– Нет. Грокинг – наиболее весомое слово в их языке – и мне, наверное, потребуются годы, чтобы понять его. Но не думаю, что пойму. Надо думать по-марсиански, чтобы грокнуть слово «грокнуть». Возможно, вы заметили, что Майк по-иному смотрит на некоторые вещи?
– Заметил ли я! Да у меня голова разламывается!
– У меня тоже.
– Пища! – провозгласил Джубал. – Ленч, и почти вовремя! Девушки, ставьте все так, чтобы можно было дотянуться, и храните почтительное молчание. Продолжайте, доктор. Или лучше не надо при Майке?
– Вовсе нет.
Махмуд заговорил с Майком по-марсиански. Майк ответил, лучезарно улыбнувшись, потом его лицо снова сделалось спокойным и безразличным: он обратился к еде.
– Я сказал ему, – продолжал Махмуд, – что я собирался сделать, и он ответил, что я прав; это было не мнение, а факт, необходимость. Я надеюсь, если я ошибусь, он поправит меня. Но Майк думает по- марсиански, и это дает ему в руки другую «карту местности». Вы следите за моей мыслью?
– Я грокнул, – сказал Джубал. – Язык сам по себе формирует базовые идеи человека.
– Да, но… доктор, вы говорите по-арабски?
– Плохо, – признался Джубал. – Нахватался верхушек, пока был военным врачом в Северной Африке. До сих пор читаю, потому что предпочитаю слова пророка в оригинале.
– Правильно. Коран невозможно перевести. «Карта» меняется, как бы ни старался переводчик. Вы понимаете теперь, насколько трудно мне с английским? Дело не только в том, что мой родной язык имеет другие спряжения; изменена «карта». Английский – величайший человеческий язык, его неоднозначность, многообразие оттенков и иррациональная идиоматическая сложность дают возможность говорить на английском вещи, которые не скажешь ни на одном другом языке. Все это чуть не свело меня с ума… пока я не выучился думать по-английски – и это положило новую «карту» мира поверх той, с которой я вырос. Возможно, лучшую… и уж, конечно, более подробную. Но есть вещи, которые можно сказать по-арабски и нельзя по-английски.
Джубал кивнул.
– Вот поэтому я и продолжаю читать на арабском.
– Да. Но марсианский настолько многообразнее английского – и настолько резко отличается в способе абстрагирования картины Вселенной, – что, с марсианской точки зрения, английский и арабский могут считаться одним языком. Англичанин и араб могут научиться думать на языке друг друга. Но я не уверен, что мы когда-нибудь сможем
Возьмем это слово: «грокнуть». Его буквальное значение, как я подозреваю, восходит к зарождению марсианской расы как мыслящих существ – и которое бросает свет на их «карту» в целом. «Грокнуть» означает «выпить».
– Как? – изумился Джубал. – Майк никогда не употребляет слово «грокать», когда говорит о питье. Он…
– Минутку, – Махмуд переговорил с Майком по-марсиански.
На лице Майка появилось легкое удивление.
– 'Грокинг' значит «питье».
– Но Майк согласился бы, – продолжал Махмуд, – если бы я назвал сотню других английских слов, слов, о которых мы думаем, как о различных, даже противоположных понятиях. «Грокинг» включает в себя их все. Он значит «ярость» – истинную ярость, ибо согласно марсианской «карте» ты не можешь ненавидеть что-то, если не грокнул, не понял до самого конца, если оно не поглотилось тобой и поглотило тебя… тогда можешь приходить в ярость, ненавидя себя самого. Но это также предполагает, что ты любишь это, восхваляешь и не можешь, чтобы было по-другому. Тогда можешь приходить в ярость – а марсианская ярость настолько темное дело, что ближайшим земным эквивалентом будет слабая неприязнь. – Махмуд поскреб подбородок, – «Грокинг» означает идентичный эквивалент. Наш штамп «Мне от этого больнее, чем тебе» имеет сильный марсианский привкус. Марсиане, похоже, инстинктивно знают то, что мы с таким трудом взяли от собственной физики: наблюдатель влияет на объект наблюдения посредством самого процесса наблюдения. «Грокнуть» означает понять так полно, что наблюдатель становится частью объекта наблюдения – поглощается, смешивается, всасывается, теряет индивидуальность в групповом познании. Он означает почти все, к чему мы пришли с помощью религии, философии и науки… и при этом означает для нас так же мало, как цвет для слепого. – Махмуд помолчал. – Джубал, если я изрублю вас на куски, которые затем потушу в духовке, эта тушенка может грокать – и когда я съем вас, мы грокнем вместе, и ничего не пропадет, и не будет иметь никакого значения, кто из нас ест.
