нее, отказывается исследовать новую территорию, цепляется за знакомые цели и знакомые раздражители. Она опьянена безопасным, замкнутым в себе, привычным миром и таким образом сосредоточивает внимание на знакомых целях и стремится к ним с непоколебимой и упорной решительностью. Так, сферу животных символизирует свинья: она просто пожирает все, что появляется перед ее носом, она не смотрит ни вправо, ни влево, а только двигается вперед – и больше ничего. Для свиньи неважно, придется ли ей пересечь огромную грязную лужу или встретиться с другими препятствиями; она просто роет землю носом и ест все, что придется.
Но в конце концов обезьяна начинает понимать, что ей можно различать и выбирать свои удовольствия и страдания. Она становится несколько более разумной, начинает различать приятные и болезненные переживания, совершает усилия для того, чтобы довести до максимума удовольствие, а боль свести к минимуму. Это – человеческая сфера различающей страсти. Здесь обезьяна перестает размышлять о том, чего она добивается. Она больше различает, рассматривает всякие возможности, больше думает, а потому больше надеется и больше опасается. Такова человеческая сфера, сфера страсти и интеллекта. Обезьяна становится более разумной и уже не просто испытывает желание, а исследует текстуру вещей, чувствует ее, сравнивает вещи. Решив, что ей чего-то хочется, она старается овладеть этой вещью, достает ее, добивается обладания ею. Если, например, обезьяне захотелось бы получить красивую шелковую ткань, она посетила бы разные магазины, ознакомилась бы с материалами, с их текстурой, чтобы увидеть, совпадает ли в точности один из них с тем, что ей нужно. Когда же она находит материал, вполне соответствующий ее представлению или близко к нему подходящий, она рассматривает и ощупывает его и говорит: «Ах, как хорошо! Разве это не прекрасная вещь? Думаю, ее стоит купить». Затем она платит деньги, приносит ее домой, показывает ее друзьям, просит пощупать и оценить качество этого великолепного материала. В человеческой сфере обезьяна всегда мечтает о том, как бы добиться обладания прекрасными вещами: «Может быть, мне купить этого плюшевого медвежонка и класть его себе в кровать? Ведь он такой приятный, мягкий, уютный, теплый и пушистый!»
Но обезьяна обнаруживает, что, хотя она обладает умом и может как-то воздействовать на мир, чтобы добиться некоторых удовольствий, она все же не в состоянии удержать эти удовольствия, а также не всегда способна получить то, чего хочет. Она подвержена болезни, старости, смерти, всевозможным разочарованиям и проблемам. Страдание является постоянным спутником ее наслаждений.
И вот она вполне логично начинает делать вывод о возможности существования небесного мира, где страдания устранены и наслаждения доступны. Ее версией небесного мира может оказаться также достижение величайшего богатства, власти или славы, чем бы это ни было; ей хочется, чтобы этот мир существовал; и она погружается в заботы о достижении и соперничестве. Это – сфера асура, обитель завистливых божеств. Обезьяна мечтает об идеальных состояниях, которые выше удовольствий и страданий человеческой сферы; она всегда стремится к достижению этих состояний, всегда пытается быть лучше всех прочих существ. В постоянной борьбе за достижение какого-то совершенства, обезьяна одержима измерением своего прогресса, сравнением себя с другими. Благодаря развитию повышенного контроля над мыслями и эмоциями, а потому большей сосредоточенности, она способна действовать в своем мире более удачно, чем в человеческой сфере. Но ее озабоченность тем, чтобы всегда оставаться самой лучшей, всегда господствовать над положением, делает ее тревожной и неустойчивой. Она должна постоянно бороться, чтобы подчинить свою территорию, должна преодолеть все препятствия к своими достижениям. Она непрерывно сражается за сохранение господства внутри своего мира.
