платье практически ничего не скрывало. Скорее наоборот – выставляло напоказ достоинства обладательницы.
– Ж-жена? – едва слышно пробормотала Габриэла. – Я не знала, что ты… Ох, извините.
– Габриэла, ты не знала, что Дэвид женат? – напрямую спросила Моника, заглянув в глаза растерявшейся Габриэлы.
– Мы давно не виделись, – вмешался Дэвид. – Как дела? Как съездила в Вашингтон?
Габриэла пожала плечами. Разговаривать о бизнесе она сегодня не собиралась, но при таком раскладе лучше уж весь вечер обсуждать с Дэвидом и его женой итоги командировки.
– Лучше, чем я ожидала. Мириам – великая женщина. Я знала, что она обладает потрясающей деловой хваткой, однако даже в самых смелых предположениях не думала, что ей удастся дойти до самого Белого дома.
Моника удивленно подняла тонко выщипанные брови.
– Кто такая Мириам, дорогой? – спросила она, посмотрев на Дэвида влюбленными глазами.
– Начальница Габриэлы и создательница империи «Бэби трэвел».
– Никогда не слышала о такой, – фыркнула Моника.
Официанты подали блюда и разлили по бокалам белое вино.
– Мириам предложила мне возглавить один из филиалов компании, – продолжила Габриэла, чтобы заполнить очередную паузу. – В Нью-Йорке.
– Но ты ведь живешь и работаешь в Сан-Франциско, – в недоумении произнес Дэвид.
– Пока да, но… возможно, через два-три месяца все изменится, – с таинственными и интригующими риторическими умолчаниями ответила Габриэла.
На самом деле Мириам дала ей на раздумья всего пару недель. Назвав Габриэлу самой талантливой и перспективной сотрудницей головного офиса «Бэби трэвел», миссис Грэй рекомендовала ее на роль главного управляющего нового филиала перед кредиторами и потенциальными деловыми партнерами. Филиал в Нью-Йорке обещал стать вторым по значимости и оборотному капиталу отделению туристического агентства, основанного неугомонной Мириам.
Однако Габриэла так много думала о Дэвиде в последнее время, что не решилась сразу дать положительный или отрицательный ответ на столь лестное предложение. При других обстоятельствах она бы согласилась без колебаний. Переезд в Нью-Йорк означал переход на качественно новый уровень жизни и работы. Конечно, это был карьерный взлет, обещавший массу благ.
Габриэла колебалась. Только в ее личной жизни наметилось какое-то изменение, продвижение вперед… как ее профессиональная жизнь выдвинула ультиматум. Габриэла попросила у Мириам хотя бы месяц на обдумывание предложения. За это время она планировала поговорить с Дэвидом и попытаться полюбить его. Четырех недель, по мнению Габриэлы, должно было хватить, чтобы развеять всякие сомнения относительно решения выходить или не выходить за него замуж. Человек предполагает, а Бог располагает. Никаких сомнений уже не осталось после пяти минут, прошедших после встречи с Дэвидом и конечно же его женой, очаровательной Моникой.
– Ты собираешься перебраться в Нью-Йорк?! – громко воскликнул Дэвид.
Банкиры и обвешанные драгоценностями дамы осуждающе посмотрели на него. В заведениях вроде «Аламо» не принято столь открыто проявлять свои чувства, подумала Габриэла. Богачи предпочитают сохранять достойный нейтралитет по отношению ко всем и ко всему, происходящему в мире.
– Возможно. Вернее, я еще не дала окончательный ответ, но теперь, пожалуй, соглашусь. Переезд в Нью-Йорк – это большие перспективы. Я счастлива, что мне выпал такой редкий шанс.
– Да? – с сомнением спросила Моника. – Извините, Габриэла, но по вашему лицу я бы этого не сказала.
– Просто немного волнуюсь. Нелегко начать жизнь с чистого листа. В чужом городе. Вдали от друзей и близких.
– Что ж, предлагаю поднять бокалы за ваши перспективы, – предложила Моника, подмигнув Дэвиду.
Габриэла и Дэвид почти одновременно подняли свои бокалы и чокнулись с Моникой. Сделав глоток, Габриэла поставила на стол бокал с вином и, вспомнив обо всех принципах Мириам Грэй разом, с улыбкой сказала:
– Ну да ладно, что мы все обо мне да обо мне? Давайте поговорим о вас.
– Извини, Габи, что я не предупредил… – виновато отведя глаза в сторону, начал Дэвид, но Габриэла не дала ему закончить.
– О чем ты говоришь, Дэвид? Мы ведь друзья. Не мог же ты оставить свою жену дома, а сам отправиться ужинать в ресторан с другой женщиной? Даже если эта женщина всего лишь твоя подруга.
Моника явно занервничала. Желваки на скулах периодически дергались, а взгляд перемещался с мужа на Габриэлу и обратно. Туда-обратно. Туда- обратно…
Габриэле стало не по себе, едва она заметила сверкнувшие в серых глазах Моники искорки ревности. Они ведь даже не соперницы в полном смысле этого слова. Вернее соперницей, причем более удачливой, Монику могла считать только лишь сама Габриэла. Для Дэвида – она друг. Моника – жена. Никаких соревнований.
– Вы давно поженились? – спросила Габриэла как можно более бесстрастно.
– Вообще-то… – начал Дэвид, но Моника положила ему руку на плечо и сказала:
– Позволь я расскажу, как все было, дорогой.
Дэвид смиренно замолчал, предоставив жене возможность похвастать одержанной победой. Похоже, она действительно увидела в Габриэле соперницу. Причем опасную.
