Рипли сдержала слезы. Она может позволить себе расслабиться только тогда, когда они будут в безопасности, — на борту «Сулако». Рипли проглотила комок, подступивший к горлу:
— Хорошо? Я скоро вернусь. Если тебе станет скучно здесь сидеть, можешь прийти к нам в салон. Ладно?
Улыбка стала шире, кивок уверенней. Но девочка не сдвинулась с места. Она доверяла своему инстинкту больше, чем любому взрослому. Рипли не была исключением. Эксперт поняла это, повернулась и направилась в салон.
Первым она увидела Хадсона. Он сидел согнувшись и осматривал свою руку. Хорошо, что было еще что осматривать: значит, кислота его едва задела. Он снова и снова прокручивал в памяти последние двадцать минут своей жизни и никак не мог поверить, что видел все это. Она услышала, как он говорит сам с собой:
— Не верю. Ничего не было. Ничего не было, ребята.
Берк хотел взглянуть на руку специалиста по компьютерам, скорее из любопытства, чем из сочувствия. Тот отмахнулся:
— Я в норме. Оставь меня в покое.
Берк облизнул губы. Ему не терпелось посмотреть, но не хотелось выглядеть назойливым:
— Лучше показать кому-нибудь. Мы не знаем, как эта дрянь действует. А вдруг это токсично?
— Да? А если это действительно так, ты мигом слетаешь в аптеку и принесешь противоядие, да? Дитрих наш врач. — Он поправил себя глухим голосом: — Была нашим врачом. Вонючие твари!
Хикс считал пульс у неподвижного Гормана. Рипли подошла к нему:
— Ну что?
— Пульс слабый, но ровный. Дыхание редкое. Он жив. Если бы я ничего не знал, то сказал бы, что он спит. Но это не сон. Думаю, он парализован.
Откуда-то появилась Васкез. Оттолкнув их, она схватила бессознательного лейтенанта за воротник. Она была слишком взбешена, чтобы кричать, она шипела:
— Лучше б ты сдох! — Она держала его одной рукой, а другой хлестала по щекам. — Проснись, хлюпик! Очнись! Не то я убью тебя, отправлю на помойку, как мешок с дерьмом!
Хикс перехватил ее руку и освободил лейтенанта. Его тяжелый взгляд уперся в лицо пулеметчицы, голос звучал тихо, но жестко:
— Оставь его. Оставь. Отойди сейчас же.
Их взгляды встретились. Васкез все еще держала лейтенанта. В ее голове билась назойливая мысль: она была десантником, значит, должна подчиниться уставу. Эйпон погиб, и капрал стал теперь ее непосредственным начальником.
— Не трогай меня, — процедила она, разжимая пальцы.
Голова лейтенанта со стуком ударилась о стенку. Васкез отошла. Рипли не сомневалась: не вмешивайся капрал, она стерла бы лейтенанта в порошок.
Рипли наклонилась к лейтенанту, расстегнула китель: на плече у него было большое багровое пятно.
— Похоже, его прокололи или что-то в этом роде. Интересно. Я не знала, что они умеют и это.
— Эй!
Взволнованный окрик заставил всех обернуться к блоку центрального управления. Там находился Хадсон. Он пристально вглядывался в биомониторы:
— Послушайте! Кроув и Дитрих не умерли. — Он с трудом перевел дыхание. — Они, должно быть, как Горман. Их показатели еле видны, но они не умерли… — Его голос дрогнул. — Если они не погибли и были в том же состоянии, как Горман, значит…
Было видно, что специалист по компьютерам на грани истерики. Впрочем, все они были на грани истерики, а может быть, и безумия.
Рипли знала, что означают эти слабые сигналы биомониторов. Она попыталась объяснить, но смотреть Хадсону в глаза она не могла. Это было выше ее сил.
— Ты не сможешь им помочь.
— Но… но если они еще живы…
— Забудь. Они уже в коконе, как и все остальные. Как колонисты, которых ты нашел замурованными в стене. Ты ничего не сможешь сделать. Никто не сможет. Ничего не изменишь. Радуйся, что ты здесь, а не там, вместе с ними. Если бы Дитрих была здесь, она бы знала, что ничем не сумеет тебе помочь.
Хадсон сник, словно стал меньше ростом:
— Этого не может быть.
Рипли отвернулась и встретилась со взглядом Васкез. Рипли могла бы сказать: «Я же вам говорила», но это было бы слишком жестоко. Достаточно было одного взгляда. Пулеметчица первой отвела глаза.
Глава 9
В медицинской лаборатории колонии сидел Биенон, склонившись над микроскопом, и рассматривал кусочек кожи мертвого паразита, извлеченного из стеклянного цилиндра. Даже мертвый, распластанный на хирургическом столе, он выглядел угрожающе. Его членистые конечности, казалось, готовы вцепиться в любого, кто приблизит свое лицо, а хвост напрягся, чтобы придать ему силы для смертоносного прыжка.
Внутренняя структура чужого впечатляла не меньше, если не больше, чем его внешний вид. Биенон словно прилил к тубусу микроскопа. Разрешающая способность аппарата плюс его собственный искусственный глаз были способны увидеть то, что могло ускользнуть от внимания врачей-колонистов. Одна мысль сверлила искусственный мозг Биенона: напал бы чужой на него? Смог бы он отличить его от настоящего человека? Ведь его внутренности, мягко говоря, радикально отличались от внутренних органов человека. А если бы чужой не отличил и напал на него, что вышло бы из этого необычного симбиоза? Оставил бы он его в покое и отправился бы на поиски более подходящего тела или ввел бы эмбрион в его искусственный корпус? Если так, был бы эмбрион способен к росту и развитию в теле, лишенном мышц и крови? И вообще, могут ли она паразитировать на роботе?
У входной двери послышался шум. Биенон обернулся. Вошел командир корабля, с трудом удерживая в руках большой ворох коробок.
— Куда это поставить?
Биенон долго разглядывал оборудование, затем показал головой: — Туда. Оно поместится только в том углу.
— Черт!.. — Спанкмейер не удержал пакеты — все рассыпалось по полу.
— Еще что-нибудь нужно?
Не отрывая глаз от микроскопа, Биенон отрицательно качнул головой. — Ладно. Я буду не модуле. Если что-нибудь понадобится, позовешь. Еще кивок. «Странный человек этот Биенон», — подумал Спанкмейер, проходя по пустым коридорам. «Странный андроид», — поправил себя, улыбнувшись невольной ошибке. Он бодро засвистел, поднимая воротник. Ветер был не очень сильный, но без полного обмундирования было довольно прохладно. Он сосредоточил внимание на мелодии, стараясь не думать о том, что постигло экспедицию.
Кроув, Дитрих, Дрейк, Вержбовски, Эйпон погибли. Хадсон остался жив, но постоянно говорит сам с собой. Трудно поверить. Он знал их всех, вместе они летали не в одну экспедицию. Хотя он не мог сказать, что знал их досконально. Он пожал плечами, не подозревая, что недалеко ушел от Хадсона: та же беседа с самим собой, разве что мысленная… Смерть — им всем приходилось встречаться с ней, можно даже сказать, что она их общая знакомая. Но до сих пор это были мимолетные встречи. На этот раз смерть не пролетела мимо. Вот и все. И тут ничего не поделаешь. Но остался Хикс и другие. Они сделали свое дело, причем отлично справились. Теперь приведут себя в порядок и завтра в путь-дорогу. Таков был план. Недолго осталось. Последние приготовления, кое-какие записи и все. Спанкмейер знал, что все с
