фермы, Игер, но соображаешь – будь здоров!
– Благодарю вас, сэр. – Сэм не считал себя особенно умным.
Барбара, к примеру, могла легко обвести его вокруг пальца. Однако она не скучала в его обществе, значит, он не такой уж деревенщина, как ему порой казалось во время разговоров с разбитными игроками из больших городов.
– «Благодарю вас, сэр», – как и многие разбитные городские парни, Берковиц обладал даром имитатора. Однако в нем не чувствовалось злобы. – Поверь мне, сержант, будь ты балбесом, тебя бы не направили в Хот-Спрингс. То, что происходит здесь, а также проект, которым ты занимался раньше, сейчас самое важное из того, что происходит на территории Соединенных Штатов, – а ты принял участие в обоих проектах. Мало кто может сказать о себе такое.
– Я никогда об этом так не думал, – признался Игер. Теперь он понимал, что ему есть чем гордиться.
– А следовало бы, – заявил Берковиц. – Но вернемся к нашей проблеме, хорошо? Ты верно подметил, что у ящеров есть сезон спаривания. Когда их женщины начинают испускать соответствующий запах, они трахаются до потери сознания. А как только запах исчезает… – Он щелкнул пальцами. – Все моментально прекращается. Получается, что девяносто процентов времени – и на все сто, если рядом нет леди ящер, – они в сексуальном отношении абсолютно нейтральны.
– И они думают, что у нас очень необычные нравы, – заметил Игер.
– Еще бы им не думать! – согласился Берковиц. – Страха рассказал мне, что у ящеров запущена большая научная программа по изучению людей, и они еще не закончили свои исследования. Мы находимся в таком же положении, однако мы начали совсем недавно, а они изучают нас с момента высадки.
– Все из-за того, что они побеждают в войне, – сказал Сэм. – Когда ты опережаешь противника, у тебя появляется возможность заняться тем, что напрямую не связано со сражениями. А когда ты терпишь одно поражение за другим, как мы, то ничего не остается, как решать текущие проблемы.
– Кто ж спорит, – со вздохом подтвердил Берковиц.
Сэм не сомневался, что Берковиц владеет литературным языком не хуже Барбары, однако старается говорить попроще, чтобы люди его понимали. Психиатр продолжал:
– Ну, и как же нам узнать, чем живут ящеры, что у них внутри? Не секс. Значит, они настолько от нас отличаются, что и представить себе невозможно?
– Ристин и Ульхасс говорят, что два других вида инопланетян, которых ящеры покорили, устроены точно так же, – сказал Игер.
– Халесс и Работев. Да, я тоже слышал о них, – кивнул Берковиц, вновь откинувшись на спинку стула.
Его гимнастерка потемнела от пота. Сэм чувствовал, что рубашка прилипла к спине, а ведь он сидел практически неподвижно и ничего не делал. Что будет, если выйти на улицу и поиграть в мяч? Он вспомнил, как выжимал футболку после игры на здешних площадках. Раньше он думал, что помнит, какая здесь погода, но, проводя в Арканзасе неделю за неделей, начинал понимать, что память – проявив милосердие – заблокировала самое худшее.
Он провел рукой по лбу. Поскольку ладонь была почти такой же влажной, не помогло.
– Жарко, – проворчал он не к месту.
– Точно, – кивнул Берковиц. – Я размышлял о Работеве и Халессе. Хотелось бы что-нибудь для них сделать – ведь ящеры держат их в рабстве в течение тысяч лет.
– Я слышал, что они сохраняют верность Императору не хуже самих ящеров, – ответил Сэм. – Они стали почетными ящерами. И мне кажется, что ящеры хотят, чтобы мы разделили их участь.
– Наверное, ты прав, – кивнул Берковиц. – Хочешь услышать кое-что забавное? – Сэм кивнул. – Страха рассказал, что восемьсот лет назад ящеры отправили к Земле зонд. Он доставил целую серию фотографий и много чего еще на планету, которую ящеры называют Родина… и они решили, что мы будем лакомым кусочком, поскольку не сможем сильно измениться за столь короткое время.
Несколько секунд Сэм обдумывал слова Берковица. Потом оба принялись хохотать.
