— Я еще раз прошу прощения. И раз мы прояснили это, то как скоро тебе могут сшить свадебное платье, и…
— Подожди минутку. То, что я согласилась принять твои извинения, не означает, что я согласна выйти за тебя замуж. Ты забываешь одну вещь. Я вовсе не отказывала Стэнфорду Дарси, а он, возможно, думает обо мне то же, что и ты, не ожидает найти во мне девственницу. Может быть, я просто подожду предложения от него и дам ему согласие. Кроме всего прочего, он производит впечатление человека, которому можно доверять больше, чем тебе, тебе, который обделывает свои делишки за спиной невесты и спит с собственным партнером по делу.
— У тебя нет гарантии, что он сделает предложение, Аманда. Возможно, ему нужна всего лишь любовница. А может оказаться, что ты носишь моего ребенка.
— Тогда я подожду, пока не уверюсь в обратном. А затем буду ждать встречи с человеком, который захочет жениться на мне, потому что любит меня, а не потому, что чувствует себя виноватым, и не потому, что хочет этой женитьбой вернуть себе половину семейной собственности, — закончила она уничтожающе. — О, не воображай, что я не догадалась об этом, змея подколодная!
— Ты, может быть, но зато не догадался я! — с жаром возразил он. — Я сделал предложение из соображений чести.
— Не по этой ли причине ты делал предложение Анабел? Не потому ли, что и к ней ты залез под юбку? Господи! Да ты шустрый парень, Грэнт, и какую роль ты себе выбрал! Две целомудренные молодые женщины тобой обесчещены! Положеньице, нечего сказать! На которой ты женишься? На леди по соседству, с одобрения общественности, или скандальной корабельной картежнице, которой удалось отхватить половину твоего дела?
Она презрительно усмехнулась ему из другого угла комнаты:
— У меня для вас новости, сэр. Я не такая дура, как кажется. В море полно другой рыбы, покрупнее тебя. Так что я великодушно отпускаю тебя на свободу, Грэнт. Давай, женись на своей малышке-блондинке, и получите друг с друга, что каждому из вас причитается — потому что мне ты даром не нужен!
Много дней после этого Аманда была подавлена и печальна. В любых других обстоятельствах она отдала бы правую руку за то, чтобы выйти за Грэнта. Она ведь так его любила! Но он не отвечал ей взаимностью, а раз это было так, она не могла принять его предложение, хотя ей стоило больших усилий отказать ему. Ей было ясно, что, отказывая Грэнту, она, тем самым толкала его в распростертые объятия Анабел, хотя та ничего не знала о произошедшем между Грэнтом и Амандой.
В свою очередь, Грэнт испытывал в равной мере облегчение и досаду. С одной стороны, как только он убедится в том, что Аманда не беременна, он сможет вернуться к своей прежней жизни, спокойной, или с тех пор, как на сцене появилась Аманда — лишь казавшейся спокойной. Он сможет жениться на Анабел, и будет чист перед ними обеими. Бог не допустит, чтобы они обе от него родили в одно и то же время!
Правда, если вдуматься, то вероятность этого была невелика, так как он не спал с Анабел с тех пор, как Аманда появилась в Туманной Долине. Да и сейчас не имел большого желания делать это. Непонятно почему его влечение к невесте почти исчезло за последние несколько недель, и в данной ситуации это было хорошо.
Одновременно гордость его была сильно задета острым язычком Аманды. Как посмела эта маленькая ведьма отвергнуть его предложение! Разве она не понимала, от чего отказывается? Как благороден был этот жест! Чего стоило ему все это? Нет, он скорее повесится, чем снова сделает ей предложение для того лишь, чтобы она снова плюнула ему в лицо! Неразумная женщина!
Ладно, он предоставит ей возможность потомиться и, вероятно, когда-нибудь сделает ей другое предложение. Нет, не выйти замуж! Эту возможность она исключила. В следующий раз он предложит ей стать его любовницей. Не за плату, конечно, так как это, похоже, оскорбляло ее, а для удовольствия. Она познала любовь в первый раз и, если Грэнт хоть что-нибудь понимал в женщинах, то через некоторое время ей захочется изведать ее снова. Он готов был поспорить, что это произойдет очень скоро, а уж он будет наготове, как лиса, следящая за кроликом.
