– Если ты, бессмысленная куча навоза, еще раз учинишь что-нибудь подобное, лейтенант надерет тебе задницу так, что мало не покажется. Мне лично бояться нечего, а на твоем месте я бы хорошенько подумал, уж можешь мне поверить, приятель.
Остолоп мрачно фыркнул. Малдун вернулся к нему по развороченной траншее (в 1918 году во Франции никто не рискнул бы назвать это траншеей – тогда умели рыть окопы), а затем пробежал по аккуратной городской лужайке – точнее, тому, что от нее осталось. Когда Дэниелс был сержантом, он тоже пугал солдат страшным и опасным для жизни гневом старших офицеров. Теперь он сам стал офицером, наводящим ужас божеством из низшей лиги. Он нисколько не изменился, но стоило ему получить золотую нашивку, как окружающие стали смотреть на него совсем по-другому.
К несчастью, ящеры не дремали на своих постах. Если в них палили, они всегда отстреливались. Остолоп не знал, как у них обстоят дела с боеприпасами, но вели они себя так, словно обладали неисчерпаемыми запасами. Он прижался к земле, решив, что начнет стрелять, когда шум немного уляжется. Раздался глухой звук – значит, Мадцун улегся рядом. Сержант знал, как устроена война.
В доме неподалеку кто-то закричал, тонким жалобным голосом зовя мать. Остолоп закусил губу. Один из птенцов только что нашел свою судьбу – или она его нашла? Он надеялся, что парнишка не слишком серьезно ранен. Впрочем, любое пулевое ранение, даже самое легкое, причиняет страшную боль, да и крови бывает много, так что новичок может испугаться до полусмерти.
Он выглянул в дыру в стене и увидел пару ящеров, которые под прикрытием яростного огня мчались вперед. Он выстрелил в них, и они тут же спрятались за обломками. Остолоп удовлетворенно кивнул. В каком-то смысле сейчас у него гораздо больше общего с ящерами, чем с новобранцами, сражающимися рядом.
Он услышал противное жужжание и тут же отскочил от дырки в стене. Он не сомневался, что ящеры вновь открыли огонь. Когда застучали пулеметы, он похвалил себя за сообразительность и вознес молитву всем богам, чтобы никто из молодняка не пострадал.
Но пули, судя по звуку, летели в сторону позиций ящеров. Остолоп ухмыльнулся: чешуйчатые ублюдки обычно не делают таких ошибок. В небе пронесся самолет – неизвестно чей. На ящеров упала бомба. Настолько близко, что у Дэниелса заложило уши, а под ногами задрожала земля.
Даже самый осторожный человек иногда рискует. Остолоп пополз вперед, время от времени выглядывая сквозь дырки в стене. И неожиданно рассмеялся, его хохот на фоне грохота сражения звучал диссонансом.
– Что такое, черт подери? – проворчал Малдун.
– Знаешь, кто остановил ящеров, Малдун? – Дэниелс поднял руку, словно клялся, что говорит истинную правду. – Детский самолетик с парой пулеметов на каждом крыле. И сумел убраться восвояси. Он пролетел над самыми крышами, расстрелял ящеров, сбросил на них бомбочку и был таков.
– Детский самолетик, лейтенант? – переспросил Мал-дун, не веря своим ушам. – Боже праведный, что творится на свете!
– Понятия не имею, – ответил Остолоп. – Только я слышал, что русские регулярно приводят ящеров в неистовство, обстреливая их из своих дурацких бипланов, которые летают так низко и так медленно, что заметить их невозможно, пока такой не подберется совсем близко, – они проделывают трюки, которые и не снились настоящим истребителям.
– Может быть, – с сомнением проговорил Малдун. – Но знаете, что я вам скажу, сэр, меня никто не убедит сесть в эту летающую коробку, даже если в награду мне пообещают… ну, даже не знаю что. Ящерам ничего не стоит пристрелить такого пилота, они еще будут выбирать, куда лучше пальнуть. Нет уж, увольте. Ни за что не соглашусь.
– Я тоже, – признался Дэниелс. – Правда, я ни разу в жизни не летал на самолете, и, пожалуй, сейчас уже поздненько начинать. С другой стороны, мы здесь тоже не цветочки собираем.
– Вот тут вы правы. – Малдун подполз к Остолопу. – Но ублюдки, с которыми мы воюем, все-таки не все время в меня целятся. Они просто швыряются пулями, и если я поймаю одну, ну что же – такова жизнь. Но когда ты сидишь в самолете и какая-нибудь тварь стреляет именно в тебя – это уже личное, вы меня понимаете?
