смирение.
Эдвард также, не отрываясь, смотрел на нее. Сначала его лицо побледнело, потом покрылось пятнами и в конце концов стало свекольно-красным. Таня даже забеспокоилась, вдруг у него случится сердечный приступ. В итоге он разразился проклятьями: «Черт побери! Черт побери все это! Пусть будут прокляты эти краснокожие дикари!» Он сжал кулаки и ударял ими друг об друга, подчеркивая тем самым значение каждого произнесенного слова.
Таня, услышав это, резко вскинула голову и, словно защищая, прижала к себе крепче детей.
— Эдвард, успокойся, — посоветовал Джордж. Его лицо выражало озабоченность и было хмурым. — Это следовало ожидать. Она прожила с ними два с половиной года.
— Они оба ее? — задыхаясь, спросил Эдвард. Джеффри кивнул с несчастным видом:
— Боюсь, что так.
— Значит ли это, что свадьба отменяется?
Глупый вопрос Джулии привел всех в замешательство.
— Я думаю, мы обсудим это позже, Джулия, — слабым голосом посоветовала ее мать.
— Нет, — вмешался Джеффри. — Я уже четко дал ей понять и теперь хочу заверить вас, что по- прежнему собираюсь жениться на Тане.
Отец Тани вскочил со стула и теперь сердито расхаживал по комнате.
— Это мило с твоей стороны, сын, но как насчет… Что ты собираешься делать с… Черт побери! — Он не мог признаться, что два черноволосых ребенка были сыновьями его дочери.
Вдруг он перестал ходить, остановился и посмотрел вниз на детей и на Таню.
— Я этого не потерплю! — заревел он. — Отдай их, отошли обратно к индейцам, продай их мексиканским торговцам, вышвырни их на улицу, пусть умирают с голода, — все, что угодно! Только отделайтесь от них! Я не хочу, чтобы под ногами все время путались эти индейские ублюдки, постоянное напоминание о том времени, которое мы все так хотим забыть.
— Эдвард!
Сара была поражена силой его гнева. Она никогда не видела своего мужа таким. Спокойный, уравновешенный Эдвард почти никогда не повышал своего голоса, никогда не выходил из себя.
Кит сердито зарычала, готовая защитить свою хозяйку и ее сыновей, и Эдвард слегка попятился назад. Его лицо оставалось сердитым и напряженным.
Таня ничего не сказала, хотя ее лицо напряглось, а глаза стали похожи на две узкие щели. Она молча запеленала малыша. Потом она поправила свою тунику, взяла на руки младшего, а Охотника взяла за руку и собралась выходить из комнаты.
Устало вздохнув, Мелисса поднялась и последовала за ней.
— Ну, родственники, — сказала она, — было приятно навестить вас.
— Тпру! — Джеффри встал на пути Тани. — Подожди, дорогая, пожалуйста! Постарайся понять, какое потрясение их постигло сегодня. Еще час назад они даже не знали, жива ты или нет, а теперь еще вот это!
— Мы решим эту проблему, Таня, — пообещал ей дядя Джордж. — Возвращайся и садись. Твой отец расстроен.
— Черт побери, ты прав, я расстроен! — закричал Эдвард. — Спустя три года моя дочь возвращается и выглядит как настоящая индейская женщина, притащив за собой двух малых детей, и вы думали, я буду спокоен?
— Успокойся, Эдвард, — приказала ему Элизабет, видя, как от его слов Таня опять нахмурилась. Она приблизилась к Тане, осторожно следя за Кит. — Ты дома, Таня, и что бы твой отец сейчас ни говорил, это мой дом, а не его, За мной остается право решать, кому здесь оставаться, а кому нет. Я говорю тебе: оставайтесь, ты и твои дети, и Мелисса тоже.
Когда она подошла ближе. Кит зарычала. Элизабет бросила на нее сердитый взгляд.
— А что касается этой штуки, — она указала на Кит, — она может остаться, если ты ее будешь обуздывать. Но если она будет смотреть на меня так, будто хочет укусить, я сделаю из нее коврик для камина до того, как ты успеешь моргнуть!
На губах Тани появилась неохотная улыбка. Она протянула руки к ребенку и стала ждать. Наконец Таня кивнула и отдала ей Стрельца.
— Хорошо! — произнесла Элизабет. — Теперь, когда все выяснено, давайте вас разместим. Поворачиваясь к Джулии, она сказала: — Пойди и найди моего племянника-правонарушителя и скажи ему, что пора обедать. — Видя вопросительный взгляд Тани, она объяснила: — Сейчас с нами живет Джереми, сын моей самой младшей сестры. Этот двенадцатилетний бездельник никогда не посидит спокойно. Вся проблема в том, что он умный мальчик, и он это знает.
— Он настоящее отродье! — ворчала Джулия, отправляясь на поиски Джереми. Они с Таней прекрасно поладят!
Мелисса с Таней переглянулись, и Мелисса прокомментировала:
— А Джулия мало изменилась, не так ли? Элизабет засмеялась и покачала головой:
— Иногда вы можете доставить удовольствие некоторым людям, но Джулия — вряд ли. А теперь давайте оставим все проблемы и в хорошем настроении отметим Рождество. Поблагодарим Бога за возвращение этих двух девочек, — торжественно добавила она.
— Аминь, — ответил хор голосов.
Следующие несколько педель стали напряженным периодом привыкания. Обе стороны допускали немало ошибок. У Тани за это время появился преданный обожатель, молодой Джереми. Он по-настоящему был увлечен Таней, а еще больше — пантерой.
Когда у него в первый раз выпала возможность остаться с ней наедине, он спросил:
— Ты правда жила с индейцами?
Таня кивнула.
— Ты теперь тоже индианка?
Снова Таня согласилась.
— Вот здорово! — воскликнул он, его глаза засветились. — О, мальчик, — мечтательно вздохнул он. — Жаль, что я не он. — Потом его лицо просветлело. — Ладно, у нас обоих одна тетя Элизабет, и это кое-что значит, верно? Это в некоторой степени роднит меня с индейцами, да?
Таня молча пожала плечами и улыбнулась.
— Видно, что ты не разговорчива, — отметил он, — но это хорошо. Я не люблю болтливых девчонок. Хотя мне нравится твоя пантера. Как ее зовут?
Таня удивила его своим ответом:
— Кит.
— Я моту его потрогать?
Желание в глазах Джереми взяло верх над Таней.
— Ее, — сказала она по-английски. — Кит — это женское имя.
Таня подозвала к себе Кит. Потом она сказала Джереми, чтобы тот дал ей понюхать свои руки. Он сел на пол, протянув руки. Скоро Кит лизнула ему руку, а потом лицо. Мальчик и пантера кувыркались по полу, играя, У Тани и у Кит появился друг.
Перед тем как расстаться с ней в тот день, Джереми торжественно пообещал:
— Я никому не скажу, что ты не забыла английский.
— Не сейчас, — согласилась она с ним. Джереми подумал минуту, потом с глубоким пониманием спросил:
— Это из-за лейтенанта Янга?
— В большей степени.
Джереми кивнул:
— Я тоже ему не доверяю.
Никто не был таким терпимым, как Джереми, но Таня и не старалась делать это легче для них. В отличие от Мелиссы, которая с радостью возвратилась в мир белых людей, Таня постоянно упрямилась. Она отказывалась надевать туфли или платья, непреклонно носила свои мокасины и одежды из шкур. Хотя она сидела на стуле и ела соответствующими столовыми приборами, она не спала в кровати. Вместо этого