Аманда слонялась по дому, точно собака, у которой отняли кость. Грэнт был зол, словно раненый медведь. А тут еще причитания Чалмерса. И вдруг Грэнта осенила идея — отличный способ успокоить свою уязвленную гордость и досадить Аманде.
Однажды утром, с первым лучом солнца, он пробрался в ее спальню, громко хлопнул ее по спине ладонью и отступил, сложив руки на груди и ожидая ответной реакции. Долго ждать не пришлось. Внезапно разбуженная Аманда вскочила, громко вскрикнув и сердито глядя на самодовольное лицо Грэнта. Она потерла ушибленное место сквозь тонкую простыню и крикнула:
— Что б ты провалился! Какого черта ты это сделал? И что тебе надо в моей спальне, ублюдок?
— Вставай, Аманда. С сегодняшнего дня ты начинаешь работать на ферме.
— Что ты несешь? Говори по делу или проваливай, — ответила она, засовывая голову под подушку, чтобы не слышать этот ненавистный бодрый голос. — И потом, я уже работаю, ведя отчетность.
— Я говорю о работе, не разгибая спины, работе до седьмого пота, моя дорогая, и для этого потребуется больше сил, чем у тебя есть. Ты говорила, что хочешь узнать, как работают на ферме. Я решил, что сейчас самое время для этого.
— Не теперь, — пробормотала она, натягивая покрывало на самые глаза.
— Нет теперь, и ты будешь учиться так же, как учился я и Тэд, с самых азов.
Схватив покрывало, он потянул его на себя, заставив Аманду, безуспешно пытавшуюся удержать его, взвизгнуть от неожиданности. И неизвестно, кто из них был поражен больше, когда Грэнт, разинув рот, как рыба на песке, уставился на ее совершенно голое тело! Он стоял, не веря своим глазам, и прошло несколько долгих секунд, прежде чем он снова закрыл рот. Между тем Аманда отодвинулась к спинке кровати, поджав длинные ноги и прикрылась оставшейся подушкой, желая спрятаться от пронзительного взгляда этих зеленых глаз.
Грэнт первым обрел дар речи.
— Где твоя ночная рубашка? — спросил он.
— В платяном шкафу, но это тебя не касается! — выпалила она, свирепо глядя на него.
— Какого черта ты ее не надела?
— Потому что она фланелевая, и я надеваю ее только зимой, а сейчас, если ты заметил, конец весны, и спать во фланелевой рубашке слишком жарко. Вы удовлетворены, ваша светлость?
— Но почему бы тебе не заказать несколько рубашек потоньше, на лето, вместо того чтобы валяться голой, точно проститутка?
— Я не валяюсь. Я спала. И никто меня не видел и не беспокоил до тех пор, пока ты не соизволил ввалиться сюда!
— Ну, а если пожар? — возразил он. Боже, как она была пленительно хороша этим ранним утром, сонная и растрепанная! И в какой соблазн, как всегда, вводили розовые пальчики на ее ногах!
— Тогда бы я поджарилась или, завернувшись в простыню, прыгнула в окно.
— Не болтай чепухи! Купи себе несколько рубах на лето и надевай их на ночь.
Посмотрев ему прямо в глаза, она твердо ответила:
— Нет.
Сделает она это или нет, она, конечно, не скажет ему. Пусть себе ходит и облизывается, воображая, как она голая лежит в постели. Надутый петух! Бесчувственный осел!
— Что ты сказала?
— Я сказала «нет». Они слишком неудобны. Ночью они так сваливаются и сбиваются на мне, словно хотят меня задушить. Я надеваю их только когда слишком холодно и, уж конечно, не стану этого делать только потому, что тебе так хочется. Ты мне не отец, не муж, не хозяин.
— Что ж, жаль разочаровывать вас, мисс Всезнайка, но я как раз и собираюсь стать твоим хозяином, что возвращает нас к тому, для чего я тебя разбудил. Ты никогда не узнаешь ничего о разведении лошадей, не прикладывая свои книжные знания на практике. Лучший способ научиться чему- нибудь состоит в том, чтобы делать это, желательно под опытным руководством. Ты будешь работать, я буду за тобой наблюдать, и обещаю тебе, что ты узнаешь о работе на ферме столько, сколько тебе и не снилось. А теперь оторви свой обольстительный зад от постели, одень его во что-нибудь подходящее для работы в конюшне и неси его к завтраку, пока ты не опоздала, и тебе не пришлось ждать до обеда. Деньки,
