— Стрелять вы не решитесь, Мак. На выстрел сбежится полиция.
— Стены и дверь звуконепроницаемы, — возразил я. — Громкая музыка не должна нарушать покой постояльцев.
— Вам не хватит духа выстрелить в меня.
— Довольно болтать.
Хардман спустился на одну ступеньку, чуть отставив правую руку. Нож он держал параллельно полу. Наверное, для того, чтобы лезвие без помех вошло между ребер.
— Дайте мне ваш пистолет, Мак, — теперь нас разделяли только две ступени.
— Вам придется меня пропустить, Хардман.
— Нет, — с улыбкой он поставил ногу на следующую ступеньку.
И все еще улыбался, когда я выстрелил в него. Только вторая пуля стерла улыбку с его лица.
— Дерьмо, — пробормотал он, сполз с последней ступеньки на площадку и затих.
Я бросился наверх. Падильо и Прайс сошлись друг с другом у раздевалки. Пистолет Прайс где-то потерял, но нож сберег, и теперь он блестел в правой руке англичанина. Падильо стоял ко мне спиной, а Прайс медленно надвигался на него, не сводя глаз с правой руки противника. Я догадался, что в ней зажат нож. Похоже, в этот день холодное оружие было в чести.
— Если ты отойдешь, я его застрелю, — предложил я.
— Я упаду на пол, а ты сможешь его застрелить, — уточнил мой план Падильо.
Я нацелил пистолет на Прайса.
— Как только он упадет на пол, я вас застрелю. У меня еще четыре патрона. Скорее всего мне хватит и одного.
— Едва ли он хочет, чтобы его застрелили, — Падильо убрал нож в карман.
Прайс посмотрел на свой, пожал плечами и бросил его на пол.
Падильо мотнул головой в сторону стеклянных дверей, ведущих в сад.
— Идите туда, Прайс.
— Хорошо, — не стал спорить тот.
— Держи его на мушке, — предупредил меня Падильо и двинулся к стеклянным дверям.
Пистолетом я указал Прайсу направление движения. Сквозь стекло дверей мы могли видеть смертельный танец Димека и Маша. Сцепившись, они кружили по мраморному полу. Ружье лежало у края танцплощадки. Наконец Машу удалось вырваться, он выхватил пистолет, нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало: осечка. В следующее мгновение ударом ноги Димек выбил пистолет из руки Маша, а затем выхватил нож.
— Подпусти его к себе, — пробормотал Падильо.
— Кому ты даешь советы? — полюбопытствовал я.
— Машу.
Димек двинулся на негра. Тот отпрянул назад. Поляк имитировал удар, Маш попытался схватить его за правую руку, но дело кончилось тем, что нож поляка пронзил пальто и бок Маша. Тот опустился на колено, распахнул пальто, видать, хотел понять, почему ему так больно.
Димек же подхватил ружье и побежал к парапету, выходящему на Пенсильвания-авеню, на ходу поглядывая на часы.
— Я думал, Маш его прикончит, — вздохнул Падильо. Посмотрел на часы и я. Без двадцати три.
— Мы еще успеем остановить его.
— Я справлюсь один, — ответил Падильо.
Димек проверил, заряжено ли ружье, положил его на парапет, прицелился. Падильо, как заправский спринтер, помчался через танцплощадку. Димек услышал шум, обернулся, но не успел снять ружье с парапета, как Падильо в прыжке ударил его в бок обеими ногами. Ружье упало на пол, Димек оказался на четвереньках. Посмотрел на Падильо, что-то сказал и, поднимаясь, выбросил вперед левую руку. Падильо поймал ее, попытался вывернуть, но Димек предугадал его намерения и правой рукой ударил Падильо по левому боку. Тот побледнел, как полотно, начал складываться вдвое, и Димек взмахнул ногой, целя ему в голову. Падильо, однако, перехватил ногу и рывком дернул ее вверх. Димек упал, ударившись головой о бетонный парапет. И застыл. Падильо наклонился над ним, достал из кармана пальто конверт кремового цвета. Выпрямился, дал мне знак подойти.
Маш все еще стоял на коленях посреди танцплощадки. Я повел к нему Прайса. Падильо, естественно, нас опередил.
— Как вы себя чувствуете? — озабоченно спросил он Маша.
— Могло быть и хуже. Вы остановили его?
— Да. Вы — сотрудник государственного учреждения? Маш кивнул, его лицо перекосило от боли.
— Бюро по борьбе с распространением наркотиков.
— Каким образом вы вышли на меня в Балтиморе?
— На борту судна вас было двое. Мне дали ваши приметы. Один был ростом в пять футов три дюйма[12] и пятидесяти пяти лет от роду.
— Вам сказали, что я могу перевозить ЛСД?
— Один из вас.
— Что вы собираетесь делать с товаром? — спросил Падильо.
Маша вновь перекосило.
— Вы его видели?
Падильо кивнул.
— Один из набросившейся на вас парочки что-то нес. И уронил это что-то перед тем, как ввязаться в драку. Должно быть, тот самый пакет, за которым вы приехали в Балтимору.
— Вам надо дать мне еще один урок дзюдо Хуареса. Пока ученье не пошло мне на пользу.
— Вы не сдали добычу, не так ли?
— ЛСД?
— Совершенно верно.
Маш всмотрелся в Падильо.
— Еще нет. Вы хотите войти в долю?
— Хардман говорил, что вся партия может принести миллион долларов.
— Пожалуй, что больше.
— Потому-то тут и нет копов?
— Истинно так.
— Ладно, теперь вы богач и герой. ЛСД оставьте себе.
Маш закрыл глаза. Должно быть, рана сильно болела.
— Не оставлю. Я думал об этом, но...
— Понятно, — кивнул Падильо. — Маш, вы действительно мусульманин?
— Да. Эта партия ЛСД могла бы субсидировать множество поездок.
— Куда?
— В Мекку.
— Но вы сдадите ее в казначейство?
— Сдам.
— Пусть так. Вы — не богач, но все-таки герой. Ваша «легенда» такова: в последний момент вы узнали о покушении от Хардмана. Застрелили его и остановили Димека. Маккорклом и мной тут и не пахло. Вам помогал Прайс. Запомнили?
Маш попытался подняться, и с помощью Падильо ему это удалось.
— Если я скажу что-то другое, начнутся вопросы. Других вариантов у меня нет, не так ли?
— Если и есть, то больно хлопотные, — подтвердил Падильо.
— А как насчет него? — Маш глянул на Прайса.
— Он тоже походит в героях, хотя втайне от общественности.
Я вытащил из кармана пистолет и вложил в руку Маша.
— Из него вы застрелили Хардмана.
