— Я поговорю с Руфью, — быстро сказал он. — Бедняжка вечно страдает из-за всяких пустяков.
Он вошел внутрь, а я вернулся к работе. Через минуту он снова появился на крыльце.
— Мистер Бигелоу, — позвал он. — Вы не знаете, где может быть Руфь?
— Я ее сегодня не видел, — ответил я. — А что, она должна прийти домой к полудню?
— Разумеется, должна! Обязательно! — Он говорил немного недовольным тоном. — Ее утренние занятия заканчиваются в одиннадцать, и она всегда приходит сюда в половине двенадцатого, чтобы приготовить обед.
— Ясно, — сказал я и снова поднял молоток. Он начал беспокойно ходить у крыльца.
— Не понимаю, — нахмурился он. — Она всегда приходит в половине двенадцатого. Она должна приготовить обед и убрать постели, прежде чем снова отправится в колледж.
— Понятно, — кивнул я. — Вот как, значит, она делает.
Я закончил чинить ворота. Я закурил сигарету и присел на ступеньки отдохнуть.
Руфь. Руфь... После этой ночи я боялся с ней встретиться. Она сама хотела этого, пришла ко мне тайком — да, да, сама пришла — и потом сказала, что все в порядке. Но эта беззащитная, эта беспомощная — эта
Но теперь я хотел ее увидеть. Я хотел этого больше всего на свете. Словно вместе с ней ушла и часть меня.
Я погасил сигарету. Выбросив ее, я закурил другую. Я подумал о том, как она — совсем как я — ковыляет на этом костыле, опустив голову, боясь смотреть на людей и боясь, что они смотрят на нее. Ты делаешь все, что можешь, но этого все равно недостаточно. Ты низко склоняешь голову и сжимаешься в точку. Стараешься поскорее прошмыгнуть мимо...
Я встал и пошел вокруг дома. Я почти побежал... Кендэлл сказал, что она всегда приходит в половине двенадцатого. Ей надо быть здесь, чтобы выполнить работу, которую она должна сделать. И она торопится, чтобы успеть. Она спешит изо всех сил.
Я распахнул наружные ворота и взглянул на улицу, убегавшую вдоль высокой ограды. Как раз в этот момент она повернула на улочку, хватаясь за забор и орудуя костылем вместо трости.
В этот момент меня замутило еще сильней, чем утром. Но потом тошнота вдруг прошла и сменилась гневом. Я побежал ей навстречу, проклиная весь свет и каждого его жителя.
— Ради бога, дорогая! — Я выхватил у нее костыль и перекинул ее руку через свое плечо. — Тебе плохо? Постой, давай посмотрим, что...
— Нет! — простонала она. — Нет, я просто обопрусь на тебя, вот так...
Ее лицо было испачкано, левая сторона пальто измазана в грязи и пыли. Очевидно, у нее развинтился костыль, она упала и тяжело ушиблась.
— Где это случилось? — спросил я. — Почему ты не позвала на помощь? Господи, малышка, ты не должна...
— Быстрее! — сказала она, тяжело дыша. — Пожалуйста, Карл.
Я поспешил, позволив ей использовать меня в качестве опоры. И перестал задавать ей дурацкие вопросы. Какая разница, где это с ней случилось, сколько кварталов она сюда тащилась — два или шесть, две тысячи миль или шесть тысяч?
Я провел ее через двор и вверх по ступенькам. Быстрее, быстрее, мы слились в одно целое. Ее колотящееся сердце — оно стучало так сильно, что едва не выпрыгивало из груди, — стало моим сердцем.
Я помог ей войти в кухню и усадил на стул. Она попыталась встать, но я резко толкнул ее вниз.
— Сиди здесь! — сказал я. — Слышишь, черт возьми, сиди на месте! Если ты встанешь, клянусь богом, я тебя побью!
— Я не могу! Миссис Уинрой...
— Послушай, — сказал я. — Ты меня слушаешь, Руфь? Все будет в порядке.
