Догэна-дзэндзи [6], сознанием целого ряда – прерывающегося либо непрерывного, исторически реального либо мифического – учителей, патриархов, монахов и мирян со времён Будды до наших дней, и это будет сознанием самого Будды, сознанием практики дзэн. Но для большинства читателей эта книга будет примером того, как говорит и учит наставник дзэн, – образовательной книгой о том, как практиковать дзэн, о жизни в духе дзэн, и об основах правильного отношения и понимания, которые делают возможной практику дзэн. Для всех читателей эта книга будет призывом к постижению своей собственной природы, собственного сознания дзэн.
Сознание дзэн – это одно из тех загадочных выражений, которыми пользовались учителя дзэн, чтобы побудить нас обратить внимание на самих себя, заставить нас выйти за пределы слов и пробудить в нас желание знать, что есть наше сознание и что такое наша жизнь. Ведь цель всего учения дзэн – побудить нас ставить себе вопросы и искать ответы на них в глубочайшем проявлении собственной природы. Каллиграфия на с. 15 читается по-японски нёрай, или татхагата на санскрите. Это одно из наименований Будды, которое означает «тот, кто следовал пути; тот, кто возвратился от таково-сти; или тот, кто есть таковость, истинное бытие, пустота; совершенный во всём». Это основополагающий принцип, который делает явление Будды возможным. Это сознание дзэн. Во время исполнения этой каллиграфической надписи, когда в качестве кисти использовался растрёпанный кончик большого мечевидного листа юкки [7] растущей в горах вокруг Горного центра дзэн, Судзуки-роси сказал: «Это значит, что Татхагата есть тело всей земли».
Практика сознания дзэн – это сознание новичка. Простота первого вопрошания «Что я есмь?» необходима на протяжении всей практики дзэн. Сознание начинающего пусто, свободно от привычек знатока, готово признавать, сомневаться и открыто для всех возможностей. Это сознание, которое способно видеть вещи такими, как они есть, сознание, которое медленно, шаг за шагом, и мгновенно, с быстротой молнии, может постигать изначальную природу сущего. Практика сознания дзэн пронизывает всю эту книгу. Все разделы книги прямо или, иногда, косвенно касаются вопроса о том, как сохранить такое состояние сознания в процессе медитации и во всей нашей жизни. Это древний путь обучения, пользующийся самым простым языком и ситуациями повседневной жизни. Это означает, что ученик должен учить себя сам.
«Сознание начинающего» было излюбленным выражением Догэна-дзэндзи. Каллиграфия на фронтисписе, также выполненная Судзуки-роси, означает сёсин – сознание начинающего. Подход дзэн к каллиграфии – писать в высшей степени незамысловато и просто, как если бы вы были новичком; не пытаясь создать нечто искусное и красивое, а просто писать, полностью сосредоточившись на этом, как будто то, что вы пишете, вы открываете для себя впервые; тогда ваша природа отразится в каллиграфии во всей своей полноте. Такова практика миг за мигом.
Эта книга была задумана и предложена для публикации Мэриан Дерби, близкой ученицей Судзуки- роси и организатором группы дзэн в Лос-Алтосе. Судзуки-роси принимал участие в медитациях дза-дзэн этой группы раз или два в неделю, а по окончании медитации обычно беседовал с занимающимися, ободрял их и помогал в решении их проблем. Мэриан записывала его беседы на магнитофон и вскоре заметила, что, по мере развития группы, беседы стали обретать целостность и всеобъемле-мость и вполне могли послужить отправной точкой для столь необходимой книги, которая запечатлела бы замечательный дух Судзуки-роси и его учения. На основе этих записей, которые делались на протяжении нескольких лет, Мэриан написала первый вариант этой книги.
Затем Труди Диксон, также близкая ученица Судзуки-роси, имевшая большой опыт в редактировании изданий Центра дзэн Wind Bell, отредактировала рукопись и подготовила её к публикации. Отредактировать такую книгу и объяснить, почему редактирование поможет читателю лучше понять её, – задача непростая. Судзуки-роси избрал наиболее трудный, но и наиболее убедительный способ говорить о буддизме – на языке самых обыденных обстоятельств из жизни человека, стараясь передать весь дух учения с помощью таких простых высказываний, как «выпить чашку чая». Редактор должен знать, какой скрытый смысл вкладывается
в подобные высказывания, чтобы не исказить подлинный смысл бесед ради кажущейся ясности или грамматического строя языка. Также, без близкого знакомства с Судзуки-роси и без опыта работы с ним, легко ошибиться по тем же причинам и в понимании его личности, энергии, воли, то есть не совсем верно передать то, что он собой представляет. Также легко упустить из виду глубинное сознание читателя – то сознание, которому нужны и повторения, и непонятная на первый взгляд логика, и поэзия, чтобы, познать самого себя. Отрывки, которые кажутся неясными или сами собой разумеющимися, часто высвечиваются совсем по-иному, когда читаешь их внимательно, бережно, задумываясь над тем, почему этот человек мог сказать именно так.
