Часы он успел заложить и время узнавал на остановках фиакров, по ходикам, видневшимся в освещенных витринах магазинов.
Время тянулось бесконечно, минуты оборачивались вечностью. Жак Бернар испугался за свой рассудок, когда, прождав, как ему показалось, добрых полчаса, он обнаружил, что прошло ровно три минуты.
– Нет! Нет! Разрази меня гром! Мне надо знать! Невозможно терпеть дальше!..
И внезапно он стукнул себя по лбу, словно его осенило:
– Господи! Ну я и болван! Телеграммы, какая глупость! У Фирмены же есть телефон! Помню, я его записывал…
Жак Бернар что есть мочи припустил назад на почту; его вход произвел фурор среди служащих, которые были окончательно ошарашены и заинтригованы поведением несчастного молодого человека.
Жака Бернара это ничуть не заботило.
Он устроил настоящий переполох. В его просьбах было столько напора, а в расспросах столько нервозности, что даже английские телефонистки, стряхнув британские флегму и апатию, проделали ради этого иностранца сложнейшую операцию, менее чем за час установив связь с Парижем, с Фирменой…
Тщательно закрывшись в тесной телефонной кабинке и надев наушники, он завопил в телефонную трубку, чувствуя, как лицо его заливает смертельная бледность:
– Алло!.. Фирмена, это вы?
– Да, я… Кто говорит?
– Жак Бернар!
– А…
– Вы получили третью телеграмму?
– Да, сию минуту.
– Так что?
– Никто вас больше не подозревает!..
– Значит, я могу возвращаться?
– Да… Можете возвращаться.
– Алло!.. Алло!.. Вы меня слышите? Я еду…
– Когда вы приедете?
Но тут Жак Бернар забеспокоился:
– Алло! Алло! Не разъединяйте! Мы разговариваем! Алло! Фирмена, это вы? Вы слышите? Алло!.. Когда я смогу вас увидеть? Завтра я сяду на пароход и уже вечером буду в Париже, я хочу срочно вас повидать, сразу после приезда. Назначьте время… Алло! Что вы сказали?..
Глава 17
ЖЮВ ИЛИ ФАНТОМАС?
Продолжая держать телефонную трубку, Фирмена резко оборвала разговор и повернула голову.
К ее изумлению, в гостиную входил совершенно незнакомый субъект. Это был пожилой, одетый с иголочки мужчина с моноклем в глазу и гортензией в петлице плаща.
Войдя в комнату, он снял цилиндр, обнажив довольно пышные седые кудри…
Он воплощал собой классический тип старого ловеласа в полном смысле слова – Фирмена прожила достаточно много лет в Париже, чтобы тут же его раскусить. Пока девушка ошеломленно взирала на посетителя, озадаченная этим неожиданным вторжением, на другом конце провода, обеспокоенный ее молчанием, взывал к ответу собеседник…
Старик, чувствуя себя весьма непринужденно у молодой и красивой женщины, которая видела его впервые, с необычайным апломбом замахал холеной и изящной рукой, прося не обращать на него внимания.
Любезно улыбаясь любовнице виконта де Плерматэна, он добавил:
– Продолжайте, мадам, продолжайте! Считайте, что меня здесь нет. Не прерывайте разговор.
Несмотря на свое довольно бесцеремонное и несколько подозрительное появление, старик производил впечатление прекрасно воспитанного светского человека, – Фирмена отдавала себе в этом отчет, машинально отвечая абоненту на другом конце провода… После нескольких коротких и ясных «да» на очередной вопрос она уверенно откликнулась:
– Ну да! Возвращайтесь! Можете возвращаться!
Два или три раза девушка произнесла имя Жака Бернара.
По ходу разговора было нетрудно понять, что Жак Бернар, которого поминала девушка, и был ее собеседником.
Незнакомый старик придерживался такого же мнения. При имени Жака Бернара он вздрогнул, как человек, застигнутый врасплох, но вместе с тем приятно удивленный.
Фирмена не заметила, как вспыхнули глаза старика. Впрочем, это было мимолетное впечатление. По-прежнему улыбающийся и спокойный, незнакомец громко воскликнул, отрывая Фирмену от беседы:
– Ну и дела! Так вы говорите с Жаком Бернаром? Моим дорогим дружищем? Вот радость-то! Честно говоря, я бы с удовольствием перекинулся с ним парой словечек…
Фирмена, окончательно заинтригованная, полностью утратила присутствие духа.
Она машинально пододвинула телефон странному посетителю, затем взяла трубку, положила ее на рычаг, вновь сняла…
Старик же, выразив желание поговорить по телефону, казалось, не торопился подойти к аппарату. Наконец Фирмена убедилась, что ее разъединили.
Возвращаться к этому не имело смысла, совершившееся было необратимым.
Кроме того, по всей очевидности, молодая женщина и наследник Оливье обо всем успели переговорить.
Фирмена воспряла духом. Она вскочила с дивана и подошла к старику, который скромно стоял в глубине гостиной, облокотившись на этажерку.
– С кем имею честь? – спросила она.
Старый повеса рассыпался в любезностях, но прямо на вопрос не ответил, а, напротив, поинтересовался:
– Как поживаете, мадам? Я счастлив видеть вас в добром здравии. Кажется, вы в полном порядке?..
Старик, чувствуя себя как рыба в воде, – меж тем как Фирмена все более смущалась, – с любопытством и знанием дела разглядывал мебель и безделушки, которыми была заполнена квартира.
Внимательно рассматривая деталь скульптуры, фигурку или вещицу, он неизменно поправлял монокль и одобрительно кивал.
– Прекрасно!.. Прекрасно!.. Восхитительно!..
Украдкой взглянув на девушку, холодную и неприступную, но уже слегка взволнованную, дабы узнать, какое впечатление произведут его слова, он заметил как бы мимоходом:
– Виконт де Плерматэн определенно знает толк в вещах!..
Фирмена владела собой – она была дома, к тому же седины собеседника внушали ей невольное уважение, – но услышав имя любовника, она уступила зуду законного любопытства, который стал уже нестерпимым.
– Послушайте сударь, – властно спросила она. – Пошутили и хватит! Я хочу знать, кто вы такой?
С наигранным изумлением старик уставился на девушку:
– Как? Разве вы не знаете? Вас что, не предупредили?
Наивная Фирмена ломала себе голову. Она легко пожала плечами, показав, что все меньше понимает речи старика, а тот, рассудив, что настал момент разрешить недоразумение, воскликнул, возводя руки к небу, словно ему приходилось вещать банальнейшие истины:
