До Манхэттена я добирался долго. Столкнулись пять машин, погибло два человека, и из-за огромной пробки автомобили ползли со скоростью черепахи. В гараж «Ависа» я прибыл уже раздраженным, не доставила мне удовольствия и поездка на такси до отеля «Аделфи», а увидев лейтенанта Кеннета Огдена, удобно устроившегося в кресле вестибюля отеля, я едва не затопал ногами.
А Огден неторопливо поднялся и вновь позволил мне лицезреть его вставные зубы.
— Не повезло, да? — Его, несомненно, обрадовала моя неудача.
— Нет.
— Значит, тебя только прощупали. Иногда они пользуются этим приемом.
— Я знаю.
— Деньги там? — Он указал на чемодан.
— Там.
Огден облизал губы, и я попытался вспомнить, где же я в последний раз видел такой взгляд. Особенный, который встречается очень редко. Когда глаза суживаются, губы влажнеют и чуть шевелятся и забывается все, кроме одного, самого желанного, да еще находящегося в пределах досягаемости. Я вспомнил. То был толстяк в кафетерии. Весил он больше трехсот фунтов и именно так смотрел на стоящие перед ним тарелки с едой, которой вполне хватило бы, чтобы накормить четверых с нормальным аппетитом. Еда для толстяка, деньги — для Огдена. А двигало ими одно — жадность.
— Как ты намерен ими распорядиться?
— В отеле есть сейф.
— Я знаю. Его можно открыть отверткой.
— В вестибюле всегда кто-то дежурит.
Огден хмыкнул, не отрывая глаз от чемодана, который с каждой секундой становился все тяжелее. Я переложил его в левую руку.
— Черт, ему же семьдесят пять лет, и он дрыхнет всю ночь.
— Ты хотел бы постеречь его сам?
— Мы можем отвезти чемодан в полицейский участок. Там он будет в безопасности.
Я направился к стойке, Огден — за мной.
— Ты помнишь похищение Бакстера в Омахе пятнадцать лет назад?
Он искоса глянул на меня.
— Послушай, Сент-Ив...
— Бакстера похитили и потребовали выкуп в двести тысяч долларов.
За стойкой сидел ночной портье, тщедушный старичок, которого все звали Чарли.
— Добрый вечер, мистер Сент-Ив.
— Привет, Чарли. Для меня нет писем?
Он посмотрел в мою ячейку. Я мог бы сделать это и сам, но он любил, когда к нему обращались с просьбами, а о многом ли можно просить семидесятипятилетнего старика?
— Пусто.
— Вы можете положить этот чемодан в сейф? — Я поставил чемодан на стойку.
Чарли попытался поднять чемодан одной рукой, не сумел, но двумя руками ему удалось спустить его на пол. Потом он открыл сейф и засунул чемодан в черный зев. Я смотрел на сейф и видел, что Огден абсолютно прав. Его можно было открыть отверткой. Или заколкой для волос. Но все-таки лучше держать деньги в сейфе, чем в ванной. Я повернулся к Огдену, который не мог оторвать глаз от дверцы сейфа, за которой скрывалась его мечта.
— Так вернемся к похищению Бакстера.
— Кого?
— Бакстера. Из Омахи.
— А... — Огден, похоже, плевать хотел и на Бакстера, и на Омаху.
— Похитители запросили двести тысяч долларов выкупа. Родственники согласились заплатить. Отдали деньги полицейскому, кажется лейтенанту. От него требовалось привезти деньги в указанное место, получить инструкции, как найти Бакстера, а затем привезти его домой, к родным и близким. Так вот, лейтенант оставил деньги, где требовалось, и получил инструкции, как найти Бакстера. Но не поехал за ним, а затаился, поджидая похитителей. Попытался их арестовать. Началась стрельба. Потом лейтенант утверждал, что их было трое, он пристрелил двоих, а последний удрал с деньгами. За Бакстером, оставленным на заброшенной ферме, лейтенант приехал на час позже. И опоздал. Потому что Бакстер задохнулся от кляпа, вставленного похитителями ему в рот. Во всяком случае, такое заключение вынесла судебная экспертиза.
Огден одарил меня суровым взглядом, из тех, что предназначались проституткам, сутенерам да мужчинам среднего возраста, с грустными лицами, часто отирающимся около туалетов.
— К чему ты клонишь, Сент-Ив?
— Просто рассказываю историю.
— Ради чего?
— Видишь ли, этим дело не кончилось. Семья Бакстера осталась не только без денег, но и без кормильца. Третьего похитителя так и не поймали. Двести тысяч исчезли бесследно. А лейтенант два месяца спустя вышел в отставку и уехал на Гавайские острова. В возрасте тридцати восьми лет.
Огден откашлялся.
— Я все помню. Лейтенанту пришлось долго доказывать, что существовал третий похититель. А кто-то высказал предположение, что лейтенант помог Бакстеру умереть. Если того как следует связали и вставили в рот хороший кляп, достаточно было на пять минут зажать ему нос...
— Тем более что смерть Бакстера пришлась весьма кстати, — добавил я. — Потому что лишь он, разумеется, помимо лейтенанта, мог указать число похитителей.
Мы подошли к лифтам, и я нажал кнопку вызова кабины.
В вестибюле был только Чарли. Ночной коридорный куда-то сгинул, а ларьки, табачный и газетный, закрывались ровно в шесть.
— Ты наверх? — спросил Огден.
— Да, пожалуй. Или ты хочешь пригласить меня в участок?
— Нет, хочу убедиться, что ты доберешься до номера в целости и сохранности.
— И на это ты тратишь часть своего выходного?
— Совершенно верно. А тебя интересует, на что я потратил другую часть?
— На что?
— Я ходил на похороны Фрэнка Спиллейси. Ты знал Фрэнка, — в тоне его не чувствовалось вопроса.
— Нет, не имел чести.
— Странно. А я думал, знал. Ты мог бы написать о нем в своей колонке. Он относится к тем людям, что вечно балансируют на острие. А знаешь, как он умер?
— Как?
— Ему воткнули нож в горло, и он изошел кровью.
В его конторе в Никерсон-Билдинг на Парк-авеню. Он продавал простакам участки в пустыне. А кроме основного занятия, у него было и побочное. Знаешь какое?
— Нет. — Я с нетерпением ждал кабины лифта, чтобы улизнуть от Огдена.
— Держал справочное бюро. Ты понимаешь, если кто-то что-то хотел, Фрэнк сводил его с людьми, которые могли это сделать. Многие из тех, что не могли воспользоваться официальными каналами, пользовались его услугами.
— Интересная личность этот Фрэнк. — Я вновь нажал кнопку вызова.
— Хорошие похороны. Собралось много народу. Так говоришь, ты его не знал?
— Нет.
— Это забавно.
— Почему?
— Он тебя знал. В отделе убийств мне сказали, что у него нашли на тебя полное досье.
