— Семнадцать, и я тебе никакой не сынок, — сердито сверкают черные глаза.
— Мне нет, а вот Биллу Даунингу да. Сэм хихикает:
— Думай чего хочешь, полицейский.
— Я вот думаю, что для юнца, у которого молоко на губах не обсохло, у тебя наглости через край. — Трэвис забрасывает поводья через голову лошади так, чтобы было сподручно вести ее за своей. — Добро пожаловать в Тамблвид, штат Техас, Сэм, — произносит он с издевкой.
Чес и Лу едут верхом на одной лошади, Лу стонет, как немазаное колесо фургона. Через час они въезжают в город. На улицах их появление вызывает оживление. Как пожар в прериях, распространяются слухи о том, что начальник полиции и его отряд вернулись, простреленные, как решето, и только с одним пленником. Трэвису приходится прилагать немало усилий, чтобы не заорать на зевак и приказать не совать нос не в свои дела. Но деньги, украденные этим утром, принадлежат горожанам, поэтому он не дает волю своему темпераменту, а едет со сжатыми губами и молчит. Добравшись до здания тюрьмы, он посылает мальчишку из семьи Миллеров за доктором Пэрди, а несколько человек помогают спешиться раненым. Пользуясь неразберихой и суматохой, он сам ведет своего пленника в тюрьму.
— Так когда ты пришлешь мне доктора? — спрашивает Сэм, как только оказывается в камере.
— Как только он осмотрит всех пострадавших. А ты не умрешь от сломанного ребра.
Трэвис вешает на вешалку за своим письменным столом оружейный ремень и пояс от штанов мальчишки. Этот пояс Сэм почему-то никак не хотел отдавать. Неудивительно. Штаны чуть не падали с юнца без поддержки этого пояса. Трэвису еще никогда не попадался такой костлявый мальчишка.
Сэм сверкает глазами на него из-за решетки:
— Зачем у меня отняли брючный ремень?
— А затем, чтобы ты не повесился на нем, — без обиняков отвечает Трэвис. — Честные жители этого города желают приберечь это удовольствие для себя. — Трэвису кажется, что парень мертвенно бледнеет, однако быстро приходит в себя.
— Папаша и братья выручат меня отсюда. Они приедут за мной и прикончат тебя как пить дать.
— Я не сомневаюсь, что они попытаются это сделать, — снисходит Трэвис.
— Ты мог бы, между прочим, дать мне табака, чтобы скрутить сигарету, пока я дожидаюсь доктора, — продолжает Сэм. — Если жадишься, тогда достань мне мой из моей сумки.
Трэвис пропустил бы эту просьбу мимо ушей, но ему ужасно любопытно узнать, что еще скрывается в мешках Сэма. До сих пор у него не было времени обыскать их. Трэвис испытывает чувство, близкое к облегчению, когда находит в каждой сумке полотняный мешок с деньгами. «Два из шести лучше, чем ничего», — думает он. Это обстоятельство улучшает его настроение, он бросает Сэму мешочек с табаком и бумагой, который лежал на самом дне сумки.
Сэм произносит нечто нечленораздельное, что Трэвис принимает за слова благодарности. На глазах Трэвиса Сэм быстро и ловко скручивает сигарету.
— Ты так и будешь сидеть здесь или дашь огня? Не буду же я сосать эту штуковину всухую?
Трэвис бросает ему спичку, но Сэм не успевает ее поймать, и она падает на пол. Сэм наклоняется, чтобы поднять ее. Но это слишком большое напряжение для сломанных ребер, и Сэм стонет от боли. На мгновение в черных глазах показываются слезы, но так же быстро исчезают. Сэм делает несколько вдохов, чтобы подавить приступ головокружения, и падает на нары, осторожно перенося больную ногу на комковатый матрас. Зажечь сигарету сразу не удается, и проходит некоторое время, прежде чем Сэм закуривает.
