Чужой в стране чужих

по-настоящему?

– Нет, – призналась Джил. – Мы не хотели смотреть на тебя, словно парочка ротозеев.

– Так посмотрите сейчас, милые мои. Ведь именно для этого Джордж – благослови Господь его светлую душу на небесах – нанес их на меня. Чтобы на них смотрели и изучали. Здесь, под подбородком, вы видите рождение нашего пророка, святого архангела Фостера… Совсем невинный младенец, не знающий, что приготовили ему Небеса. Но ангелы знали. Видите их вокруг него? Следующая сцена – его первое чудо, когда юный грешник в деревенской школе, куда он ходил, подстрелил бедную маленькую птичку… А он взял ее в ладони, подбросил, и она улетела, невредимая. Теперь мне надо повернуться спиной. – Она объяснила, что у Джорджа не было под рукой чистого холста, когда он начинал свое великое произведение, что Джордж, вдохновленный свыше, переделал «Атаку на Перл Харбор» в «Армагеддон», а «Вид на Нью- Йорк» в «Священный город».

– Но, – признала миссис Пайвонски, – хотя каждый квадратный дюйм моей кожи представляет собой священный сюжет, Джорджу пришлось немало повозиться, прежде чем он отразил каждую веху земной жизни нашего пророка. Здесь вы видите его проповедующим на безбожном теологическом семинаре, где его учение было отвергнуто. Тогда его арестовали первый раз, и это было началом гонений. А там, на спине, вы видите его разбивающим образы идолопоклонников… и далее вы видите его в тюрьме, с нисходящим на него священным сиянием. Затем горстка Праведных ворвалась в тюрьму…

(Преподобный Фостер усвоил, что поддержка религиозной свободы, кастетов, дубинок и стычек с копами переживает пассивное сопротивление. Его церковь была воинствующей с самого зарождения. Но он был хорошим тактиком: битвы проводились лишь там, где тяжелая артиллерия была на стороне Господа.)

– … и освободили его, и вываляли в смоле и перьях судию неправедного, что ввергает его в узилище. А спереди… Здесь много не увидишь: мешает лифчик. Жаль.

« Майк, что она хочет?»

«Ты знаешь. Скажи ей».

– Тетушка Патти, – вежливо спросила Джил, – ты ведь хочешь, чтобы мы увидели все картинки, разве нет?

– Ну… как говорит Тим, Джордж использовал всю мою кожу, чтобы закончить повествование.

– Раз Джордж проделал всю эту работу, значит, он хотел, чтобы на картинки смотрели. Снимите ваш костюм. Я уже говорила, что не задумываясь исполнила бы наш номер голой… а он всего лишь развлечение. У тебя же есть цель… священная цель.

– Ну… Если вы хотите. – Она мысленно пропела «алилуйя!» Фостер поддержал ее. С такой удачей (будь она благословенна!) и картинками Джорджа она заставит этих милых детей искать Свет.

– Я расстегну.

« Джил…»

«Не надо?»

« Погоди».

С ошеломляющим изумлением миссис Пайвонски обнаружила, что ее усыпанные блестками трусики и лифчик исчезли! Джил не была удивлена, когда пропал ее халатик, и изумилась только слегка, когда и Майк остался без одежды; она отнесла это к его хорошим кошачьим манерам.

У миссис Пайвонски перехватило дух. Джил обняла ее.

– Ну-ну, дорогая! Все в порядке. Майк, объясни ей.

– Да, Джил. Пат…

– Да, Смитти?

– Ты назвала мои фокусы ловкостью рук. Тебе хотелось снять костюм. Поэтому я сделал это за тебя.

– Но как? Где он?

– Там же, где одежда Джил… И мой халат. Исчез.

– Не беспокойся, Патти, – вмешалась Джил. – Мы вернем его. Майк, тебе не следовало этого делать.

– Я сожалею, Джил. Я грокнул, что все было правильно.

– Ну… возможно. – Тетушка Патти не казалась слишком расстроенной. И не собиралась возмущаться: она была артисткой.

Миссис Пайвонски не беспокоила ни пропажа двух лоскутков, ни нагота… ни их, ни ее собственная. Но ее всерьез волновал один теологический аспект.

– Смитти, так это была настоящая магия?

– Я полагаю, именно так ты это и назвала бы, – согласился он, тщательно подбирая слова.

– Я бы, скорее, назвала это чудом, – ошеломленно произнесла она.

– Называй, как нравится. Это не ловкость рук.

– Я знаю. – Теперь ее испуг прошел. Патриция Пайвонски, поддерживаемая своей верой, не боялась ничего. Но она волновалась за своих друзей. – Смитти, погляди мне в глаза. Ты заключил сделку с Сатаной?

– Нет, Пат.

Она все смотрела ему в глаза.

– Ты не обманываешь…

– Он не знает, что это такое, тетушка Патти.

– …значит, это чудо. Смитти, ты – святой!

– Я не знаю. Пат.

– Архангел Фостер тоже не знал, пока ему не минуло десять лет… хотя он творил чудеса и раньше. Значит, ты святой. Я это чувствую. Кажется, я чувствовала это, когда первый раз встретила тебя.

– Я не знаю. Пат.

– Я думаю, это возможно, – согласилась Джил. – Но он не знает. Майкл… мы сказали уже слишком много, чтобы молчать об остальном.

– Майкл! – неожиданно повторила Патти. – Архангел Михаил, посланный нам в человеческом обличьи!

– Патти, не надо! Если это и так, он не знает этого!

– Он не обязательно должен знать. Неисповедимы пути Господни.

– Тетушка Патти, можно мне все-таки сказать?

Вскоре миссис Пайвонски знала, что Майк был Человеком с Марса. Она согласилась относиться к нему как к человеку, заявив все же, что она оставляет за собой особое мнение относительно его естества и того, почему он оказался на Земле. Фостер был человеком на Земле, но был одновременно (и всегда) архангелом. Если Джил и Майкл настаивали на том, что они не являются спасенными, она будет относиться к ним так, как они просят. Неисповедимы пути Господни.

– Я думаю, ты можешь называть нас ищущими, – сказал Майк.

– Достаточно, хорошие мои! Я уверена, что вы спасенные, но Фостер и сам был вначале ищущим. Я помогу.

Она пережила новое чудо. Они сидели на ковре. Джил легла на спину и мысленно обратилась к Майку. Безо всяких заклинаний, безо всякого реквизита Майк поднял ее в воздух. Патриция смотрела со смиренным счастьем.

– Пат, – сказал Майк, – ляг на спину.

Она подчинилась с такой готовностью, словно, это был сам Фостер. Джил повернула голову.

– Может, тебе лучше положить меня, Майк?

– Нет, я справлюсь.

Миссис Пайвонски почувствовала, как ее мягко поднимает в воздух. Она не испугалась, она испытала сверхъестественный религиозный экстаз, словно молния ударила в ее чресла, и слезы обильно полились из глаз. Такого она не испытывала с тех пор, как святой Фостер коснулся ее. Майк придвинул их ближе друг к другу, и Джил обняла Патрицию. Ее слезы перешли в счастливое всхлипывание.

Майк опустил их на пол. Он нисколько не устал. Он даже не мог припомнить, когда уставал в последний раз.