Редактирование осложнялось ещё и тем, что английский язык глубоко дуалистичен в своих исходных посылках и на протяжении веков не имел возможности развить способ выражения недуали- стичных буддийских понятий, в отличие от японского языка. Судзуки-роси достаточно свободно пользовался лексикой этих двух языков, сформировавшихся на основе разных культур, сочетая для выражения своей мысли японский образно-атрибутивный образ мышления с западным конкретно-предметным, и это сочетание передавало
слушателям смысл сказанного совершенно точно как с поэтической, так и с философской точки зрения. Однако паузы, ритм речи, ударение, которые придавали его словам более глубокий смысл и служили для связи мыслей, при письменной передаче живой речи могли легко пропасть. Поэтому Труди много месяцев работала над этой книгой как самостоятельно, так и вместе с Судзуки-роси, чтобы сохранить его подлинные слова и особенности его речи…
Труди разделила книгу на три смысловые части – Правильная практика, Правильное отношение и Правильное понимание,– что приблизительно соответствует физической, чувственной и мысленной сферам. Она также подобрала заголовки для бесед и эпиграфы, взяв их, как правило, из самих же лекций. Выбор их, конечно, до некоторой степени произволен, однако она пошла на это, чтобы возникло определённое смысловое напряжение между отдельными частями, заголовками, эпиграфами и самими беседами. Связь бесед с этими дополнительными элементами поможет читателю лучше разобраться в материале. Единственная беседа, первоначально проведённая не с группой из Лос-Алтоса, – это Эпилог, представляющий собой сжатое изложение двух бесед, которые состоялись, когда Центр дзэн переместился в свою новую штаб-квартиру в Сан-Франциско.
Вскоре по завершении работы над этой книгой Труди скончалась от рака в возрасте тридцати лет. Остались двое её детей – Анни и Уилл, и муж Майкл, художник. Рисунок мухи – его вклад в эту книгу – помещён на с. 97. Он занимался дзэн много лет, и когда его попросили сделать что-нибудь для этой книги, он сказал: «Я не могу сделать рисунок в духе дзэн. Я не могу рисовать ни с какой другой целью, кроме как рисовать. Конечно, мне не доводилось видеть, как выполняются рисунки на дзафу [подушках для медитации], или как рисуют лотосы, или что-либо подобное. Однако я могу представить, как это может быть». Реалистическое изображение мухи часто встречается в рисунках Майкла. Судзуки-роси очень любил лягушек, которые сидят так неподвижно, что выглядят спящими, но достаточно бдительны, чтобы заметить любое насекомое, появляющееся вблизи. Быть может, эта муха тоже поджидает свою лягушку.
Вместе с Труди мы работали над этой книгой в самых разных направлениях, и она попросила меня завершить редактирование, написать введение и проследить за публикацией книги. Перебирая кандидатуры нескольких издателей, я пришёл к выводу, что издательство John Weatherhill, Inc., при посредничестве Мередит Уэдербай и Оди Бок, способно оформить, проиллюстрировать и издать эту книгу именно так, как она того заслуживает. Перед публикацией рукопись была прочитана профессором Когэн Мидзуно, главой отделения буддийских исследований университета Комадзава и видным учёным в области индийского буддизма. Он оказал большую помощь в транслитерации санскритских и японских буддийских терминов.
Судзуки-роси нигде не говорит о своём прошлом, но я поделюсь с вами теми немногими сведениями, которые мне удалось собрать. Он был учеником Гёкудзюн Со-он-дайосё, одного из крупнейших учителей Сото-дзэн своего времени. Конечно, у него были и другие учителя; один из них придавал особое значение глубокому и внимательному изучению сутр. Отец Судзуки-роси также был наставником дзэн, и ещё мальчиком Судзуки начал обучаться у Гёкудзюн, ученика своего отца. Судзуки стал признанным учителем дзэн, будучи довольно молодым, – по-видимому, в возрасте около тридцати лет. На него легла