— Нет! — Она качалась на стуле и беспомощно рыдала. — Ты не понимаешь. Ты ничего не знаешь. Она меня уволит, и я не могу... я не должна...
Я ударил ее по лицу — две быстрые пощечины, тыльной и обратной стороной ладони.
— Будешь меня слушать? — Я снова занес руку для удара. — Скажи мне, что ты выбираешь? Слушать меня или чтобы я оторвал тебе голову?
— Я... — Она передернулась и проглотила очередной всхлип. — Я слушаю, Карл.
Я нашел в буфете бутылку виски и налил ей большую порцию. Я стоял над ней, следя, чтобы она все выпила до капли.
— Ну что, так лучше? — усмехнулся я. — Теперь ты что-нибудь поешь, а потом тебе надо будет прилечь.
— Нет!
— У тебя сегодня днем есть занятия в колледже? Есть? Все равно ты туда не пойдешь, и спешить тебе некуда. А здесь все в ажуре. Дома никого нет, кроме Кендэлла и меня, а мы ничего не скажем. Я поговорю с ним, и он будет молчать.
— Ты не понимаешь! Миссис Уинрой...
— Она отправилась в город за деньгами. Деньги она возьмет у Уинроя, которого сначала надо разыскать, а потом ей потребуется некоторое время, чтобы их потратить. Вернется она не скоро. Я это знаю, понимаешь? Я точно знаю, что она будет делать.
— Но... — Она нерешительно взглянула на меня, нахмурив брови. — Я должна заправить...
— Заправить постели. Что еще?
— Ну, немного прибраться в комнатах.
— Во сколько ты обычно возвращаешься из колледжа?
— В четыре.
— Значит, сегодня вас отпустили пораньше. Понимаешь, о чем я? На тот случай, если она вернется раньше, чем я думаю. Ты вернулась домой раньше времени и как раз собралась приступить к делам. Понятно?
— Но мне надо...
— Я все сделаю, — сказал я. — И не говори мне, что я не справлюсь. Я прекрасно умею заправлять постели и убираться в комнатах. В общем, сейчас я приготовлю тебе что-нибудь поесть и приберусь наверху, а потом...
— Нет, Карл! Все остальное — да, но... не это. Я сама приготовлю себе обед. Правда, я смогу. Я сделаю все, что ты скажешь, но, пожалуйста...
— Как ты собираешься это сделать? Со сломанным костылем?
— Я его починю! Я уже так делала. Просто надо закрепить кое-какие винты отверткой, потом заклеить лентой. Прошу тебя, Карл!
Я не стал с ней спорить. Будет лучше, если она займет себя каким-нибудь делом, вместо того чтобы снова впасть в истерику.
Я дал ей костыль, отвертку и моток ленты.
Внизу было две спальни, одна Руфи, вторая пустая, о них можно было не заботиться. Наверху находилось четыре спальни, точнее, четыре комнаты, в которых стояли кровати. Потому что место, где спал Джейк, трудно было назвать спальней. Она больше смахивала на длинный и узкий шкаф, в котором едва умещались кровать, стул и кривобокая тумбочка с ящиками. Я решил, что прежде это действительно был шкаф, пока Фэй Уинрой не перестала с ним спать.
В этот раз дома он не ночевал, поэтому убирать здесь было почти нечего. Можно было сразу уходить. Но я остался и порылся кое-где, предварительно надев перчатки.
На тумбочке стояла полупустая бутылка дешевого портвейна. Четверть галлона. В верхнем ящике лежала пачка медицинских рецептов. Я поддел кончиком один из них и прочитал название лекарства.
Пять гранул амитала. Наркота. Забавная штучка. Проглотил одну и забыл, что принял. Берешь еще одну. Бросить несколько штук в это дерьмовое вино — и?..
И ничего. Не пойдет. Он может выпить слишком мало, и ты только зря себя подставишь. Или, наоборот, выпьет слишком много, и его просто вырвет.
