— Ты, Мигуэль, займись устройством Брендона, а о сеньорите я позабочусь сама. — Она взяла Лорел под руку и повела в дом.
Лорел, слишком утомленная, чтобы возражать, даже если бы у нее такое желание появилось, беспрекословно повиновалась властной хозяйке дома и, вполуха прислушиваясь к ее болтовне, дала увести себя по длинному коридору.
— Прихожая выходит во двор, — говорила та. — Со двора вы попадаете в главную залу и столовую. Кухня находится в задней части дома.
Как принято во многих испанских домах, двор — патио — составлял центр, вокруг которого располагались жилые комнаты.
Сеньора Корона повернула направо, когда они дошли до конца коридора.
— Эта часть дома предназначается для детей и незамужних женщин.
Она строго взглянула на Лорел, подчеркивая значение своих слов.
— Вы будете жить здесь, пока не обвенчаетесь с сеньором Брендоном.
— Спасибо, сеньора, — только и смогла выговорить Лорел, заливаясь краской смущения.
Спокойно, деловито сеньора Корона распорядилась приготовить для нее ванну, после чего вкратце резюмировала суть истории, случившейся с Лорел:
— Итак, сеньорита Бурке, вы проделали столь длинный путь для того, чтобы наконец соединиться брачными узами с вашим женихом и избежать гнева отца. Правильно я говорю?
Лорел кивнула.
— Сколько бы мы ни ждали, отец никогда не одобрит нашего брака. А Брендону уже надоело ждать. — Вздохнув, она добавила: — Я страдаю из-за того, что вынуждена обманывать отца, но он не оставил нам иного пути. Может, когда мы поженимся, ему придется смириться.
— Возможно, — согласилась сеньора Корона и перешла к делам насущным: — У вас есть с собой платье, сеньорита?
— Нет, мы поехали налегке, и Брендон считал, что брюки — самая подходящая одежда для такого путешествия. Придется съездить в город и обзавестить гардеробом на каждый день.
— Подумать только! — Сеньора Корона взволнованно вздохнула. — Вся нетерпение и порыв! — Впервые она улыбнулась Лорел, сверкнув темными глазами. — И столько романтики! Но не беспокойтесь, платье для вас найдется.
После того как Лорел приняла ванну, ей, конечно, больше всего на свете хотелось улечься в постель и проспать не меньше недели, но ее не оставляли в покое гостеприимные хозяева, с самыми лучшими намерениями суетившиеся вокруг нее. Младшая сестра Мигуэля — Инес — принесла Лорел прелестный розовый халат и шлепанцы, — благо, веселая мексиканка имела почти такое же телосложение.
— Тебе повезло, — сказала Инес. — Вот моя старшая сестра, Долорес, очень хорошенькая вообще- то, но после третьего ребенка та-а-а-к ее разнесло тут, — Инес выразительно расставила руки вокруг бедер и груди. — Наши женщины живут в вечном страхе потолстеть, хотя их мужья редко на это жалуются. И все же, когда мы с Рамоном поженимся, я не хотела бы полнеть. Моя мечта — навсегда остаться той женщиной, в которую он влюбился.
Глядя на красивую юную девушку, Лорел не могла представить себе ее иной. Невысокая, очень женственная, с мелкими чертами лица и безукоризненной кожей оливкового цвета, Инес была само очарование. А если добавить к этому чувственный рот и огромные карие глаза с золотистыми искорками в них, то станет ясно, что Инес не могла не привлекать к себе внимание мужчин.
В доме Короны Лорел было чему удивляться: она росла единственным ребенком и не знала настоящей семьи, ее семьей были только Рекс с тетей Мартой, а семейство Короны было необычайно многочисленным, даже по местным меркам. Возглавляла его и вела хозяйство мать Мигуэля сеньора Маргарита, овдовевшая пять лет назад, но в доме продолжала жить ее свекровь — Абуэла Хуанита. Последняя, кроме первенца — покойного мужа Маргариты, — произвела на свет еще семерых, а сама Маргарита была в семье десятой. Иными словами, семья могла похвастать более чем тридцатью дядьями и тетями и целым полчищем двоюродных братьев и сестер. Одни даже работали на асьенде[3], другие жили поблизости, но и все остальные не забывали навещать хозяев этого дома по воскресным и праздничным дням.
