времени, когда Барбара получила письмо, она успела забеременеть и выйти замуж за Сэма Игера.
В мирное время какой-нибудь адвокат купил бы себе роскошный «паккард» на гонорар, который получил бы за участие в таком процессе. Но прилетели ящеры, и все пошло к чертям, никого больше не интересуют тонкости юриспруденции. Если Барбара желает остаться с мистером Искусственная Челюсть – значит, так тому и быть.
– В результате все поимели меня – точнее, меня теперь никто не имеет, – пожаловался Ларссен. – Неплохая получилась фраза, не так ли?
Во многих отношениях он был прав. Да, его бросила жена, но этим дело не кончилось. Он так переживал из-за ее ухода, что его прогнали из Метлаба. Теперь, вместо того чтобы заниматься ядерной физикой, которую он так любит, он вынужден играть роль Нэтти Бампо [7].
Если бы Йенс был склонен мириться с поражением, он бы никогда не сумел вернуться из Западной Виргинии – из Уайт-Салфер-Спрингс – в Чикаго. Он никогда бы не узнал, куда направилась Металлургическая лаборатория, и не сумел бы первым прибыть в Денвер (конечно, если бы он вел себя иначе, то имел бы больше шансов выиграть Барбару).
Да, он должен рассчитаться с ящерами, которые испортили ему жизнь. Поэтому он доберется до Ханфорда и выяснит, можно ли построить там атомный реактор, чтобы отправить их в ад. Это будет справедливо.
– Но после того как я с ними покончу, я расквитаюсь со всеми людьми, которые отравили мне жизнь, – тихо проговорил Йенс. – Вот увидите, так и будет.
Он поднялся с камня, на котором сидел, вскочил на велосипед и покатил дальше на север.
Людмила Горбунова видела с близкого расстояния множество бомбовых воронок. Однако она и представить себе не могла, что под крылом ее маленького У-2 возникнет нечто столь огромное.
Выжженная земля простиралась на километр, может быть, больше. В центре почва превратилась в субстанцию, напоминающую стекло, – в ней отражалось ослепительное солнце. А дальше деревья, дома – практически все лежало в руинах. Казалось, на землю в нескольких километрах к северо-востоку от Калуги сошел сам Господь.
Людмила не верила в Бога – во всяком случае, разумом. Дитя революции, она родилась в Киеве во время гражданской войны. Но иногда, в моменты наибольшего напряжения, она непроизвольно использовала реакционные обороты речи.
– Мы еще не успели построить настоящий социализм, – напомнила себе Людмила. – Даже после нападения фашистов только следующее поколение могло бы рассчитывать, что ему доведется жить в обществе всеобщей справедливости. А теперь…
Ветер унес ее слова прочь. Признав собственное несовершенство, она спокойно согласилась с тем, что только вмешательство свыше могло остановить наступление ящеров на Москву.
Она возвращалась после налета на позиции неприятеля, когда произошел взрыв. Сначала Людмила подумала, что ящеры сбросили на Советский Союз такую же бомбу, которая разрушила Берлин и Вашингтон. Далеко не сразу она сообразила, что ее собственная страна сумела нанести врагу такой же страшный удар.
«Кукурузник» пролетел над сгоревшими каркасами трех танков ящеров. Их пушки согнулись, словно были сделаны из воска, а не стали. Мысль о том, что Советский Союз так страшно отомстил захватчикам, наполнила ее сердце ликованием.
Чтобы дать выход чувствам, Людмила выпустила по мертвым танкам очередь из пулеметов. Самолет задрожал от отдачи. У-2 до войны использовали для обучения молодых пилотов, но потом оказалось, что он очень эффективен в атаке на бреющем полете – как против немцев, так и против ящеров. Двигатели «кукурузника» работали практически бесшумно – немцы даже называли его «летающей швейной машинкой», – а на небольшой высоте заметить У-2 непросто. Оказалось, что скорость – еще не самое главное.
– Я до сих пор жива, – заметила Людмила.