– Для меня будет! – уверенно заявил Джубал.
– Вы не марсианин. – Махмуд снова переговорил с Майком по-марсиански.
Майк кивнул.
– Ты говорил правильно, мой брат доктор Махмуд. Мне говорили так. Ты есть бог.
– Видите, как безнадежно? – Махмуд беспомощно пожал плечами. – Все, чего я добился, это богохульства. Мы думаем не по-марсиански. Мы не
– Ты есть бог, – согласно подтвердил Майк. – Бог грокает.
– Давай-ка сменим тему! Джубал, могу я воспользоваться нашим братством и попросить еще джина?
– Я принесу! – сказала Доркас.
Это была семейная вечеринка, чему немало способствовала неофициальность Джубала плюс тот факт, что вновь прибывшие были того же сорта: образованные, шумные и не испытывающие стремления к соперничеству. Даже доктор Махмуд, крайне редко забывающий о контроле над собой с теми, кто не разделял единственно правильную веру в покорстве воле аллаха, всегда благодетельный и милосердный, чувствовал себя свободно. Ему было ужасно приятно, что Джубал читал слова пророка… и теперь, когда он пригляделся внимательнее, женщины, ведущие домашние дела Джубала, оказались полнее, чем он думал. Эта черненькая… Он быстро выбросил эту мысль из головы: он был здесь гостем.
Но ему было приятно, что эти женщины не трещали без умолку, не встревали в рассудительный разговор мужчин; но поспевали с едой и вином и излучали тепло гостеприимства. Сначала его потрясло неуважение Мириам к своему хозяину… но потом он узнал его: вседозволенность кошек и любимых детей под домашним кровом.
Джубал объяснил, что они просто ждут решения Генерального Секретаря.
– Если он решит заняться делом, мы о нем вскоре услышим. Если бы мы остались во Дворце, на Дугласа мог напасть соблазн выцыганить у нас еще что-нибудь. Здесь мы можем отказать ему довольно просто.
– Что выцыганить? – спросил капитан Ван-Тромп. – Вы же дали ему все, что он хотел.
– Не все. Дуглас предпочел бы, чтобы все оставалось как было… вместо того, чтобы вести себя как паинька и отдать власть человеку, которого он не переваривает, а точнее, сукину сыну с невинной улыбочкой, нашему брату Бену. Другие тоже попытаются отхватить кусок пожирнее. Этот невозмутимый будда Канг ненавидит меня лютой ненавистью – я выдернул ковер у него из-под ног. Но если он придумает нечто, что может соблазнить нас, он непременно пустит это в ход. Поэтому будем держаться подальше от него. Канг – одна из причин, почему мы ничего не едим и не пьем со стороны.
– Вы считаете, что есть повод для беспокойства? – спросил Нельсон. – А я-то думал, что вы гурман, признающий только собственную кухню. Я не могу представить себя отравленным в таком отеле, как этот.
Джубал с серьезным видом покачал головой.
– Свен, никто не собирается травить вас, но ваша жена может получить страховку только из-за того, что вы ели за одним столом с Майком.
