начальства.
– Но какова официальная раскраска пленных ящеров в Хот-Спрингс? – спросил Ристин.
Игер собрался предложить им придумать что-нибудь самостоятельно, но в последний момент ему в голову пришла хорошая идея – как и большинство людей, ящеры предпочитали выполнять приказы.
– Вам следует покрасить себя в красно-белые полосы с синими звездами. Тогда все будут видеть, что вы носите американский флаг.
Ристин и Ульхасс принялись обсуждать его предложение на своем языке. Теперь Сэм понимал почти все, что они говорят. Он скрыл улыбку, слушая, с каким растущим энтузиазмом ящеры окунулись в новую проблему. Наконец Ристин сказал:
– Будет исполнено.
Когда они закончили, Игер подумал, что они выглядят слишком кричаще, но никто не нанимал его в качестве художественного критика, поэтому он оставил свое мнение при себе. Ульхасс и Ристин остались довольны, а он именно к этому и стремился. В течение следующих нескольких дней еще несколько лишенных раскраски ящеров последовали примеру Ристина и Ульхасса. Теперь предложение Сэма стало чуть ли не официальным приказом для пленных ящеров.
Однажды, когда он выходил из комнаты, где жили они с Барбарой, его остановило властное шипение.
– Ты тот тосевит, который изобрел эти… неприятные сочетания цветов для пленных? – резко спросил Страха.
– Совершенно верно, капитан, – ответил Сэм. – Что-то не так?
– Да, что-то не так. – Страха кашлянул, чтобы показать, насколько серьезно ошибся Сэм. Вообще Страха выглядел разгневанным и напомнил Игеру проповедника, который обличает зло в виде алкоголя и распутных женщин. – Ты неправильно выбрал цвета. Раса не использует такую раскраску. Ее нужно немедленно стереть с чешуи самцов. Это…
Он произнес незнакомое слово, но Сэм был готов съесть свою шляпу, если оно не означало «извращение».
– Но почему, капитан? – невинно спросил Игер.
– Потому что такая раскраска уничтожает всяческий порядок и дисциплину, – ответил Страха, словно разговаривал с умственно отсталым ребенком. – Раскраска тела показывает звание, назначение и старшинство; ее нельзя использовать для легкомысленного украшательства.
– Капитан, данная раскраска показывает: всякий, кто ее носит, является пленником Соединенных Штатов, – заявил Сэм. – А если вы хотите, чтобы она показывала старшинство, то те пленники, которые находятся в плену дольше, могут носить больше звезд. Так будет правильно?
Сэм старался говорить спокойно и убедительно. Тем не менее он ожидал, что Страха сейчас взорвется, как скороварка, у которой отказал предохранительный клапан. Однако капитан его порядком удивил.
– Когда общаешься с тосевитами, забываешь, что они иначе смотрят на мир. Ты меня понимаешь?
– Боюсь, что нет, капитан, – ответил Сэм. – Сожалею.
Страха зашипел, как вскипевший чайник.
– Тогда я объясню. У Расы редко что-либо меняется. Мы не изобретаем с такой легкостью новую раскраску для тела. Существует целая система раскраски, которую мы улучшали в течение более ста тысяч лет.
Игер знал достаточно, чтобы разделить это число на два и получить земные годы, но все равно результат вышел впечатляющий. Страха между тем продолжал:
– Вы, Большие Уроды, изобретаете все с поразительной легкостью. Вас не интересуют долгосрочные прогнозы, вам важно одно – быстро получить результат.
– Идет война, капитан. Мы воевали и до того, как Раса появилась на Земле, – сказал Игер. – И сделаем все необходимое для победы. Мы постоянно меняемся.
– Да, к нашему несчастью. Мы уже успели это заметить, – ответил Страха. – Оружие, которое вы используете сейчас, значительно лучше того, которым вы обладали, когда мы прилетели сюда. А наше остается неизменным. Вот что я имел в виду, когда говорил об изменяющейся перспективе. Если вас что-то устраивает на данный момент, вы совершенно не тревожитесь о том, согласуется ли оно с тем, что было раньше. Ты изобрел раскраску под влиянием момента. – Капитан вновь зашипел. – Наверное, мне следовало бы привыкнуть к такому положению вещей, но иногда меня это по-прежнему шокирует.
Игер вспомнил о фантастических рассказах, в которых сегодня в голову ученому приходит идея, на следующий день он ее реализует, а послезавтра начинается массовое производство – как раз вовремя, чтобы спасти землян от нашествия марсиан. Он всегда считал такие вещи чем-то вроде крупинки соли величиной с Большую Соляную Долину возле Солт-Лейк-Сити. В реальной жизни так не бывает.
Выходит, ящерам Земля представляется воплощением измышлений научных фантастов из дешевых журналов. Не прошло и года, а человеческие существа успели изобрести ракеты большого радиуса действия, базуки[26], реактивные двигатели, не говоря уже об атомной бомбе. И это – не считая многочисленных улучшений земного оружия, например танков. А отравляющие вещества, изобретенные еще перед Первой мировой войной, оказались для ящеров полнейшей неожиданностью.
– Значит, вы простите остальных пленников за то, что они сделали себе раскраску под цвет американского флага? – спросил Сэм.
– Я не пленник, а беженец, – с достоинством сообщил Страха, – Но я их прощаю. Я поспешил, когда осудил их, однако торопливость не приветствуется Расой. Пленные самцы могут носить любую раскраску, которую выберут тосевитские власти.
– Спасибо, капитан, – сказал Игер.
Для ящера Страха оказался очень гибким парнем. Если ты категорически отвергаешь спешку, то твоя жизнь на Земле будет трудной.
Иногда Теэрц чувствовал вину из-за того, что произошло с Токио. Миллионы разумных существ погибли только потому, что он предупредил представителей Расы о попытках ниппонских тосевитов создать атомную бомбу.
Впрочем, чувство вины никогда не мучило его долго. Во-первых, Большие Уроды были готовы без малейших колебаний уничтожить огромное количество самцов Расы. Во-вторых, ниппонцы обращались с ним так, что заслужили наказание.
Он больше не летал над восточным континентом. Его командиры понимали, что его жизнь закончится быстро – или слишком медленно, – если ниппонцы вновь его поймают. Теперь он отправлялся на боевые вылеты в другом районе Тосев-3. Местные Большие Уроды называли его Францией.
– Это самые стойкие Большие Уроды, которые ведут воздушные поединки, – сказал Элифрим, командир базы. – Конечно, наши друзья по другую сторону океана, которые сражаются с американцами, могут с этим поспорить, но не стоит обращать на них внимания. Самолеты дойчевитов – самые опасные из всех созданных тосевитами, а британцы изобрели радар еще до того, как мы высадились на их острове.
– Я не против того, чтобы встретиться с ними в воздухе, недосягаемый господин, – ответил Теэрц. – Ведь я смогу стрелять в ответ.
Он до сих пор не забыл о том, как находился в руках жестоких ниппонцев не в силах ответить на их издевательства. Никогда прежде он не ощущал такого одиночества и беспомощности.
– Лучше стрелять первым, – заметил Элифрим. – Послушай меня внимательно: если раньше, воюя с Большими Уродами, можно было не торопиться, то теперь необходимо действовать быстро. Кроме того, теперь придется чаще использовать пушку и реже ракеты.
– Почему, недосягаемый господин? – спросил Теэрц. – Ракеты имеют больший радиус действия. Если оружие у Больших Уродов стало лучше, пока я находился в плену у ниппонцев, значит, мне не следует
