если ее партнер и играл с намеренной небрежностью, то делал он это так, что придраться было не к чему. Поэтому она пристально следила за тем, как он играл последнюю партию.
После второй сдачи она была уже уверена, что ей снова разрешили выиграть, но теперь ее партнер, игрок гораздо более опытный, опережал ее по очкам. Горация поняла, что ей не по силам тягаться с таким мастером.
Когда она брала карты, чтобы сыграть последнюю партию, пальцы ее уже безудержно дрожали. У нее не оставалось никакой надежды на выигрыш – если только ее не спасет чудо. Поэтому лучшее, что можно было сделать, – это не думать о неизбежном.
Чуда не произошло. Горация разрыдалась.
Потом подняла глаза на партнера и, сделав над собой усилие, улыбнулась.
– Вы выиграли, сэр. Боюсь, я п-плохо играла в последней партии. А вторую вы дали мне в-выиграть, не так ли?
– Возможно, – сказал он.
– Лучше бы вы не делали этого. Я н-не хочу, чтобы со мной обращались как с ребенком, сэр.
– Успокойся, дорогая, у меня не было намерения дать тебе выиграть больше одной игры. Просто я задумал получить твой локон. Я требую его, мадам.
– К-конечно, – сказала она, но про себя подумала, что бы сказал Рул, если бы мог видеть ее теперь, и содрогнулась от этой мысли. Она вынула из ридикюля ножницы.
– Р-Роберт, что ты с ним будешь делать? – застенчиво спросила она.
– Это уж мое дело, – ответил он.
– Но, если кто-нибудь уз-знает, будут говорить жуткие вещи, и Рул узнает, а я этого не х-хочу, потому что знаю – мне не с-следовало этого делать! – выпалила Горация.
– Дай мне ножницы, – невозмутимо произнес он. – И, возможно, я скажу тебе, что собираюсь делать с твоим локоном.
Он поднялся и обошел вокруг стола.
Она ощутила его прикосновение к своим волосам и вспыхнула от стыда. С напускным равнодушием она заметила:
– Он будет с-слишком напудренным, Р-Роберт!
– И прелестно пахнущим, – согласился он. Она почувствовала, как ножницы отрезали ее локон, и сразу вскочила с кресла.
– Вот и все! Но, р-ради Бога, никому не говори, обещаешь? – сказала она и направилась к окну.
– Мне кажется, пора возвращаться домой. Я, наверное, уж-жасно задержалась.
– Едем, – сказал он, приближаясь к ней. – Ты умеешь проигрывать, милая.
Не успела она понять его намерений, как он уже обнял ее и одной рукой ловко снял маску с ее лица. Испуганная, бледная от ярости, она попыталась высвободиться. Человек в алом домино взял ее за подбородок, нагнулся и поцеловал прямо в губы.
Горация вывернулась, когда он наконец ослабил объятия. Она задыхалась, была потрясена, дрожь охватила ее с ног до головы.
– Как вы с-смеете? – задыхаясь от гнева, воскликнула она и провела рукой по лицу, словно хотела стереть поцелуй. – Как вы смеете прик-касаться ко мне?!
Она заметалась, бросилась к занавесу и, откинув его, исчезла.
Он и не пытался ее преследовать. Странная улыбка блуждала по его лицу. Он бережно положил локон в карман.
Какое-то движение у окна заставило его поднять глаза.
Перед ним стояла леди Мейси, зеленое домино скрывало ее наряд, с руки свисала маска.
– Не очень хорошо задумано, Роберт! – угрожающе сказала она. – Прелестная сцена, но меня поражает, что такой умный человек, как ты, мог допустить такую грубую ошибку. А я-то думала, ты знаешь, как вести себя с этой маленькой дурочкой! Теперь вы будете рады любой моей помощи, милорд.
Улыбка исчезла с лица человека в алом домино. Он поднес руку к своей маске.
– Неужели? – сказал он с выражением, явно не похожим на интонацию лорда Летбриджа. – Ну а вы, мадам, вы уверены в том, что сами не совершили большую ошибку?
Глава 12
Когда Горация выбежала из игровой комнаты у Рейнлея, она была настолько потрясена, что забыла надеть маску. Натолкнувшись на леди Мейси, которая тоже была без маски, она на мгновение оказалась с ней лицом к лицу.
Леди Мейси посмотрела на нее так, что щеки Горации вспыхнули. Та не произнесла ни слова, и Горация, завернувшись в домино, проскользнула мимо нее по террасе и сбежала по ступенькам в сад.
Спустя шесть часов Горация наслаждалась завтраком в постели. Она была слишком молода, чтобы неприятности лишили ее аппетита, но этой ночью она видела ужасные сны, так что проснулась не слишком отдохнувшей.
Пока служанка собирала разбросанные украшения, Горри пила шоколад, размышляя над событиями прошлой ночи. То, что совсем недавно казалось ей невинной проделкой, теперь выглядело серьезным нарушением приличий, почти изменой. Сначала этот случай с локоном. Теперь, при свете дня, Горация тщетно пыталась понять, как она могла согласиться играть на такую ставку.
Это было… это было вульгарно! Но хуже всего была встреча с Каролин Мейси. Если та все видела, а Горация была в этом уверена, к завтрашнему дню весь город уже будет об этом знать.
Она была абсолютно уверена, что даже если Каролин и не скажет никому, то эрлу она скажет непременно и будет только рада возможности внести разлад между ним и его женой.
Неожиданно она отодвинула от себя поднос.
– Я б-буду вставать! – сказала она.
– Да, миледи. Какое платье наденет ваша светлость?
– Все р-равно, – резко ответила Горация.
Часом позже она спустилась вниз и спросила лакея, дома ли эрл.
Его светлость, сказали ей, только что вернулся и сейчас занят с мистером Гисборном.
Горация глубоко вздохнула и через зал направилась к кабинету мистера Гисборна.
Эрл стоял у стола спиной к двери, читая речь, подготовленную для него мистером Гисборном. Он, очевидно, ездил кататься верхом, поскольку на нем были сапоги с отворотами, бриджи из оленьей кожи и отлично скроенный фрак из синей материи, с серебряными пуговицами. В руке он держал хлыст и перчатки, его шляпа лежала на кресле.
– Восхитительно, мой дорогой мальчик, но слишком растянуто. Я половину забуду, и лорды будут в шоке, – сказал он и вернул бумагу секретарю. – И, Арнольд, немного меньше эмоций. Я так и думал, что ты согласишься!
Мистер Гисборн поклонился Горации. Милорд повернул голову:
– Тысяча извинений, любовь моя1 Я не слышал, как ты вошла.
Горация несколько натянуто улыбнулась мистеру Гисборну, который, привыкнув к более приветливому обхождению с ее стороны, недоумевал, что могло случиться.
Она посмотрела на Рула:
– Вы очень з-заняты, сэр?
– Арнольд подтвердит тебе, моя дорогая, что я никогда не бываю занят.
– Вы не могли бы уделить мне н-немного вашего времени?
– Сколько вам угодно. – Он учтиво поклонился и открыл дверь, чтобы пропустить ее. – Пройдем в библиотеку?
– Мне в-все равно, куда идти, – смиренно сказала Горация. – Но мне необходимо побыть с тобой н- наедине.
– Это очень лестно, моя дорогая.
