– В данном случае правительство Кироги в полном составе ушло с арены. Перед всеобщими выборами Империя оказалась в состоянии безвластия. Значит, император должен призвать кого-то для формирования временного правительства, чтобы оно провело выборы. Следуя букве закона, призван может быть любой член Великой Ассамблеи, но в соответствии с прецедентами, на деле у императора выбора нет. Когда правительство не просто жонглирует портфелями, а в полном составе подает в отставку, для формирования временного правительства император должен призвать лидера официальной оппозиции. Система такая настоятельно необходима, она не позволяет бросаться отставками по поводу и без повода. В прошлом пробовали другие методы, и правительства порой менялись чаще нижнего белья. Однако существующий порядок вынуждает правительство отвечать за свои поступки.
Я так добросовестно старался вникнуть в высший смысл происходящего, что едва не пропустил его последнее замечание:
– Естественно, теперь император вызовет мистера Бонфорта в Новую Батавию!
– Что? В Новую Батавию?! Здорово!
Я вспомнил вдруг, что ни разу не видел столицы Империи. То есть, на Луне однажды был, но превратности профессии не оставили на экскурсию по столице ни денег, ни времени.
– Так вот куда мы стартовали! Что ж, я не против. Ведь когда-нибудь вы найдете возможность забросить меня домой? Пускай не скоро…
– А, господи ты боже мой, мне бы ваши проблемы! Когда понадобится, капитан Бродбент найдет тысячу таких возможностей!
– Да, простите, я и забыл – у вас сейчас дела поважнее, Родж. Конечно с работой моей – все, хотя домой вернуться было бы неплохо, но несколько дней или даже месяц на Луне значения не имеют. Надо мной пока не каплет! Спасибо, что выбрали время поболтать о новостях…
Я посмотрел на него:
– Родж, вы все еще чем-то обеспокоены?
– Но говорят же вам! Император вызывает мистера Бонфорта! Император, друг мой! А мистер Бонфорт и на люди сейчас показаться не способен! Они, конечно, рисковали, делая этот ход, зато теперь мы в ловушке, и, похоже, нам мат.
– Погодите. Успокойтесь, пожалуйста. Понимаю к чему вы клоните, но, дружище, мы же еще не в Новой Батавии! До нее еще миллионы миль – сто, двести миллионов, а может, и больше. Док Чапек успеет помочь ему выкрутиться, и он еще сыграет свою роль! Верно?
– Хотелось бы этому верить…
– А что, есть сомнения?!
– Есть. Чапек сказал, о такой слоновьей дозировке нет клинических данных. Все зависит от индивидуального химизма, и от того, какой именно наркотик был введен.
Вдруг вспомнилось, как кто-то из статистов подсунул мне мощное слабительное прямо перед спектаклем. Я, конечно, доиграл до конца, что еще раз подтверждает превосходство разума над материей – а потом вздрючил эту скотину как следует!
– Родж, сдается мне, они не из простого садизма вогнали ему ту последнюю дозу? Похоже, они знали, что делают!
– Похоже. И Чапек думает так же.
– Э! Но в таком случае… Выходит, за похитителями стоит сам Кирога?! Гангстер правит Империей?!
Родж покачал головой:
– Совсем не обязательно. И даже вряд ли возможно. Но факт, действительно, говорит за то, что и Людей Дела, и саму ПЧ кормят из одних рук. И можно не сомневаться, те кому эти руки принадлежат, средств имеют достаточно и считаются образцом добродетели, так что будьте покойны – притянуть их к ответу никоим образом не удастся. И тем не менее, именно они скомандовали Кироге: «Умри!» – а он брякнулся на спину и засучил лапками…
Родж замолчал на минуту.
– И скорее всего, ему даже не намекнули, почему именно сейчас.
– Вот скотство! То есть, вы, точно, хотите сказать, что самая важная шишка в Империи так легко упала с ветки лишь потому… Потому, что кто-то из-за кулис отдал приказ?
– Нет, точно я сказать не хочу. Пока это всего только – мои личные умозаключения.
Я потряс головой:
– Брррр! И грязная же игра – политика!
– Отнюдь, – твердо возразил Клифтон. – Нет такого понятия: «грязная игра»! Просто вам попались игроки, нечистые на руку.
– А какая разница?
– Космическая! Кироге никогда выше третьего сорта не подняться, и потому он попал – то есть, я думаю, попал – в марионетки к негодяям. А вот Джон Джозеф Бонфорт – это личность! Он никогда ни от кого не зависел, и впредь не будет! Как последователь, он верил, а как лидер – убеждал и вел за собой!
– Да, похоже, я кое в чем ошибался, – смутился я. – Так что мы собираемся делать? Дэк ведь умерит свою прыть, и «Томми» не придет в Новую Батавию раньше, чем он станет на ноги?
– Нельзя канителиться. Конечно, ускоряться больше одногоg нужды нет – никто не ожидает, что человек в его возрасте станет слишком уж перегружать сердце. Но и тянуть не следует. Если император призывает, являться следует вовремя.
– И что потом?
Родж молча смотрел на меня. Это уже начинало раздражать.
– Родж, только не надо! Меня ваши дела больше не касаются. Разве что до конца полета еще поиграю. Грязная, там, игра, чистая – все одно не моя! Был уговор. Я получу гонорар и – домой. И там даже близко к избирательному участку не подойду!
– Да, дела обстоят именно так. Доктор Чапек, скорее всего, успеет подлечить мистера Бонфорта, а если и нет, вам ничего сложного делать не придется! Обряд усыновления был куда сложнее; а тут – всего- то аудиенция у императора… И вы…
– У императора?!
Я почти закричал. Монархии я, как и большинство американцев, не понимаю, не для меня такая система. Однако коронованные особы всегда внушали мне непонятную внутреннюю робость, граничащую с благоговением. В конце концов мы, американцы, вошли в Империю с черного хода. Когда подписали договор об особом статусе и праве голоса в решении дел Империи, было отмечено, что наши органы власти, Конституция и все остальное не подвергнутся изменениям. Также существует негласная договоренность, что члены императорской фамилии не станут ездить с визитами в Америку. Может, сложись все иначе, мы бы не так робели перед коронованными особами… Во всяком случае, демократичные американские леди шибче остальных хлопочут о представлении ко двору.
– Да вы не беспокойтесь, – заверил Родж. – Скорее всего, вам совсем ничего не придется делать. Просто мы должны быть готовы и к самому худшему. Я что хочу вам сказать – временное правительство не проблема. Законов оно не принимает и в политике государства погоды не делает. Тут я все сам организую. От вас может потребоваться лишь официальная аудиенция у короля Виллема, да еще, наверное, пара пресс-конференций; мы их заранее подготовим. Но это зависит от того, как скоро он станет на ноги. Да вы и не через такое прошли – а если и не понадобитесь, все равно гонорар останется за вами.
– К черту вас с вашим гонораром! Как говорил один герой сцены: «Исключая меня включительно!»
Прежде, чем Родж успел ответить, без стука ворвался Билл Корпсмен. Оглядев нас, он бесцеремонно осведомился:
– Ну что, Родж, сказал ему?
– Сказал, – ответил Клифтон, – но он не согласен.
– А?! Вздор!
– Нет, не вздор, – ответил я. – И кстати, Билл. Дверь, в которую ты только что влетел, дает тебе прекрасную возможность постучать. Может, слыхал случайно – есть такой обычай: постучать и спросить:
