прожить несколько дней. Если действовать быстро, без промедления, наши парни все успеют. Думаю, найти эту падаль будет не так уж трудно.
Прощай. Жене это письмо не показывай.
Твой друг Ник. Трещалов».
Афанасьев встал из-за стола, снова запечатал записку в пакетик, плеснул в стакан водки. Он долго бродил по комнате, наливался яростью, сжимал кулаки и что-то бормотал себе под нос. Сейчас он не сомневался, что сотрудники службы безопасности сумеют выследить и найти похитителей и убийц Трещалова.
В своей записке Трещалов дает описание дома, где проживают бандиты. Не так уж много в городе домов с броскими желтыми крышами. Кроме того, Трещалов указывает две цифры автомобильного номера, марку и цвет фургона... Короче говоря, зацепки есть. А дальше, когда преступники будут найдены, с ними разберутся по-свойски. Без ментов.
Тут Афанасьев вспомнил, что еще не позвонил жене. После исчезновения Трещалова и убийства его телохранителей Ирина, как пуганая ворона, куста боится. Она не знает, куда пропал муж, наверняка ищет его, обзванивает знакомых, плачет, накручивает себя.
Вздохнув, Афанасьев достал мобильник, набрал номер домашнего телефона. Пропустив надрывные крики жены мимо ушей, сухо сообщил, что домой сегодня не вернется, потому что наклевывается важное мероприятие. Подробности расскажет при встрече. Ирина разрыдалась в трубку.
— Ты опять у этой своей сучки? — прокричала она в трубку. — У этой Ленки? Елены Петровны, что б ей пусто было! Мужика холостого найти себе не может. Похотливая тварь! Гадина!..
— Да не у нее, не у нее! — заорал в ответ Афанасьев. — У меня тут такие дела творятся! Такие дела, что волосы на жопе дыбом... А ты, дура, о Ленке вспомнила.
— Тогда где же ты? Где творятся дела?
— Где? Где? — Афанасьев выдал матерную тираду, последнее слово которой рифмуется со словом «где». Потом добавил: — Я в Чебоксарах. Вот где!
И тут же осознал, что сморозил глупость. Вот что делают с нормальным человеком чрезвычайные обстоятельства, водка и бабская истерика. Домашний номер Афанасьева наверняка слушают менты. А он сказал... Боже...
— Каким ветром тебя занесло в Чебоксары? — кричала в трубку Ирина. — Ты меня слышишь, Виталий? Почему молчишь?
— Дома поговорим! — рявкнул Афанасьев. — По телефону нельзя.
Он нажал кнопку отбоя. А может, его телефон чистый, подумал он, может, никакой милицейской прослушки и нет? Возможно, сам Афанасьев пугает себя пустыми выдумками. Если так себя накручивать, недолго угодить в дурдом с диагнозом паранойя.
Афанасьев махнул еще стакан водки, открыл банку лосося в томате, заглотнул консервы прямо с ножа и немного успокоился, даже повеселел.
Повесив на спинку кровати выстиранные брюки, расстелил на диване короткую детскую простынку, выключил свет и, растянувшись во весь рост, заснул мертвым сном.
На следующий день Афанасьев вылетел в столицу первым же рейсом. Спускаясь с трапа на летное поле, он сразу же приметил серую «Волгу» с затемненными стеклами, стоявшую внизу. В душе шевельнулось беспокойство. Через несколько секунд к нему подошли трое мужчин в штатском, предъявив удостоверения сотрудников РУБОПа, усадили на заднее сиденье автомобиля, крепко сжали плечами с обеих сторон и увезли на Шаболовку.
В центральном РУБОПе его обыскали, выудили из кармана предсмертную записку Трещалова, а затем сунули Афанасьева в одиночную камеру изолятора временного содержания.