– Дэвид – чудо. Я его обожаю! Без памяти влюбилась в него с первого взгляда. Впрочем, разве может быть иначе? В Дэвида влюблены все женщины, которые видели его хоть раз в жизни! – восторженно защебетала Моника, так и не убрав руки с плеча Дэвида, словно тем самым заявив на него свои права единственной собственницы. – Что я только не делала, чтобы Дэвид обратил на меня свое внимание! Мы работали на одном этаже, ежедневно встречались в лифте, обедали в одном кафе и ходили по одним и тем же коридорам. Однако Дэвид ни в какую не желал знакомиться со мной. Тогда я пошла в атаку. Сделала первый шаг ему навстречу. Мы познакомились, но дело снова не продвинулось дальше «привет – пока». И вдруг сами небеса помогли мне! Дэвид Росс пригласил меня в ресторан. Это знаменательное событие произошло ровно сорок семь дней назад.
Габриэла изумленно подняла брови.
– Да-да, вы угадали. Я действительно считаю дни, – со смехом ответила Моника. – Потому что это начало моего личного летоисчисления. Вся моя жизнь теперь делится на два периода: до Дэвида и после. Вернее вместе с Дэвидом. Правда, милый? – Моника послала опустившему голову мужу воздушный поцелуй.
Габриэлу уже едва не разбирал смех. Похоже, эта Моника недалекого ума. И что только Дэвид нашел в ней? Габриэла тут же отогнала от себя эту мысль, сочтя, что слишком пристрастно оценивала соперницу. Возможно, в ней говорит ревность и даже зависть. Хотя раньше обоих этих качеств Габриэла в себе не находила.
– Так вот, ровно сорок семь дней назад, – продолжила Моника, – Дэвид пригласил меня на ужин. Затем мы прогулялись по парку… ну, наверное, вам не так уж интересны столь подробные воспоминания.
Можно подумать, если я скажу «нет», Моника тут же заткнется, со злостью подумала Габриэла. Однако вслух произнесла совсем иное:
– Что вы? Мне очень интересно. Продолжайте, пожалуйста. От Дэвида все равно не дождешься подобных откровений.
Она мельком взглянула на поникшего друга. Каково ему сейчас? Судя по виду, весьма неприятно оказаться в роли музейного экспоната, возле которого Моника проводит экскурсию для единственного посетителя – Габриэлы Тоулз-Бэй. На вопрос, что побудило Дэвида жениться на этой особе, Габриэла пока так и не нашла ответ.
– А больше в общем-то почти и нечего рассказывать. – Моника растерянно похлопала длинными накрашенными ресницами.
И все-таки она красива, признала про себя Габриэла, хоть и глупа.
– Через полторы недели Дэвид предложил мне выйти за него замуж, – продолжала Моника. – Честно говоря, я сначала подумала, что он шутит. Такая спешка! К тому же, между нами, девочками, мне всегда казалось, что я люблю Дэвида куда сильнее, чем он меня. Впрочем, мужчины никогда не говорят о своих чувствах. Я читала в одном из женских журналов, кажется, в «Космо», что девяносто девять процентов мужчин даже своим женам затрудняются сказать три заветных слова «я люблю тебя».
Габриэла с улыбкой посмотрела на Дэвида.
– Полностью с тобой согласна, Моника, – с чувством сказала она. – Дэвид вовсе не из тех мужчин, которые после первого свидания признаются в любви и клянутся в верности до гроба. Правда ведь, Дэвид?
Дэвид достал из кармана пиджака носовой платок и промокнул вспотевший лоб. Ужин постепенно превращался в изощренную пытку. Нужно было все-таки солгать Монике. Сказать, что у него важная деловая встреча… Впрочем, с ее патологической ревностью скандала избежать бы не удалось все равно. Вчера, едва Дэвид поднял телефонную трубку, Моника спросила, с кем он разговаривал. После беседы с Габриэлой ему волей-неволей пришлось вкратце изложить жене суть разговора со «старой приятельницей», как он отрекомендовал ей Габриэлу.
– В любом случае свадьба скоро состоялась. Так что теперь… – Моника вытянула вперед левую руку, чтобы продемонстрировать обручальное колечко. Габриэла изобразила жуткое восхищение. – Не совсем такое, о каком я мечтала, – капризно продолжила Моника, – но у нас с Дэвидом было совсем мало времени на подготовку к свадебной церемонии. Какие уж тут привередничанья?! Кстати, как давно вы знакомы с моим мужем? – спросила Моника после паузы.
Она акцентировала внимание на слове «муж» на тот случай, если Габриэла каким-нибудь фантастическим образом забыла о том, в каких отношениях состоят ее собеседники.
– Больше двух лет, – ответила Габриэла.
– Странно, Дэвид никогда мне не рассказывал о своей очаровательной подружке!
– Мне тоже… то есть я хотела сказать, что Дэвид никогда не говорил мне о вас. Впрочем, ничего удивительного. Вы ведь стали встречаться уже после моего отъезда в Вашингтон.
Боже, что за чушь я несу! – подумала Габриэла, заставив себя замолчать и прекратить этот лицемерный треп. От любезных улыбок, которыми она щедро снабжала Монику, уже сводило лицевые мышцы. Следование принципам Мириам давалось Габриэле с огромным трудом. Она одним глотком допила вино и сделала знак официанту наполнить ее бокал. Дэвид с удивлением взглянул на нее. «Уж не вздумала ли ты напиться?» – спрашивал его взгляд. «Возможно, тогда меня не будет настолько раздражать твоя прелестная женушка», – ответил взгляд Габриэлы.
– Мы так счастливы с Дэвидом! – воскликнула Моника, чтобы прервать немой диалог.
– Не сомневаюсь, – пробурчала Габриэла и снова выпила вино, которое только что налил ей официант.
