Астронавты сняли шлемы и начали возбужденно переговариваться. Все случившееся было настолько неожиданно и невероятно, что даже нерушимая броня флегматичного спокойствия начала давать трещины.
— Подумать только, мы открыли неизвестную планету!
— Но ускорение? Что произошло? Какова сейчас наша скорость?!
Ко Сахито бросил через плечо, не отрываясь от пульта с приборами:
— Наверное, мы выехали на трассу с ограничением скорости.
Однако в ответ на шутку никто не рассмеялся.
— Мы разгонялись в течение месяцев, а затормозили за несколько секунд! Это невозможно, — утверждали техники.
— Главное, что мы на месте и можем начать работу, — отвечали им ученые.
— Но вы уверены, что мы находимся в системе Альфа Центавра? — спросил кто-то.
В помещении неожиданно стало тихо.
В самом деле, они рассчитывали добраться до цели своего путешествия за десять лет, а прошло всего несколько месяцев. Они нашли неизвестную планету, но пока не видели звезды, вокруг которой эта планета могла вращаться.
— Это не может быть Альфа Центавра! Возможно, мы обнаружили Трансплутон — легендарную десятую планету солнечной системы.
— Не может быть! Мы слишком далеко от солнца.
— По-моему, это бессмысленная дискуссия. Это не может быть ни Трансплутон, ни Альфа Центавра. Оба предположения одинаково невероятны. Мы открыли новую звездную систему, невидимую с Земли.
Из репродуктора снова раздался голос капитана:
— Тревога первой степени отменена. Вы можете снять скафандры. Начинаем подготовку к посадке на планету. Повторяю: начинаем подготовку к посадке на планету!
Эти слова прозвучали для астронавтов волшебным заклинанием. Все вскочили со своих кресел и захлопали в ладоши. Они готовились ждать еще долгих десять лет, прежде чем им доведется ступить на поверхность неизвестной планеты, и вдруг неведомые силы сделали им этот невероятный подарок. Больше никто не спрашивал, где они сейчас находятся и каким образом оказались здесь. Всем не терпелось приступить к работе.
Им уже приходилось сотни раз репетировать процедуры, связанные с посадкой на планету. Поэтому несмотря на то, что никто точно не знал, что за планета перед ними, все прошло как по нотам. Впрочем большая часть маневров производилась автоматически, от капитана требовалось только своевременное принятие решений, а от самих астронавтов и того меньше. Перед посадкой ученые еще раз попытались получить больше данных о таинственной планете: о составе ее атмосферы, рельефе, температуре, электрических полях, радиации и так далее. Начались разговоры о том, есть ли шанс обнаружить разумную жизнь. На этот случай в экипаже был свой специалист — Ко Сахито. Его основной дисциплиной была экзобиология, но поскольку все астронавты должны были приобрести по несколько дополнительных специальностей, японец выбрал для себя эту странную область, о которой нельзя было сказать с уверенностью, существует ли то явление, которое она изучает. Возможен ли контакт? Возможно ли взаимопонимание? В свое время Карл Саган и сотрудники Национальной радиоастрономической обсерватории США потратили немало времени на проект «ОЗМА» — регистрацию радиосигналов от нескольких десятков ближайших к нам желтых карликов. Позже проводились другие подобные исследования, однако все они не увенчались успехом. Это привело многих ученых к мысли об уникальности разумной жизни во Вселенной. Но снова речь шла только об умозрительных теориях, в основе которых лежала идея, что любая разумная жизнь на иных планетах будет развиваться аналогично земной с незначительными отклонениями, порожденными случайным стечением обстоятельств. Выдержит ли эта идея проверку реальностью? Возможно, настоящая инопланетная жизнь окажется совсем не такой, какой мы ожидали ее увидеть — бесконечно чуждой и непонятной людям. На всякий случай ученые прослушали весь спектр радиочастот, но не зафиксировали ни одного подозрительного сигнала.
Доктор Бломак собственноручно проверил радар. Тот был исправен, однако не давал никакой достоверной информации. По светло-зеленому экрану монитора проносились тени, напоминающие облака, но в их очертаниях не угадывалось никакой закономерности, ничего, что позволило бы судить о структуре поверхности.
Тем не менее подготовка к посадке шла полным ходом. Они вышли на исходную орбиту и рассчитали траекторию приземления и даже момент касания. До него оставалось четырнадцать часов и двадцать минут.
Берт Хессело, механик, должен был следить за показаниями датчиков во время приземления. Поскольку у него почти не было исходных данных, он сильно нервничал и много раз проверял и перепроверял работу своих приборов. Единственное, что ему пока удалось — измерить параметры гравитационного поля. На поверхности планеты ускорение свободного падения должно было составить около 1g. Вероятнее всего, это было чистой случайностью, но, разумеется, астронавтов такая случайность очень обрадовала.
Прошел час, затем еще три часа, затем еще четыре. Они прервали работу для шестичасового сна, оставив только дежурных на вахте. Автоматы продолжали свою работу. Анализ состава атмосферы показал наличие свободных молекул гелия и следов водяного пара. Радар по прежнему не давал отчетливой картины. Иногда на нем можно было заметить пересечение линий, которое казалось походим на впадину или, наоборот, на невысокий холм. Но затем очертания снова меркли, превращаясь в бесформенное пятно.
До посадки осталось три часа, два часа, один час. Они снова надели скафандры и собрались на мостике. По экрану радара по-прежнему плыли облака. Возможно, поверхность планеты покрыта жидкостью? Но даже поверхность океана не могла быть такой однородной, а радар был достаточно чувствительным, чтобы зафиксировать движение воды, связанное с вращением планеты, постоянными течениями и даже крупными штормами.
Корабль начал снижение. До посадки оставалось двадцать минут, пятнадцать минут, десять минут. Будь это планета земного типа, они уже входили бы в облака, но сейчас астронавты по-прежнему видели на всех экранах равномерный молочно-белый свет.
Пять минут до посадки. Свет стал серебристым, потом светло-серым. Никаких примет, которые позволили бы определить, какой ландшафт находится под ними. Никаких гор, скал, холмов или долин — лишь равномерный туман. Им приходилось садиться вслепую, пользуясь лишь данными высотомера.
Три минуты до посадки…
Две минуты…
Одна…
Ноль!
Одна минута…
Две минуты…
Три минуты, и они все еще летят!
Свет лишь на мгновение померк, затем засиял снова. И вдруг они заметили два темных пятна — одно прямо под кораблем, другое — над ним. Как будто они пробили некий купол и теперь опускались на землю, отбрасывая вниз тень.
В наушниках раздался голос капитана:
— Внимание! Мы приближаемся к поверхности планеты. До нее двести метров. Сто метров. Двенадцать секунд до посадки!
Некоторые считали про себя, другие просто сидели, стиснув зубы, не отрывая глаз от темного пятна внизу. Теперь они не могли верить даже данным высотомера и садились буквально вслепую.
И снова корабль не встретил никакой опоры, он продолжал как ни в чем не бывало падать вниз, в серебристый туман. И снова они видели внизу землю, но уже не верили в ее реальность. Еще один провал, еще одно мгновение темноты, и вновь падение в молочно-белый кисель.
Это повторилось еще семь или восемь раз, это стало почти привычным, и людям казалось, что они так и будут падать, пока не достигнут центра планеты.