Честолюбивые стремления всегда одерживать победы и страх перед поражением поддерживают чувство жизненности, но также и вызывают раздражение. Обезьяна все время теряет из виду конечную цель; однако она все еще увлечена своими стремлениями стать лучше; она одержима соперничеством и достижениями. Обезьяна ищет приятных и удобных ситуаций, которые кажутся ей недостижимыми, и старается включить их в свою территорию. Когда достижение ее цели оказывается слишком сложным, она может отбросить борьбу и осудить себя за недисциплинированность, за нежелание действовать более энергично. Таким образом, обезьяна охвачена миром неосуществленных идеалов, самоосуждения и боязни неудачи. Наконец, обезьяна может и добиться своей цели – стать миллионером, вождем какой-то страны, знаменитым художником. Сначала, по достижении цели, она все еще будет чувствовать себя несколько неуверенно,– но рано или поздно начинает понимать, что сделала свое дело, что находится там, на небесах. Тогда она начинает также освобождаться от напряжения, наслаждаться своими достижениями, погружаться в них, отгораживаться от неприятных, нежелательных вещей. Ее состояние подобно гипнотическому; это естественная сосредоточенность, блаженное и гордое состояние дева локи, обители богов. Фигурально выражаясь; тела богов состоят из света. Им не приходится беспокоиться о делах, их удовлетворяет лишь взгляд, обмен улыбками. Если они хотят есть, они просто устремляют ум к прекрасным картинам, и те питают их. Это утопический мир, на существование которого надеются люди. Все происходит легко, естественно, автоматически. Все, что слышит обезьяна, обладает музыкальным звучанием; все, что она видит, оказывается красочным; все, чем она питается, весьма приятно на вкус. Она добилась своеобразного самогипнотического состояния естественной сосредоточенности, которое ограждает ее ум от всего, что она могла бы найти раздражающим или нежелательным.
Далее обезьяна обнаруживает, что может пойти дальше чувственных наслаждений и красот обители богов; она погружается в дхьяну, или состояние сосредоточенности обители бесформенных божеств; последняя представляет собой самую тонкую область в шести сферах. Обезьяна понимает, что способна достичь чисто умственных наслаждений, наиболее тонких и длительных из всех; что способна постоянно поддерживать чувство прочности существования при помощи расширения стен тюрьмы, чтобы они включали целый космос, таким образом преодолевая перемены и смерть. Сначала она сосредоточивается на идее безграничного пространства; она наблюдает это безграничное пространство; она находится здесь, а безграничное пространство – там; и она наблюдает его. Она навязывает миру свои представления, она создает бесконечное пространство и питается этими переживаниями. Затем наступает следующая стадия, сосредоточение на идее бесконечного пространства; здесь она уже не размышляет только о безграничном пространстве но также сосредоточивается на разуме, который воспринимает это бесконечное пространство. Таким образом, это из своей центральной главной квартиры наблюдает бесконечное пространство и сознание. Империя эго распространена до крайних пределов; так. что даже центральная власть не в состоянии вообразить, как далеко раскинулась ее территория, «Я» становится огромным, гигантским зверем.
Итак, эго распространилось так далеко, что начинает терять из виду границы своей территории. Где бы оно ни пыталось установить границу своей территории, ему кажется, что она не включает еще какую-то часть принадлежащей ему территории. Наконец эго приходит к заключению, что установить границы вообще нет возможности; размеры его царства не поддаются воображению или постижению. Поскольку оно включает в себя все, его нельзя определить как «это» или «то». Таким образом, эго размышляет об идее «не это, не то», об идее невозможности постичь или вообразить самого себя. Но в конце концов даже это состояние ума оказывается превзойденным, когда «я» постигает тот факт, что идея собственной непостижимости и невообразимости сама по себе является понятием. Тогда «я» размышляет об идее «не не то» и «не не это», т.е. об идее невозможности какого то ни было утверждения; эта идея являет собой нечто такое, чем эго питает себя, чем оно гордится, с чем отождествляет себя,– а потому и использует для поддержания непрерывности своего существования. Таков наивысший уровень сосредоточенности, наивысшее достижение, на которое способен этот заблуждающийся сансарический ум.
Итак, обезьяне удалось дойти до самого высокого уровня достижений; однако она не вышла за пределы дуалистической логики, от которой это достижение зависит. Стены дома, в котором находится обезьяна, все еще прочны, все еще обладают качеством «другого» в более тонком смысле. Возможно, при помощи кажущегося объединения со своими проекциями обезьяне удается достичь временной гармонии, мира и блаженства; однако все это оказывается хотя и тонким, но неподвижным и замкнутым миром. И сама обезьяна стала такой же прочной, как эти стены; она достигла состояния полного проявления эго. Она все еще озабочена сохранением и укреплением своего существования, самой себя, все еще захвачена установившимися идеями и понятиями о мире, о себе, все еще принимает всерьез фантазии пятой скандхи. Поскольку состояние ее сознания основано на сосредоточенности, на размышлениях о другом предмете, ей необходимо постоянно проверять и поддерживать свое достижение. «Какое облегчение находиться здесь, в