— Я не позволю доктору резать мои сапоги, — ворчит Сэм, выпуская колечко дыма в потолок. Трэвис качает головой и усмехается:
— Тебе придется многое узнать о жизни в тюрьме. Ты не только позволишь доктору осмотреть твои раны так, как он считает нужным, но тебе придется помыться, как только он закончит с тобой. Я не желаю, чтобы ты завонял всю тюрьму. — Трэвис с удивлением замечает промелькнувший по лицу узника испуг. — Не бойсь, малец! Чистота — это не так уж плохо. Тебе даже понравится, когда ты привыкнешь.
Часа через два прибывает доктор Пэрди.
— Слыхал, твой пленник нуждается в лечении, Трэвис, — раздается его скрипучий голос. Это симпатичный человек за тридцать, с редеющими каштановыми волосами, веселыми голубыми глазами и явственно намечающимся животиком. — Ты заставил меня сегодня потрудиться. У меня еще никогда не было столько пациентов, с тех пор как в канун Нового рода рухнула лестница в борделе Мэтти. В ту ночь мне пришлось заниматься двенадцатью ногами и двадцатью руками. — При этом воспоминании доктор радостно смеется. — А на следующий день пришлось накладывать швы не на одну голову. Удивительно, в какое грозное оружие превращается скалка в руках рассерженной жены!
Трэвис разделяет веселье доктора.
— Я это помню, док. А теперь взгляните, чем можно помочь Сэму. — Трэвис открывает дверь в камеру. — Тогда он, может быть, прекратит ныть, пощадит мои уши. Он утверждает, что у него болят бока, и подозревает, что сломана щиколотка правой ноги.
Доктор Пэрди ставит свой черный чемоданчик на пол и смотрит на Сэма.
— Что-то ты рано начал заниматься подобными делами, парень.
— Ранения у меня нет, — дерзко говорит Сэм. — Если бы моя лошадь не споткнулась, меня бы вообще здесь не было.
— Я не говорю о твоих ранениях. Я хочу сказать, что ты слишком молод, чтобы грабить банки и стрелять в полицейских. — С этими словами доктор Пэдди быстрым движением разрезает сапог Сэма и начинает обследовать распухшую лодыжку. — Не думаю, что лодыжка сломана, Сэм. Это простое растяжение. Сэм с ужасом смотрит на погибший сапог.
— Ты должен мне пару сапог, док.
— А ты должен мне за визит, — отвечает жизнерадостный доктор. — Таким образом, мы квиты.
На просьбу доктора снять рубашку Сэм непонятно почему артачится.
— А можно, я только приподниму ее? — Зачем делать это у всех на виду? Хватит с меня того, что он отнял у меня брючный ремень и теперь штаны с меня сваливаются.
Трэвиса все это начинает забавлять, и он поднимает брови.
— Чего это ты стал таким робким, Сэм? Можно подумать, что под рубашкой скрывается нечто такое, что я до сих пор не видел.
— Знаю, что ты все видел-перевидел, — глухо бормочет Сэм, — но такого, как я, ты точно не видел.
— Ладно, ладно. Не ворчи, — быстро приказывает доктор. — Подверни рубашку так, чтобы я увидел твои ребра.
Сэм неохотно повинуется. Видно, что каждое движение причиняет боль. Сэм морщится, пока доктор ощупывает и обстукивает каждое выпирающее из-под кожи ребро. Когда пальцы доктора добираются до верхней части грудной клетки, Сэм в отчаянии втягивает в себя воздух. На несколько мгновений доктор и пациент замирают, уставясь друг на друга.
— Трэвис, мне кажется, здесь все не так просто, — произносит наконец Пэрди приглушенно и многозначительно, все еще пристально глядя на своего пациента.
— У него сломаны ребра? — спрашивает Трэвис.
— Нет, просто изрядно помяты бока. — Пэрди молчит, затем добавляет мягко: — Если я не ошибаюсь и если я не самый скверный врач, которого создал Господь, ваш Сэм на самом деле никакой не Сэм, а Саманта. Трэвис, вы арестовали молодую девушку.
ГЛАВА 4
— Что вы сказали? — разинул рот Трэвис. Его лицо приобрело такой же оттенок, какой Сэм видела однажды у Хэнка, когда тот на спор с братьями проглотил сырое яйцо. Она могла побожиться, что у полицейского зашевелились усы от удивления. Он стоял как пригвожденный и таращил глаза. — Нет, не