Два долгих часа пленник мерил шагами тесное пространство одиночки, ожидая вызова на допрос. Наконец дверь камеры открылась, через лабиринты коридоров Афанасьева провели к автозаку и повезли неизвестно куда. «В переполненную Бутырку или в Матросскую тишину?» — гадал Афанасьев.
Оказалось, в Лефортовский следственный изолятор. Допрос задержанного проводил не какой-то там капитан милиции, а генерал внешней разведки Антипов и двое высоких чинов из ФСБ.
Глава восьмая
Чебоксары. 14 августа
День выдался хлопотным и очень жарким.
Накануне Стерн купил у пожилого частника подержанный, но приличного вида грузовик «МАЗ». Кабина темно-зеленого цвета, вместительный кузов, синий тент из прочного синтетического материала. Документы у нотариуса оформлять не стал, сказал прежнему владельцу машины, что спешит по делам в Алапаевск, где подвернулась очень выгодная халтура. Все бумаги якобы выправит позже, когда вернется из рейса, а пока нужна лишь письменная доверенность на управление транспортным средством.
На ночь Стерн оставил «МАЗ» на платной автостоянке. Сегодня до обеда он проторчал на городской автобазе, где два слесаря с раннего утра осматривали грузовик, искали возможные неисправности, но ничего серьезного не наковыряли. Только отрегулировали развал колес и поменяли рулевые тяги. Впрочем, и старые могли бы еще послужить. Стерн расплатился со слесарями, сел за руль и, выехав из ворот автобазы, направился к дому старухи Клюевой.
Не доехав до места километра полтора, остановил «МАЗ» у магазина «Хозтовары», купил две лопаты, лом и кирку. Забросив покупки в кузов, дальше пошел пешком. Подгонять «МАЗ» к дому Клюевой не следует: хоть сама бабка и полуслепая, но кто-нибудь из соседей может запомнить номер машины. Так, на всякий случай. Есть такие дотошные. Через калитку в глухом заборе он зашел на участок.
Ватутин дремал на железной кровати, накрыв лицо застиранной марлей, спасаясь от злых августовских мух. Заслышав скрип половиц, проснулся, сел на кровати и уставился на Стерна мутными спросонья глазами.
Стерн остановился в дверях, прислонившись плечом к косяку.
— Ну ты как, готов к великим свершениям? — спросил он.
Ватутин потянулся, растопырив локти в стороны.
— Готов. Как всегда.
— Тогда слушай. Мы уезжаем из города сегодня. Сейчас я на грузовике съезжу в одно место и заберу товар. Ты бери сумку с оружием и вторую сумку с вещами. Стволы сверху присыпь мелкой картошкой. Спускайся вниз по улице к хозяйственному магазину. Там я тебя подберу через два часа. Но перед этим возьми тряпку, намочи ее мыльной водой и сотри отпечатки наших пальцев с мест, где они могли остаться. Сортир, ванная, кухня... Везде пройдись тряпкой.
— Это еще зачем? Кто нас тут станет искать?
— Оставь свои умные вопросы при себе. Просто делай, что я говорю. Затем иди к фургону «Газель», помой его снаружи и изнутри. Хорошенько помой. Мы оставим его здесь, на бабкином участке.
— Оставим бабке почти новую машину? — округлил глаза Ватутин.
— Совершенно верно. Оставим бабке машину. Пусть ездит на здоровье. Авось все столбы посшибает. Все понял?
— Но ведь тачку продать можно...
Ватутин-младший поднял взгляд на Стерна, и ему сразу же как-то расхотелось задавать новые вопросы. Стерн начинал злиться.
— Куда хоть уезжаем?
— В Пермь. Это часов семь-восемь езды. Живо, начинай!
К складу «Амфора», где хранилась взрывчатка, замаскированная под мороженую рыбу, Стерн приехал в начале четвертого. Он оставил грузовик на стоянке возле ворот, прошел на вахту и по внутреннему телефону позвонил директору Альтовой. Трубку долго не снимали, наконец Стерн, уже
