– Об этом поговорим позже. Вы спрашивали мою жену о девушке. Не будем называть имен. Зачем вы хотите ее найти, проф?
– Мне надо предупредить ее. Ей не следует возвращаться домой. Там ее арестуют.
– Почему вы так думаете?
– Милый мальчик! Все, кто был на этом митинге, сейчас в серьезной опасности. И ты сам тоже. Я обрадовался, хотя и крайне удивился, когда ты сказал, что говоришь не из дома. Тебе нельзя там появляться. Если можешь схорониться где-нибудь на время, устрой себе небольшой отпуск. Ты же понимаешь, хоть и не видел все до конца, что вчера вечером был настоящий взрыв насилия.
Еще бы я не понимал! Убийство охранников Смотрителя было явным нарушением Правил внутреннего распорядка Администрации; во всяком случае, на месте Смотрителя, я расценил бы это именно так.
– Спасибо, проф. Я буду осторожен. И если увижу девушку, то передам ей тоже.
– А ты не знаешь, где ее найти? Видели, как ты ушел вместе с ней, и я надеялся, что ты знаешь.
– Проф, откуда такая заинтересованность? Прошлым вечером вы, похоже, не были ее союзником?
– Нет-нет, Мануэль. Она мой товарищ. Для меня «товарищ» не просто форма вежливого обращения, я вкладываю в это слово прежний, более глубокий смысл, означающий некие узы. Она мой товарищ. В тактике мы расходимся. Но не в целях, не в преданности Делу.
– Понятно. Считайте, что послание ей вручено. Она его получит немедленно.
– Превосходно! Я не задаю вопросов… но надеюсь, очень надеюсь, что ты найдешь способ оградить ее от опасности, пока не минует гроза.
Я обдумал его слова.
– Минутку, проф, не отключайтесь.
Когда я подошел к телефону, Вайо отправилась в ванную; надо думать, чтобы не слышать разговора – это было в ее духе.
Я постучал в дверь.
– Вайо?
– Одну секунду, сейчас выйду.
– Мне нужен совет.
Она открыла дверь.
– Да, Манни?
– Как котируется профессор де ла Пас в твоей организации? Ему верят?
Ты ему доверяешь?
Она задумалась.
– Предполагается, что все присутствовавшие на митинге заслуживают доверия. Но лично я с ним не знакома.
– М-м-м… А какое впечатление он произвел на тебя вчера?
– Мне он понравился, хотя и спорил со мной. А ты о нем что-нибудь знаешь?
– Конечно! Я знаю его почти двадцать лет. Я-то ему верю. Но для тебя этого может быть мало. Ты в опасности, и на кон поставлен твой кислородный баллончик, не мой.
Она тепло улыбнулась.
– Манни, раз ты ему веришь, я тоже верю.
Я снова подошел к телефону.
– Проф, вы в бегах?
– Точно так, Мануэль, – хихикнул он.
– Знаете такую дыру – гранд-отель «Малина»? Комната «А», двумя этажами ниже холла. Сумеете добрался без «хвоста»? Вы завтракали? Что хотите на завтрак?
Он опять хихикнул.
– Мануэль, только ученику дано вызывать у учителя чувство, что он не даром прожил жизнь. Я знаю, где это, я замету следы, я буду не завтракать: я сегодня съем все, до чего смогу добраться!
Вайо начала убирать постели. Я помог ей.
– Что ты хочешь на завтрак?
– Чай и тост. Хорошо бы еще сок.
– Мало.
– Ну… тогда яйцо в мешочек. Но за завтрак плачу я!
– Два яйца в мешочек, тост с маслом и джемом, сок. Бросим жребий?
– Твои кости или мои?
– Мои. У меня они жульнические.
Я подошел к лифту доставки, спросил меню и увидел заманчивое название: «ПРИЯТНОЙ ОПОХМЕЛКИ! ПОРЦИИ ОТ ПУЗА!» Томатный сок, омлет, ветчина, жареный картофель, кукурузные лепешки с медом, тосты, масло, молоко, чай или кофе. Четыре с половиной гонконгских доллара за порцию на двоих. Я и заказал на двоих – не хотелось рекламировать, что нас трое.
Мы были чисты, мы, можно сказать, сияли, комната была прибрана и приготовлена к завтраку. Вайо переоделась из черного костюма в красное платье, «поскольку собиралась приличная компания»… в это время звякнул лифт с едой. Переодевание, между прочим, вызвало ссору. Вайо принимала разные позы, смеялась, потом сказала:
– Манни, мне ужасно нравится это платье. Как ты догадался, что оно мне подойдет?
– Исключительно по причине гениальности.
– Вполне возможно. Сколько оно стоит? Мне надо вернуть тебе деньги.
– Продажная цена пятьдесят центов в купонах Администрации.
Вайо помрачнела и топнула ногой. Нога была босая, особого шума не произвела, зато сама Вайо взмыла вверх на полметра.
– Счастливой посадки! – пожелал я ей, пока она искала, за что бы ухватиться – ну точно новичок!
– Мануэль О'Келли! Неужели вы думаете, что я стану принимать дорогие подарки от человека, с которым даже не переспала?
– Это легко исправить.
– Развратник! Вот я расскажу твоим женам!
– Пожалуйста! Вряд ли тебе удастся открыть Ма что-нибудь новенькое.
Я подошел к лифту и начал вытаскивать из него тарелки.
В дверь постучали. Я щелкнул кнопкой устройства «болтун-гляделка».
– Кто там?
– Посетитель к господину Смиту, – раздался дребезжащий голос. – Господин Бернард О. Смит.
Я лязгнул запорами и впустил профессора Бернардо де ла Паса в номер. Выглядел он как утиль низшего качества: одежда грязная, сам замызганный, волосы растрепаны, один бок парализован, рука вывернута, на глазу катаракта – самый настоящий босяк, из тех, что ночуют в Боттом-Эли и выпрашивают в дешевых забегаловках выпивку и яйца в маринаде на закуску. Изо рта у него текли слюни.
Как только я запер дверь, он распрямился, расправил лицо, прижал руки к груди, оглядел Вайо с головы до ног, всосал в себя воздух на японский манер и присвистнул.
– Еще прекраснее, – восхитился он; – чем мне показалось вчера!
Вайо улыбнулась, несмотря на обуревавший ее гнев. – Благодарю вас, профессор. Но не надо комплиментов. Ведь здесь собрались просто товарищи.
– Сеньорита, в тот день, когда я позволю политике взять верх над моей страстью к красоте, я уйду из политики! – Он оторвал от нее взгляд и рыскнул глазами по комнате.
– Проф, старый распутник, перестаньте искать улики, – сказал я ему. – Прошлой ночью здесь занимались только политикой и ничем, кроме политики.
– Неправда! – вспыхнула Вайо. – Я несколько часов отбивалась от него!
