— Она прекрасна, — сказал он. — Да, это та же работа. Значит, вы проходили через Лориен? Лаурелиндоренан называли эту землю в старину, но уже давно люди ничего о ней не знают, — добавил он негромко, с удивлением взглянув на Фродо. — Теперь я понимаю, что в вас показалось мне странным. Не расскажете ли мне больше об этом? Смерть Боромира — горе, неутешительно думать, что он погиб на родной земле.
— Я не могу сказать больше того, что уже сказал, — ответил Фродо. — Хотя ваш рассказ вызывает во мне дурные предчувствия. Я думаю, что это было лишь видение, злое наваждение. Может быть, какая- нибудь уловка Врага. Я видел лица прекрасных воинов из страны, спящих под водой в мертвых болотах. Это, наверное, грязное дело Врага.
— Нет, это не так, — возразил Фарамир. — Его работа наполняет сердце отвращением; но мое сердце было полно горя и жалости.
— Но как это могло случиться на самом деле? — спросил Фродо. — Ни одна лодка не может преодолеть пороги после Тол Брандира; а Боромир предполагал вернуться домой через Энтвош и поля Рохана. Как же лодка могла преодолеть пенные пороги и не утонуть в омутах, хотя и с грузом?
— Не знаю, — сказал Фарамир. — Но откуда эта лодка?
— Из Лориена, — ответил Фродо. — В трех таких лодках мы спустились по Андуину до порогов. Они тоже эльфийской работы.
— Вы прошли через скрытую землю, но так и не осознали, похоже, ее могущества. Тот, кто имел дело с хозяйкой магии, живущей в золотом лесу должен ожидать удивительных происшествий на своем пути. Опасно для смертных проходить через эту землю, и мало кто из бывших там в старину оставался неизменным.
Боромир, о Боромир! — воскликнул он. — Ну что сказал она тебе, госпожа, которая бессмертна? Что она увидела? Что проснулось тогда в твоем сердце? Зачем пошел ты в Лаурелиндоренан, а не воспользовался обычной дорогой и прискакал домой утром на лошади Рохана?
Затем, снова повернувшись к Фродо, он заговорил спокойным голосом:
— Я думаю, Фродо, сын Дрого, вы можете ответить на некоторые из этих вопросов. Не здесь и не сейчас. А для того, чтобы вы не считали мое видение ложным, я расскажу еще вот что. Рог Боромира на самом деле вернулся. Рог вернулся, но он разбит надвое, как от удара меча или топора. И обломки по отдельности прибило к берегу: и один был найден в камышах, где скрывались стражники Гондора, на северной границе и ниже впадения Энтвоша. Другой был выловлен во время разлива реки.
И теперь рог старшего сына лежит двумя обломками на коленях Денетора, сидящего в своем высоком кресле в ожидании новостей. И вы ничего не можете рассказать мне о том, как был разбит этот рог?
— Нет, я не знаю об этом, — сказал Фродо. — Но день, в который вы слышали этот рог, если ваши подсчеты верны, был днем нашего расставания, когда я и мой слуга оставили товарищество. И теперь ваш рассказ наполняет меня ужасом. Ибо, если Боромир оказался в опасности и был убит, я боюсь, что и все остальные мои товарищи тоже погибли. А они были моими родственниками и друзьями.
Не отбросите ли вы ваши сомнения ко мне и не позволите ли мне идти? Я устал, полон печали и страха. Но я должен выполнить или попытаться выполнить свой долг до того, как буду убит. И если мы, двое невысокликов, и остались из всего товарищества, нам тем более нужно торопиться.
Возвращайтесь, Фарамир, доблестный капитан Гондора, и защищайте свой город, пока можете, и позвольте мне идти навстречу своей судьбе.
— Для меня наш разговор не утешителен, — сказал Фарамир, — но вы восприняли его более печально, чем следовало. Если только не появились жители Лориена, кто нарядил Боромира для погребения? Не орки и не слуги безымянного. Я думаю, кто-то из членов вашего товарищества еще жив.
Но что бы не произошло на северных берегах, в вас, Фродо, я не сомневаюсь больше. Если в эти трудные дни я научился судить о людях по их словам и лицам, думаю, что смогу судить и о невысокликах. Хотя, — тут он улыбнулся, — что-то есть в вас странное, Фродо, что-то эльфийское, может быть. Но у нас больше общего, чем я думал вначале. Я должен был бы отвести вас в Минас Тирит, чтобы вы отвечали перед лицом Денетора: иначе я могу принести беду собственному городу. Но я не стану принимать торопливого решения. Однако отсюда мы должны уходить немедленно.
Он вскочил на ноги и отдал несколько приказов. Немедленно люди, собравшиеся вокруг него, разбились на несколько групп и разошлись в разные стороны, быстро исчезнув среди деревьев и скал. Скоро с хоббитами остались лишь Маблунг и Дамрод.
— Вы, Фродо и Сэмвайс, пойдете со мной и с моими воинами, — сказал Фарамир. — Вы не можете идти одни по южной дороге, если такова ваша цель. Теперь в ближайшие дни она опасна, и за ней будут тщательно следить после нашего набега. И к тому же вы не уйдете сегодня далеко: вы устали. И мы тоже. Мы отправляемся в тайное убежище менее чем в десяти милях отсюда. Орки и шпионы Врага еще не обнаружили его, а даже если обнаружат, мы можем удержать его против целой армии. Там мы сможем отдохнуть, и вы с нами. Утром я приму решение, как поступить с вами.
Фродо ничего не оставалось делать, как выполнить эту просьбу или приказ. Это казалось наиболее разумным, особенно теперь, когда нападение людей Гондора сделало дальнейшее путешествие по Итилиену еще более опасным.
Они выступили немедленно: Маблунг с Дамродом немного впереди, а Фарамир с Фродо и Сэмом сзади. Обогнув тот край озера, где ранее хоббиты мылись, они пересекли ручей, поднялись по длинному отлогому склону и оказались в зеленой лесистой местности, тянувшейся вниз по течению и на запад. Идя так быстро, как только могли хоббиты, они разговаривали приглушенными голосами.
— Я прервал наш разговор не только потому, что время не ждет, — сказал Фарамир, — как напомнил мне мастер Сэмвайс, но также и потому, что мы подошли к вопросу, который лучше не обсуждать открыто в присутствии многих людей. Именно поэтому я прервал разговор о проклятии Исилдура и перевел его на брата. Вы не были вполне откровенны со мной, Фродо.
— Я не лгал и сказал всю правду, которую мог, — ответил Фродо.
— Я не порицаю вас, — сказал Фарамир. — И вы в трудном положении держались искусно и мудро, как мне кажется. Но я узнал из ваших слов или догадался о большем, чем вы сказали. Вы не были друзьями с Боромиром. У вас, да и у мастера Сэмвайса, я думаю, были какие-то огорчения. Я горячо любил своего брата и охотно отомстил бы за его смерть, но я хорошо знал его. Проклятие Исилдура — я догадываюсь, что проклятие Исилдура легло между вами вызвало раздор в вашем товариществе. Очевидно, это какое-то могущественное наследство, а такие вещи не приносят мир. Разве я не близок к истине?
— Близки, — ответил Фродо, — но не совсем. В нашем товариществе не было раздора, хотя и были сомнения — сомнения о том, каким путем идти дальше после Эмин Муила. Но древние сказания учат нас, что опасно говорить о таких вещах, как… Наследство.
— Так я и думал: ваши беспокойства были связаны с одним Боромиром. Он хотел доставить эту вещь в Минас Тирит. Увы! Какая злая судьба запечатала уста вам, который последним видел его, и скрыла от меня то, что я жажду знать: что было в мыслях его и в сердце в последние часы. Допустил ли он ошибку или нет, в одном я уверен: он умер хорошо, защищая доброе дело. Лицо у него было прекрасней, чем в жизни.
Но, Фродо, я очень настойчиво расспрашивал вас о проклятии Исилдура. Простите меня! Это было неразумно в таком месте и в такое время. Я не подумал. У нас была жестокая битва, и она еще заполняла мои мысли. Но уже когда я говорил с вами, я начал задумываться и поэтому сознательно увел разговор в сторону. Вы должны знать, что среди правителей города сохраняются некоторые старинные предания, которые другим неизвестны. Мы, наш дом, не происходим по прямой линии от Элендила, хотя в нас и есть кровь Нуменора. Но мы происходим от Мардила, королевского наместника, который правил страной, когда король отправлялся на войну. Королем был Ернур, последний и бездетный представитель линии Анариона, и он не вернулся. И с тех пор городом правит наместник, хотя сменилось уже много поколений.
И я вспомнил, что когда мы с Боромиром мальчиками узнали правду о своих отцах и истории города, его всегда раздражало, что его отец не король. «Сколько столетий нужно, чтобы наместник стал королем, если король не возвращается?» — спрашивал он. «… Вероятно, меньше лет в других местах с меньшей верностью, — отвечал мой отец. — А в Гондоре недостаточно будет и десяти тысяч лет». Увы!