И снова воздушные потоки унесли ее слова прочь. Ящеры сбивали лучшие самолеты русских так, словно заранее знали об их приближении. И они на самом деле знали. У инопланетян имелась такая электроника, о которой в Советском Союзе и мечтать никто не мог.
Людмила похлопала по матерчатой поверхности фюзеляжа. Она училась в летной школе, когда началась война, и успела чудом бежать из Киева, до того как город захватили немцы. Вот тогда она и стала пилотом Красной Армии. Людмила мечтала летать на бомбардировщиках или истребителях. Когда ее отправили в эскадрилью «кукурузников», она ужасно расстроилась: Людмила училась летать на У-2, чтобы водить более мощные и эффективные машины.
Но, как часто бывает в жизни, время изменило ее взгляды. Она снова погладила фюзеляж У-2. Маленький самолетик служил ей верой и правдой.
– Добрый старый упрямец, – сказала она.
Подлетая к Калуге, Людмила снова постаралась сосредоточиться. Ящеры до сих пор удерживали город, хотя после взрыва бомбы больше не пытались продвинуться на север. Людмила прекрасно понимала, что ее неуязвимость является следствием удачи – и осторожности. Стоит забыть об осторожности, удача немедленно тебя покинет.
Далеко впереди она заметила два вражеских танка, стоящих в поле возле стога сена. Может быть, один из них сломался, а другой остановился рядом, чтобы помочь? В любом случае они представляли собой весьма заманчивую цель. Большой палец Людмилы скользнул к гашетке пулеметов.
В следующее мгновение Людмила резко повернула штурвал, и ее самолетик сменил курс. Нет, это вовсе не стог сена – рядом с танками пряталась зенитная установка ящеров.
Людмила направила свой самолет к базе. Впрочем, вряд ли можно назвать таким громким словом кусок относительно ровного поля с вырытыми неподалеку землянками для пилотов и техников. В нескольких сотнях метров находилась фальшивая взлетная полоса с фальшивыми самолетами. Изредка оттуда посылали радиосигналы. Ящеры несколько раз бомбили «аэродром». Советская маскировка работала.
Когда Людмила подлетала к посадочной полосе, человек, который ничем не отличался от обычного крестьянина, снял шляпу и помахал левой рукой. Людмила откорректировала курс, слегка повернув на север.
«Кукурузник» несколько раз подпрыгнул на неровной посадочной полосе и остановился. Легкая машина не нуждалась в длинном тормозном пути. «Кукурузник» замирал на месте практически сразу после того, как его колеса касались земли. Техники, словно муравьи, мигом выскочили из своих укрытий и поспешили к самолету. Пропеллер еще крутился, а они уже были рядом.
– Вылезай быстрее! – крикнул кто-то из них, хотя Людмила и без приглашения успела выбраться на крыло.
Не прошло и нескольких минут после приземления, как У-2 вкатили в специальную траншею и накрыли маскировочными сетями – с воздуха никто никогда не догадается, что здесь стоит самолет.
Людмила тоже нырнула под маскировочную сеть и помогла рабочим наземной команды. Пилотам Красной Армии часто приходилось самим возиться с техникой, поскольку хороших специалистов не хватало. Впрочем, на базе имелся прекрасный механик – лучших Людмиле встречать еще не приходилось. Тем не менее она всегда участвовала в подготовке У-2 к очередной операции – ведь речь шла о ее жизни.
– Здравствуйте, товарищ пилот, – приветствовал ее механик.
Акцент выдавал в нем немца. Высокий, стройный, с рыжей бородой и не сходящей с лица усмешкой – казалось, он ничего не принимает всерьез.
– Здравствуй, – коротко ответила Людмила.
Георг Шульц – настоящий гений с отверткой, но ведь еще совсем недавно он был стрелком немецкого танка. Потом, во время боев на Украине, он стал механиком эскадрильи. Получить это место ему помогла Людмила, которая по чистой случайности познакомилась с ним и его командиром Генрихом Ягером.
