схватки.
— Схватки? — переспрашивает Тия.
— Господи, — тихо говорит Джейми.
— В общем, пессарий вызвал схватки, — продолжает Эмили, — по крайней мере, так мне объяснили потом. Когда пришло время вставлять второй, я заупрямилась и отказалась наотрез. У меня разворотили все внутри, от боли я не могла даже пройти по коридору. После третьего отказа сестра доложила обо всем врачу. Он даже в палату не явился. Мне пришлось самой тащиться к нему в тесный и грязный кабинет. Он сказал, что без второго пессария операция может закончиться неудачно и я останусь бесплодной. Я считала, что он ошибается, но быть бесплодной не хотела и согласилась вставить пессарий. Боли усилились, меня трижды вырвало, а сестры отругали меня, как будто я нарочно. И утром у меня случился выкидыш.
— Бедняга, — Джейми кладет ладонь на плечо Эмили.
По ее щеке стекает слеза.
— Я долго храбрилась, делала вид, что мне все равно. Ничего страшнее со мной никогда не бывало. То, что из меня вышло, было похоже на развивающийся плод, какие иногда по ТВ показывают. А я так старалась вести себя по-взрослому и забыть обо всем, что на следующий день сбежала из больницы. Я тогда твердо верила, что преодоление травмы — вопрос победы сознания над бытием. Если не считаешь событие травмой, то никакая это и не травма. В конце концов, миллионы женщин делают аборты. Моя подруга Люси как-то сделала аборт в обеденный перерыв. Вот и я решила, что это пустяки.
— Ничего себе пустяки, — говорит Тия.
— Правильно, — соглашается Эмили. — Но я в то время думала иначе.
— А у тебя провалы, когда стресс? — спрашивает Энн. — Или произвольно?
— Я сначала думала, что произвольно, — объясняет Эмили. — Но мы с терапевтом обнаружили зависимость: провалы случались, когда я о чем-то тревожилась, но не признавалась. Ну, знаете, как это бывает. Сознание вроде бы всем довольно, а подсознание покоя не дает. Мне не удавалось подолгу быть с парнями, которых я не любила, — собственно, я никого не любила, — потому что я постоянно отключалась. Как будто подсознание сигналило, что парень мне не подходит.
— А у меня бывают приступы паники, — говорит Энн.
— С чего бы? — удивляется Джейми. — У тебя же все в порядке.
— Дело не во мне, — объясняет Энн, — а во всем, что вокруг.
— А это лечится? — спрашивает Брин у Эмили. — Эти твои провалы?
Она смеется.
— Да нет, вряд ли. Проблема в моей жизни, а от себя не убежишь. Ну, конечно, от мира тоже проку мало. Вечный стресс: найти приличную работу, хорошую квартиру, парня, подругу, качественную еду, бояться смерти родителей, что самолет угонят или он на Лондон упадет, бомб ИРА, аварий в подземке, радиации от мобильников, трансгенных продуктов, психопатов, грабителей, коррупции полицейских, рогип-нола, угарного газа, синдрома токсического шока, ДТП, перестрелок, войны, гонений на беженцев, долгов, тюрьмы, хамоватых служащих банка. Наверное, Энн права. Вся наша жизнь — говно.
Пол смеется.
— Ну, если так рассуждать... — начинает он,
— Не будь здесь этого трупа... — начинает Эмили.
— Тогда что? — спрашивает Джейми.
— Тогда этот остров был бы идеальным местом для... ну, не знаю. Для исцеления.
— Исцеления? — повторяет Брин. — Прямо «нью-эйдж» какой-то.
— Я же просто так сказала, — оправдывается Эмили. — Подумайте, как приятно ото всего разом отделаться. Если б я могла сбежать из нашего мира, я бы поправилась. Не пришлось бы убегать от себя, потому что моя проблема — аллергия на весь мир.
— У нас как будто передоз, — задумчиво говорит Тия.
— Передоз? — повторяет Джейми.
— Да. Нам чуть за двадцать, а мы уже сыты этим миром по горло.
— Исцеление, — произносит Джейми, словно медитирует.
— Может, перейдем в гостиную? — предлагает Пол. — Я сварю кофе.
Глава 34
В гостиной речь снова заходит о побеге.
— Как думаете, когда мы отсюда сбежим? — спрашивает Тия.
— Зависит от твоей щиколотки, — отвечает Джейми.
— До завтра все пройдет.
— А если нет? — спрашивает Джейми.
— Тогда рискну и сяду в лодку вместе с вами.
— В какую лодку? — уточняет Джейми. — Не припомню, чтобы мы ее строили.
— Что-нибудь придумаем, — утешает Пол. Поскольку он готовил ужин, кофе варит Брин.
Поставив мокрые кружки на пол перед каждым, Брин садится на диван рядом с Тией. Все в сборе — кроме Эмили, которая еще на кухне.
— Все у нас сегодня было через задницу, — говорит Брин.
— Побеги нам не по зубам, — добавляет Энн.
— Из нас никто в такие переделки не попадал, — замечает Джейми.
— Пожалуй, все-таки надо было вступать в скаутский отряд, — подытоживает Пол.
— А я целый день пробыла в отряде брауни, — сообщает Энн.
— И что? — интересуется Джейми.
— Потом меня исключили. За то, что сказала «говно».
— Так что, среди нас нет скаутов? — спрашивает Джейми.
— Ты наверняка был скаутом, — говорит Энн. — Нет?
— Не был, — качает головой Джейми. — Отряд собирался по понедельникам вечером, а мама работала.
— Но ты хотел вступить? Признайся!
— Хотел.
— Любопытно получается, — говорит Энн. — Правда?
— Ты о чем? — спрашивает Тия.
— О том, что от всех нас никакого толку, — объясняет Энн. — Мы — идеальные жертвы похитителей.
— А мертвец об этом знал? — спрашивает Джей-ми. — Думаете, это важно?
— По-моему, случайность, — решает Энн.
— Но как это вышло? — вмешивается Пол.
— Что вышло? — спрашивает Эмили, входя в гостиную с кухонным полотенцем.
— Мы гадаем, как вышло, что мы все такие неумехи, — объясняет Энн.
— Ясно, — смеется Эмили.
— Пол кое-что умеет, — возражает Тия. — Пусть сконструирует прибор, который нас отсюда выведет.
— Какой? Телепортер? — усмехается Пол. — Ты в своем уме?
— Вот видите, — смеется Энн. — Мы все мусор.
— Нет, просто молодые горожане, — возражает Эмили. — Мы не приспособлены к выживанию в гре-баной глуши.
— Парадокс, да? — подает голос Джейми.
— В чем? — спрашивает Эмили.
— Мы же попали сюда, выдавая себя за «способных молодых людей».
