— Да, сэр, — ответил Роллинс.
Блейр подождал, пока за Коброй не закрылась дверь, затем направил пристальный взгляд на Роллинса.
— Простите меня, лейтенант, но я должен задать этот вопрос. Каков ваш вклад во все это?
— Сэр? Мне кажется, что здесь есть над чем подумать.
— В какой степени это ваша идея?
Роллинс нахмурился.
— Ну, лейтенант Бакли пришла ко мне и спросила, что я думаю о последнем бое… имею в виду, о том, как в нем сражались килрати. Она привела несколько хороших доводов… — он внезапно умолк, по- прежнему хмурясь. — Но у меня и до этого были подозрения о составе сигнала, сэр. Она не имеет к этой идее никакого отношения. — Он поколебался. — Чего вы собираетесь от меня добиться, полковник?
Блейр тяжело опустился в кресло.
— Кобра приводит хорошие аргументы, это точно. И если бы я полностью не доверял Ралгхе нар Ххалласу, я бы поддержал их. Но она не знает, через сколько мы вместе прошли, Хоббс и я. И вся ее ненависть не заставит меня сейчас изменить отношение к нему.
— Она сказала, что ни на кого не указывает, сэр.
— Да, это правда. Но с тех самых пор, как я поднялся на борт, она постоянно нападает на Ралгху. Она обвиняет его во всем, что угодно. — Блейр помолчал. Ему не очень хотелось продолжать, но в этих условиях Роллинс был единственным, с кем он мог поговорить на эту тему. — Есть еще одна возможность, о которой я просто не могу не думать, лейтенант.
— Сэр?
— Был слух, что Кобра десять лет провела в рабских лагерях килрати. Вы слышали что-нибудь подобное из ваших источников?
— Э-э… нет, сэр. Не думаю. Какая-то болтовня в кают-компании, может быть, но ничего больше.
— Я слышал это от человека, которому я доверяю, — сказал ему Блейр. Роллинсу совершенно не нужно было знать о Рейчел Кориолис и ее друге с «Гермеса». — Расклад такой: если бы я служил в килратской разведке и хотел бы внедрить шпионов в Конфедерацию, не думаю, что я бы стал использовать в качестве агентов килрати. Им бы очень долго пришлось завоевывать доверие. Я бы использовал людей, рабов, выросших в трудовых лагерях килрати. Судя по тому, что я слышал, килрати очень хорошо умеют работать с наложениями личности, и мне кажется, что можно быть уверенным, что они пройдут через допросы, так что их «спасут» и вернут на территорию Конфедерацию.
— Вы думаете, что наш шпион — Кобра? — Роллинс недоверчиво взглянул на него. — Черт побери, полковник, как раз она и предложила искать шпиона!
— Как вы сказали, у вас уже были вопросы об этих сигналах килрати. — Блейр нахмурился. — Вы думаете, что еще что-то кроется за ними? Может быть, там что-то и есть — например, приказы. Но умный шпион может захотеть узнать, насколько далеко зашли наши подозрения, и повернуть наши подозрения в приемлемом для него направлении.
— Например, в сторону Хоббса. — Роллинс насупился. — Это… как вы назвали, полковник? Теория заговора? Но я не вижу больших доказательств того, что это Кобра, а не тот же Хоббс. А Кобра… она должна быть невероятно хорошей актрисой, чтобы притворяться, что так ненавидит котов.
— Все достаточно натянуто, не так ли? — Блейр мрачно улыбнулся. — Я не хочу в это верить, лейтенант. Она хороший пилот и хороший ведомый. Но Хоббс — один из самых лучших моих друзей.
— Зачем вы говорите это мне, сэр?
— Я просто хочу, чтобы вы… держали глаза открытыми. И ваш разум тоже. Вы двое собираетесь искать доказательства того, что на борту шпион. Я просто хочу быть уверенным, что эти доказательства не появятся где-то, где им совсем не место. Например, в каюте Ралгхи.
— Так что, вы хотите, чтобы я шпионил за Коброй? Так, полковник?
— Я просто хочу, чтобы ваша знаменитая Роллинсовская паранойя для разнообразия поработала на нас. Если на корабле шпион, мы должны узнать об этом. Хоббс ли это, Кобра, или вообще кто-то посторонний. Просто не делайте ошибку, позволяя Кобре увлечь вас по неверному пути. — Он поднял руку. — И не только потому, что она может быть агентом килрати. Она может верить всему, что говорит, совершенно искренне и полностью. Но ее ненависть… она искажает вещи. Я рассчитываю, что вы сможете преодолеть ее пристрастность и объективно посмотреть на всю эту заваруху.
— Я… сделаю все, что смогу, полковник, — сказал Роллинс. Похоже было, что он говорил с неохотой. — Но я не уверен, что это мне понравится.
— Вы думаете, мне это нравится? Черт побери, мне нравится Кобра, несмотря на ее поведение. Несмотря на слепую ненависть. В глубине души она поражает меня тем, что оказалась достаточно сильной, чтобы преодолеть все, через что прошла, и остаться чертовски хорошим пилотом. — Он покачал головой. — Нет, лейтенант, мне это нравится не больше, чем вам. Но это необходимо сделать.
— Есть, сэр, — тихо сказал Роллинс.
Взлетная палуба, носитель «Виктори», система Торго.
Блейр вытянулся в струнку по приказу Эйзена, чувствуя себя неловко в накрахмаленной парадной форме с висящей сбоку архаичной саблей. Собравшиеся члены экипажа были одеты в лучшую одежду, хотя в некоторых случаях об этом было догадаться очень сложно. И несмотря на все усилия Маньяка, замаскировать жалкий вид самой «Виктори» тоже не слишком удалось. Он вспомнил собственное первое впечатление о потрепанном убранстве носителя, и задумался о том, что обо всем этом подумает адмирал.
Он обнаружил, что думает, когда же начал закрывать глаза на недостатки носителя, когда начал думать о корабле как о своем доме?
Члены экипажа построились по ранжиру с двух сторон красной ковровой дорожки, стелившейся от дверей шаттла. Она казалась совершенно не к месту на взлетной палубе — блестящая, новая, словно яркая безделушка, брошенная в крестьянскую хибарку.
Дверь медленно открылась, и в проеме показался адмирал Толвин; он остановился, чтобы оглядеть палубу, затем спустился по трапу. За ним следовали трое помощников, среди которых выделялся Кевин Толвин, а пара космопехотинцев прикрывала тылы. Джефф Толвин был одет в простую тунику палубного офицера; единственным признаком его ранга были звезды, приколотые к лацкану.
Эйзен вышел вперед, чтобы встретить его.
— Приветствовать вас на борту — большая честь и привилегия для нас, адмирал, — сказал он, отдавая честь.
Толвин тоже отдал честь.
— Мне доставляет удовольствие пребывание здесь, капитан, — сказал он. Его блуждающий взгляд заметил Блейра. — Полковник Блейр, рад вас видеть.
Блейр отсалютовал, ничего не ответив.
Адмирал снова повернулся к Эйзену.
— Это начало важнейшей кампании, капитан. Война совсем скоро закончится. — Он показал на второй шаттл, из которого выходил персонал и окружение адмирала. — Займемся делом, джентльмены, — объявил Толвин и направился к мостику. Блейр пристроился за адмиралом. У Джеффа Толвина была репутация человека, который доводил все до конца… Блейр надеялся, что и на этот раз он не подведет.
