саблях. Здесь главную роль играет сила, а именно она-то у тебя имеется!
— Я же не рыцарь. Все видели, как я пришел, словно простой бродяга.
— Чепуха! Ты думаешь, эти дворяне не разгуливают все время замаски— ровавшись? Я скажу им, что ты сарацин, язычник, хамшем, но мой настоя— щий добрый друг. Я мол спас тебя от дракона или какая-нибудь подобная сказка про белого бычка. Они ее проглотят. Придумал! Ты — сарацин Вольф. Есть знаменитый рыцарь с таким именем. Ты путешествовал замаскировавшись надеясь найти меня и отплатить мне за спасение тебя от дракона. Я слишком избит, чтобы преломить еще одно копье с Фунем Лаксфальком — это не ложь: я так задубел и исколочен, что едва могу двигаться — и ты поднимешь перчатку за меня.
Вольф спросил, какой ему выдвинуть предлог для неприменения копья.
— Я им расскажу какую-нибудь байку. Скажем, вороватый рыцарь спер твое копье, и ты поклялся никогда не пользоваться копьем, пока не вернешь украденное. Они это примут. Они всегда дают какой- нибудь глупый обет. Они ведут себя точь-в-точь, как компания рыцарей Круглого Стола короля Артура. На Земле никаких таких рыцарей никогда не существовало, но Господу должно быть доставляло удовольствие заставлять их вести себя так, словно они только что прискакали из Камелота. Он был романтиком, что там о нем ни говори.
Вольф сказал, что он не горит желанием, но если это поможет ускорить их отправку к фон Элгерсу, он сделает что угодно.
Собственные доспехи Кикахи были недостаточно велики для Вольфа, поэтому принесли доспехи идишского рыцаря, ранее убитого в тот день Кикахой. Слуги облачили его в синие латы и кольчугу и отвели его к лошади. Это была прекрасная кобыла изабелловой масти, также принадлежавшая убитому Кикахой рыцарю, Рихтеру фон Ройтфельду.
Дишь с небольшим трудом Вольф сел на лошадь. Он ожидал, что доспехи окажутся настолько тяжелыми, что его придется поднимать в седло с помо— щью крана.
Кикаха сообщил ему, что некогда это могло быть и так, но с тех пор рыцари давно уж вернулись к более легким латам, а чаще просто надевали кольчугу.
Явился идишский посредник, объявивший что фунем Лаксфальк принял вызов, несмотря на отсутствие у Вольфа рекомендаций. Если доблесный и почтенный барон-разбойник Хорст фон Хорстманн ручался за Вольфа, это было достаточно хорошо для фунем Лаксфалька.
Вся речь была просто формальностью.
Идишский паладин ни на минуту не думал отвергнуть вызов.
— Сохранение лица здесь большое дело, — пояснил Вольфу Кикаха.
Сумев хромая выйти из шатра, он давал своему другу последние инструкции:
— Я рад, что ты появился, старина, Я не смог бы выдержать еще одно падение и не посмел бы отступить.
Снова взревели трубы. Изабелла и вороной поднялись в бурный галоп. Они на полном скаку пронеслись мимо друг друга, и в это время всадники взмахнули мечами. Те лязгнули друг о друга. По кисти и руке Вольфа пробежал парализующий шок. Однако, когда он развернул свою лошадь, то увидел, что меч его противника лежал на земле. Идше быстро спешился, чтобы добраться до своего клинка раньше Вольфа.
Он так спешил, что подскользнулся и упал на землю головой вперед.
Вольф медленно подьехал к нему на лошади и, не торопясь, спешился, давая другому оправиться. При этом рыцарском шаге оба лагеря разрази— лись одобрительными криками. По правилам Вольф мог остаться в седле и зарубить фунем Лаксфалька, не разрешая ему подобрать оружие.
Оба пешие, они встали лицом друг к другу. Идишский рыцарь поднял забрало, открыв красивое лицо с густыми усами и бледноголубыми глазами.