– Вы хотите сказать, что они думали, будто им придется сражаться с королем Артуром и Ричардом Львиное Сердце и… – Он сдался, больше в голову не пришло ни одного имени исторических деятелей прежних времен.
– Именно так они и думали, – подтвердил Берковиц. – Ящеры собирались сражаться при помощи танков и истребителей против конных рыцарей. Покорение Земли должно было занять двадцать минут, а что до потерь… ну, разве что кто-нибудь из ящеров споткнется и разобьет себе нос.
– Мы преподнесли им маленький сюрприз, верно? – сказал Сэм. – С тех пор многое произошло… – Он немного помолчал, пытаясь сосчитать. – С 1142 года или около того.
– Угу. И для нас это хорошо. Но знаешь, тут есть одна странная вещь: если бы они послали зонд в 342 году, а сами прилетели в 1142 году – им предстояла бы легкая прогулка. Или если бы ящеры отправили зонд… – теперь пришел черед Берковица считать в уме, – в 458 году до нашей эры, а сами явились бы в 342 году нашей эры, они бы не встретили почти никакого сопротивления. Их предположение относительно нашего развития оказалось бы правильным, и они легко расправились бы с землянами.
– Да, я об этом не думал, – признался Игер. Да ему и не хотелось размышлять о том, что случилось бы с Землей при таком раскладе. Тут ему в голову пришла другая мысль. – Однако они подготовились с большим запасом, если рассчитывали встретить здесь средневековых рыцарей.
– Немного странно, да? – Берковиц уныло покачал головой. – Я спросил об этом Страху. Он аж вскинулся – так они поступают, когда им кажется, что ты говоришь глупости, ну, ты понимаешь, что я имею в виду? А потом он сказал: «Не следует отправляться на войну, если у тебя нет достаточного запаса инструментов для победы. Мы считали, что у нас есть такой запас».
– Возможно, они сумеют одержать победу, несмотря на наше отчаянное сопротивление, – сказал Сэм.
– Все может быть. – Берковиц посмотрел на часы. – Мне нужно бежать, скоро я должен участвовать в допросе офицера бронетанковых войск ящеров относительно бронебойных снарядов. Всегда рад поговорить с тобой, сержант, у тебя правильный подход к ящерам. Люди, которые начинают общаться с ними, считая, что они все знают, плохо кончают, если ты понимаешь, о чем я говорю.
Игер рассмеялся и отправился на четвертый этаж. Там он обнаружил возбужденных Ристина и Ульхасса.
– Послушайте, недосягаемый сержант Сэм, – сказал Ристин, державший в руках нечто, напоминающее набор бутылочек для маникюра. – Замечательный и великолепный капитан корабля Страха привез с собой большой запас красок для тела. Он поделился ими с нами. Теперь мы больше не будем ходить голыми.
– Хорошо, – спокойно ответил Сэм. – А как вы наносите раскраску: каждый красит себя сам, или вы помогаете друг другу?
– Мы раскрашиваем друг друга. – Ульхасс огорченно вздохнул. – Но мы потеряли свои звания и, следовательно, право на свою прежнюю раскраску. Теперь мы пленники.
– Тогда раскрасьте себя соответствующим образом, – посоветовал Игер.
– Но у нас принято раскрашивать только тех пленников, которые допустили ошибку и заслуживают наказания. А мы не сделали ничего плохого; вы, Большие Уроды, захватили нас в плен. А на такой случай у нас раскраски нет.
«Наверное, когда вы улетали с Родины, никто не предполагал, что такое может случиться», – подумал Игер.
– Но если у вас нет такой раскраски, придумайте ее, – предложил Игер.
Ристин и Ульхасс переглянулись. Очевидно, такая идея им в голову не приходила.
– Но такая раскраска не будет официальной, – возразил Ульхасс, словно это ставило крест на идее Сэма. Однако Игер и не думал сдаваться.
– Вовсе нет. Ваша раскраска станет официальной для всех пленных ящеров в Хот-Спрингс. Ведь если вы – наши пленники, вам следует использовать нашу раскраску, верно?
Ящеры вновь переглянулись. Они очень серьезно относились к предложениям непосредственного