– Наверное, – сказал Остолоп, – но солдат, в которого попала пуля, ничем не отличается от парня в самолете.
Малдун промолчал. Он выглядывал в дыру в стене. Остолоп встал на одно колено и посмотрел в окно. Маленький самолетик нагнал такого страха на ящеров, что они перестали обстреливать позиции американцев. Дэниелс решил, что пришла его очередь.
– Оставайся здесь и прикрой меня, – приказал он Малдуну. – Я хочу посмотреть, не сможем ли мы сдвинуться на юг, что-то мне надоело северное направление.
Малдун кивнул, и Дэниелс пополз по траншее к соседнему дому. Парни, которые ее копали, повредили газо – и водопровод, но, поскольку ни то ни другое не работало вот уже несколько месяцев, это не имело никакого значения. Какой-то солдат подал ему руку и помог выбраться из траншеи.
Он махнул в южном направлении.
– Им там прищемили хвосты. Давайте попытаемся отобрать у них парочку домов, пока они не опомнились.
Молодые солдаты так радостно завопили, что Остолоп одновременно почувствовал гордость и испугался. Они отдадут все свой силы сражению – так неопытный игрок носится по полю за мячом даже тогда, когда тот летит прямо в ограждение. Иногда ограда оказывается деревянной и слегка поддается, а порой бетонной – и тогда паренька уносят с поля на носилках.
Многие из этих ребятишек покинут поле боя на носилках, прежде чем сражение подойдет к концу. Остолоп старался прогнать грустные мысли. Его тоже однажды унесли на носилках. Но он вернулся. Он надеялся, что и сейчас ему повезет и он останется в строю.
– Давайте, нельзя терять время, – сказал он. Двоим он приказал идти вперед вместе с ним, другим – задержаться и прикрыть их с тыла. Те, кому выпало остаться, принялись ругаться и спорить, точно избалованные дети, которым не дали конфетку. Остолоп поднял руку.
– Перестаньте ворчать, парни. Мы найдем впереди подходящее укрытие, окопаемся и начнем стрелять по врагу, и тогда вы сможете нас догнать. Не волнуйтесь, всем дела хватит. Обещаю.
«Всем хватит пробитых черепов, и раздробленных костей, и ран в живот».
От их энтузиазма Остолопу стало не по себе. Он уже давно забыл, что такое настоящий боевой дух.
Его отряд устремился вперед с дикими воплями, кое-кто принялся стрелять на ходу, поддерживая американцев, которые не давали ящерам поднять головы. Остолоп нырнул за сгоревший остов «паккарда». Металлическая обшивка не слишком надежно защищает от пуль, но, по крайней мере, если ящеры его не увидят, они и стрелять не станут.
Оба парня упали на землю, один корчился, другой подозрительно замер и не шевелился. Впрочем, ящеры обстреливали их не так сильно, как прежде. Дэниелс махнул рукой тем, кто их прикрывал, чтобы они подошли и двигались дальше, вперед, оставив первый отряд прикрывать наступление. Получилось у них лучше, чем ожидал Дэниелс. Может быть, ему даже удастся отогнать ящеров с позиций, которые те занимали.
Однако у одного ящера были совсем иные представления о прекрасном. Он высунулся из окна, словно чертик из табакерки, выпустил очередь из автомата и снова скрылся, да так быстро, что никто не успел среагировать. Он оказался хорошим стрелком. Вот такой храбрый и упрямый солдат – не важно, человек или чешуйчатый инопланетянин – и может остановить наступление.
Остолоп мысленно оценил расстояние от себя до здания, в котором засел ящер: получилось около сорока ярдов. Ящер стрелял из маленького окошка, что нисколько не удивило Дэниелса – инопланетяне, хоть и выглядели диковинно, дураками не были. Ящер выпустил еще одну очередь. Справа от Остолопа кто-то дико закричал.
Лейтенант поморщился, покачал головой и вынул из-за пояса гранату. Когда-то его броски не раз приносили очки команде, за которую он играл. Это было давно, но за прошедшие годы он своих умений не растерял. Чисто автоматически он встал в привычную стойку, спрятавшись за кузовом «паккарда».
Ловким движением Остолоп вытащил чеку, поднял руку (нечаянно сбив с головы каску, словно она