— Умоляю вас позволить мне увидеть ваше лицо, сударь, — сказал он. — Вы — истинный рыцарь, ибо не сразили меня, пока я был беспомощным.
Вольф на несколько секунд поднял забрало. Затем оба двинулись друг на друга и снова свели вместе клинки.
Удар Вольфа опять оказался таким мощным, что выбил меч из руки соперника.
Фунем Лаксфальк поднял забрало, на этот раз левой рукой.
— Я не могу пользоваться правой рукой, — сказал он. — не разрешите ли вы мне воспользоваться левой?
Вольф отдал мечом честь и отступил.
Его противник ухватился покрепче за длинную рукоять и, шагнув вперед изо всех сил обрушилс его сбоку. Опять шок от удара Вольфа выбил у идше меч.
Фунем Лаксфальк в третий раз поднял забрало.
— Вы такой паладин, какого я еще никогда не встречал. Мне крайне неприятно признавать это, но вы нанесли мне поражение, а это нечто такое чего я никогда не говорил, да и не думал что скажу. Вы обладаете силой самого Господа.
— Вы можете сохранить свою свою жизнь, свою честь и свои доспехи и коня, — ответил Вольф. — Я только хочу, чтобы мне и моему другу фон Хорстманну позволили ехать дальше, без новых вызовов на поединок. У нас назначена встреча.
Идше ответил, что да будет так.
Вольф вернулся в свой лагерь, радостно приветствуемый там даже теми, кто считал его хамшемским псом.
Ликующий Кикаха приказал сворачивать лагерь. Вольф спросил его, не думает ли он, что не связанные свитой, они смогут продвигаться намного быстрее.
— Разумеется, но это делается не очень часто, — ответил Кикаха. — Ладно, ты прав. Я отошлю их домой. И мы снимем эти проклятые локомотивные латы.
Они не успели далеко отьехать, как услышали стук копыт.
Следом за ними по дороге скакал фунем Лаксфальк, тоже без доспехов.
— Благородные рыцари, — проговорил он, — я знаю, что вы находитесь в рыцарском поиске.
Он улыбнулся.
— Не будет ли слишком бестактным с моей стороны попросить разрешения присоединиться к вам? Я бы счел это большой честью. Я также считаю, что только помогая вам, могу искупить свое поражение.
Кикаха посмотрел на Вольфа и сказал:
— Решать тебе. Но мне нравится его стиль.
— Обяжитесь ли вы помогать нам в чем бы то ни было? Конечно, пока это не роняет чести. Мы можем в любое время освободить вас от клятвы, но вы должны поклясться всем, что для вас свято, что никогда не станете помогать нашим врагам.
— Клянусь кровью Бога и бородой Моисея.
Той ночью, пока они разбивали лагерь в чаще вдоль ручья, Кикаха заметил:
—Есть одна проблема, которая может осложнить присоединение к нам фунем Лаксфалька. Мы должны убрать краску с твоей кожи и сбрить бороду, иначе, если мы наткнемся на Абиру, он сможет опознать тебя.
— Одна ложь всегда приводит к другой, — спокойно рассудил Вольф. — Ну, скажи ему, что я — младший сын барона, который прогнал меня из-за того, что меня оклеветал мой ревнивый брат. Я с тех пор путешествовал, переодевшись сарацином. Но я намерен вернуться в замок отца — он уже мертв — и вызвать своего брата на поединок.
— Замечательно! Ты — второй Кикаха! Но что будет, когда он узнает про Хрисенду и рог?
— Мы что-нибудь придумаем. Может быть правду. Он всегда может отсту— пить, когда узнает, что лягает самого Господа.
На следующее утро они ехали, пока не добрались до деревни Этцель— брандт.
Здесь Кикаха приобрел какие-то химикалии у местного белого мага и сделал приготовления к удалению краски. Едва выехав из деревни, они остановились у ручья. Фунем Лаксфальк с интересом, а затем с изумле— нием, а потом с подозрением наблюдал как сошла борода, а вслед за ней и краска.
— Божьи глаза! Вы были хамшемом, а теперь можете сойти за идше!
