— Бегите на холм! — крикнул им Мунгарм. — Я тут сам разберусь.
Он бросил свой мешок Хакону и вытащил меч.
— Одному нельзя, — попытался возразить Брокл. Но серый человек уже исчез, словно тень растворившись во тьме.
Кари посмотрел на Брокла:
— Пусть идёт. Бежим!
И они побежали вверх по холму к стоящим на вершине соснам. На опушке леса они остановились, чтобы перевести дух.
Внизу всё ещё горел волшебный огонь; над озером раздавался треск и сыпались искры. Но Кари смотрел на склон холма, по которому к ним приближались волки — по крайней мере, десять приземистых призрачных теней.
— Дайте мне меч! — крикнул Скапти.
— Не нужно, — ответил ему Кари. — Смотрите.
На склоне холма появилась ещё одна серая тень.
Это был волк, но такого огромного Джесса никогда не видела; он спокойно сидел на дороге, неподвижный, как камень. Его янтарные глаза сверкали в лучах волшебного огня.
Стая заметила его. Волки замедлили бег, потом остановились и затявкали.
Постояв, они исчезли один за другим.
Глава восемнадцатая
… новое горе,
Один вступил с Волком в сраженье…
Через несколько часов, пройдя много миль, усталые беглецы лежали под нависшей скалой, наблюдая, как встаёт солнце.
Они молчали, говорить не было сил. Наконец Хакон нарушил тишину.
— Этот волк, — сказал он, оборачиваясь к Мунгарму, — что это было?
Серый человек бросил на него равнодушный взгляд:
— Просто волк. Прибежал откуда-то. Вожак, наверное. Стая его увидела и разбежалась.
Его янтарные глаза смотрели вызывающе. Под общее молчание Мунгарм принялся вновь жевать хлеб, купленный в деревне.
Хакон растерянно взглянул на Джессу. Она — на Брокла.
Во взгляде великана, брошенном на Мунгарма, сквозили страх и враждебность.
— А куда же потом делся этот волк, — хрипло спросил он, — который появился так кстати? Он что, так и идёт за нами? Всё это время?
— Откуда мне знать, — ответил Мунгарм.
Брокл разозлился; Джесса поняла, что невозмутимое спокойствие Мунгарма окончательно вывело Брокла из себя. Только едва заметный знак Кари заставил его замолчать. Джесса стряхнула с сапог снег и задумалась. Так, интересно, значит, Мунгарм оборотень. Похоже, это поняли уже все и, конечно, пришли в ужас. Все, кроме Кари. С ним ведь никогда не поймёшь, что он думает. А Мунгарм ей нравился, особенно в последнее время. Сдержанный, наблюдательный, только немного робкий человек, который скрывал какую- то тайну. Теперь они её узнали. Но Мунгарм явно не собирался ничего объяснять.
— По крайней мере, — заметил Скапти, — мы живы.
— Но потеряли лошадей, — сказал Хакон.
— Тут уж ничего не поделаешь. А ещё я хочу сказать, что очень вам благодарен за то, что спасли меня от смерти. Особенно тебе, Джесса.
Он обнял её за плечи и прижал к себе. Она широко улыбнулась:
— Это Кари вызвал огонь.
Скапти кивнул.
— А ты, разумеется, ничего не боялся, — ворчливо сказал Брокл. — Таких, как ты, трудно напугать.
Джесса хихикнула.
— Спасибо на добром слове, — медленно произнёс Скапти, — только я, конечно, очень боялся. А вы сумели пораскинуть своими медлительными, как улитка, мозгами и понять, что меня выбрала никакая не богиня Тьмы, а шаман?
Все изумлённо уставились на него, и только Кари кивнул.
— Догадался один повелитель воронов, как я вижу. — Скапти сел и потёр озябшие руки. — Они знали, что мы едем к ним, — Вещий это знал. Так что мы стали для них подарком судьбы. Тут шаман и постарался, чтобы даром Тьме стал один из нас. Пока я лежал связанный, у меня было время хорошенько всё обдумать. Он выбрал меня, потому что, скорее всего, решил, что я самый умный. — Скапти хмыкнул. — Они просто не поняли, какова наша Джесса.
— Значит, они знали, где лежит орех? — спросил Хакон. — В каком куске?
— Нет, люди не знали. Знал только шаман.
— А что было потом? Какая-то сила утащила его в трясину…
На мгновение все снова увидели чёрную жижу и пузыри на её поверхности.
— Ах, это. Ну, я не знаю. Спросите Кари, он разбирается во всяких духах и призраках. Кто-то забрал шамана к себе, это несомненно. Какой-нибудь дух трясины.
Все замолчали, обдумывая его слова. Потом Брокл вздохнул и взял в руки мешок:
— Пора идти.
Он взглянул на Мунгарма, словно собирался ему что-то сказать, потом отвернулся.
Хоть они и забрались высоко в горы, снег здесь оказался глубоким, с ледяной коркой. Дорога совсем пропала; они брели по снежной целине, оставляя за собой глубокий след, среди тёмных елей, покрытых тяжёлыми шапками снега.
Холод усилился; дни стали заметно короче. Два дня они пробирались по крутому склону, скользя, спотыкаясь и поддерживая друг друга, насквозь промокшие и дрожащие, стараясь не намочить мешки с провизией. От холода было трудно дышать. Не будь с ними Кари, умевшего разжигать огонь при помощи рун, они бы давно замёрзли. Мир превратился в сплошное белое пространство, где не существовало ничего, кроме необходимости идти вперёд и боли в измученном теле.
На вторую ночь началась пурга; от леденящего ветра они забились в небольшую пещеру, где едва смогли уместиться, а вороны, нахохлившись, пристроились над ними. Огня не разжигали; Кари тут же уснул, а разбудить его ни у кого не хватило духу. Они утешались тем, что в пещере, по крайней мере, не было ветра.
Вскоре и остальные погрузились в тяжёлый сон.
Только Джессе не спалось; она дрожала, лёжа на жёсткой земле, и никак не могла согреться.
— Не спится? — тихо спросил Брокл.
— Очень холодно.
— Прижмись ко мне.
Джесса прижалась к его боку, и он обнял её правой рукой, как левой обнимал спящего Кари.
— Ну как, получше?
Джесса плотнее завернулась в одеяло:
— Ты всё же теплее, чем земля.
— И на том спасибо.
Они помолчали; потом Джесса прошептала:
— Брокл, как ты думаешь, мы выживем?
— Конечно выживем, — ворчливо ответил он. — От нас зависит столько жизней.