Мигуэль, будучи старшим сыном Джулио и Маргариты, считался на ранчо главой асьенды, но внимательно прислушивался к советам родственников и охотно принимал их помощь. Случались и размолвки в этой большой семье, но в основном царило единодушие. На ранчо такого размера работы хватало на всех, и каждый мог найти себе применение, было бы желание.
В первые несколько дней количество новых лиц приводило Лорел в полное замешательство. Люди приходили и уходили, и не было этому, казалось, конца. С непривычки у нее голова шла кругом. Счастье еще, что она научилась узнавать в лицо сестер Мигуэля — Инес и Долорес — и двух его младших братьев.
Непрестанная круговерть не мешала хозяевам всячески опекать Лорел. Сеньора Маргарита с непреклонной решимостью взяла на себя руководство свадебными планами Лорел. Инес и Долорес во всем ее поддерживали, а мнением Лорел никто особенно не интересовался.
Идея Лорел обратиться для регистрации брака в мэрию была встречена с негодованием. Маргарита настаивала, чтобы их союз во что бы то ни стало был освящен священником.
— Падре Бернардо с радостью совершит церемонию, а церквушка у него премилая, — сказала она. — Не большая и не маленькая, дышит покоем и уютом, в ней чувствуется присутствие Господа Бога. — Даже Брендон пасовал перед натиском семейства. Мигуэль чуть ли не силком заставил его поехать в город и заказать себе новый костюм, а Лорел с женщинами он отвез в магазины на поиски подходящего свадебного туалета. Была назначена встреча жениха и невесты с отцом Бернардо, и уже накануне они узнали, что дата свадьбы назначена без их участия в обсуждении.
— Ах, Брендон, я чувствую себя марионеткой в чужих руках, — пожаловалась как-то Лорел. — Черная неблагодарность с моей стороны так говорить, но, понимаешь, все свершается без моего участия, а я, ошеломленная, взираю на эту суету вокруг меня, не в силах ни на что повлиять.
— Это чувство хорошо мне знакомо, — засмеялся Брендон. — Но ты поставь себя на их место — и их чрезмерный пыл станет тебе понятен. Эти люди всей душой отдаются празднику жизни. Они обожают свадьбы и крестины, любое событие, которое можно отметить. Да и тебе самой разве было бы приятнее вступить в брак в кабинете чиновника, без цветов, без свечей, а главное — без друзей в качестве свидетелей!
— Ты прав, Брендон, я беру свои слова обратно. Все дело в том, наверное, что я немного нервничаю.
— А я, думаешь, нет? — Брендон насмешливо поднял одну бровь. — Я вот-вот расстанусь навсегда с вольной холостяцкой жизнью, взвалю на себя бремя ответственности за жену и будущую семью, мне-то каково?
— Подумываешь об отступлении? — поддразнивала его Лорел.
— Ни за что! — Брендон обнял ее и поцеловал не спеша, крепко, вложив в поцелуй весь пыл человека, уставшего, от вынужденного холостяцкого одиночества.
Рядом раздалось громкое покашливание, кто-то засмеялся. Лорел и Брендон, разомкнув руки, увидели нахмурившуюся Маргариту, нетерпеливо топавшую ногой. Из-за ее спины выглядывала со смеющимися глазами Инес, зажимая рот рукой.
— Жениху не положено так вести себя до свадьбы, — строго сказала Маргарита.
— Слушаюсь, мадам, — ответил Брендон так покорно, что Лорел также не удержалась от смеха.
Долорес, которая в ожидании свадьбы сама испытала все то, что происходило сейчас с Лорел, хорошо понимала ее состояние.
— Маму хлебом не корми — дай ей покомандовать, — доверительно сообщила она. — Но намерения у нее самые лучшие, а уж в умении все устроить ей просто нет равных. И она любит этим заниматься. Надеюсь, вы не возражаете. Мы все так любим Брендона! Поэтому нам хочется, чтобы свадьба получилась удачной, и вы потом, даже много лет спустя, с удовольствием о ней вспоминали.
