Великолепная Софи

обстоятельства заставили отложить свадьбу. Она предположила, что неважное здоровье дорогой леди Омберсли не позволяет той справиться с ситуацией так, как хотелось бы Чарльзу. Мягкосердечие сделало ее чересчур терпимой, а вызванная нездоровьем вялость заставляла закрывать глаза на некоторые недостатки, которые без труда могла бы исправить невестка. Мисс Рекстон призналась, что была несказанно удивлена, узнав, что леди Омберсли поддалась на уговоры своего брата – очень странного человека, как сказал ей папа, – и взяла на себя заботу о его дочери на неопределенное время. После этого она плавно перевела разговор на мисс Эддербери, без сомнения славную женщину, которой, однако, не хватало хорошего образования и которая, к сожалению, не способна справиться со своими благородными воспитанниками. Но здесь мисс Рекстон допустила ошибку. Мистер Ривенхол не позволял никому плохо отзываться об Эдди, которая направляла и его первые шаги; а что касается его дяди – замечание лорда Бринклоу вынудило его броситься на защиту чести своего родственника, сэра Гораса. Мистер Ривенхол счел нужным сообщить мисс Рекстон, что его дядю считают выдающимся человеком, настоящим гением в дипломатии.

– Но, согласись, он не проявил гениальности в воспитании своей дочери, – лукаво заметила мисс Рекстон.

Он рассмеялся, но сказал:

– Ну, хорошо! Однако я не вижу в Софи ничего дурного.

Когда Софи передали приглашение мисс Рекстон, она с радостью приняла его и тут же приказала мисс Джейн Сторридж выгладить ее платье для верховой езды. Этот наряд, когда она появилась в нем на следующий день, вызвал зависть Сесилии, но едва ли тронул ее брата, который подумал, что амазонка из бледно-голубого сукна с эполетами аla гусар и с рукавами, зашнурованными до локтя, вряд ли вызовет одобрение мисс Рекстон. Голубые лайковые перчатки, полусапожки, стоячий воротник, украшенный тесьмой, муслиновый шейный платок, узкие кружевные манжеты, высокая шляпа наподобие кивера с козырьком над глазами и султан из страусовых перьев завершали франтоватый туалет Софи. Плотно прилегающая к превосходной фигуре Софи амазонка вызывала восхищение; ее вьющиеся волосы очаровательно выглядывали из-под полей шляпы. Но мистер Ривенхол, которого Сесилия убеждала согласиться с тем, что Софи выглядит великолепно, только кивнул в ответ, сказав, что не знаток в этом вопросе.

Однако он был хорошим знатоком лошадей, и когда его взгляд упал на Саламанку, которого Джон Поттон прогуливал по дороге, он не мог сдержать похвалы и добавил, что теперь понимает восторг Хьюберта. Джон Поттон помог своей госпоже сесть в седло, и, позволив Саламанке немного порезвиться, Софи поставила его бок о бок с гнедым конем мистера Ривенхола. А затем они послали своих коней свободным аллюром по направлению к Гайд-Парку. Саламанку очень раздражали встречные портшезы, собаки и подметальщики, он моментально невзлюбил почтовый рожок, но мистер Ривенхол, привыкший во время поездок с Сесилией по Лондону быть настороже, чтобы предотвратить несчастный случай, предпочел не давать кузине советов и не предлагать помощи. Она сама была в состоянии справиться со своим конем, что очень понравилось мистеру Ркренхолу, хотя Саламанку едва ли можно было считать идеальным конем для леди.

Мисс Рекстон, ожидающая их в воротах парка с братом, подумала так же; взглянув на амазонку Софи и переведя взор на Саламанку, она заметила:

– Ой, какая прелесть, но он, наверное, чересчур силен Для вас, мисс Стэнтон-Лейси? Вам следует попросить Чарльза найти вам хорошо воспитанную лошадь для дамы.

– Это доставило бы ему удовольствие, но я думаю, что наши взгляды по этому вопросу не совпадают, – ответила Софи. – Более того, хотя Саламанка немного горяч, он ничуть не норовистый, и у него есть то, что Герцог называй великолепной основой – он мчал меня милю за милей и не показывал даже признаков усталости! – она нагнулась вперед и погладила лоснящуюся черную шею Саламанки. – Он даже не лягался в конце того длинного дня, когда Герцог дал обет взять Копенгаген, слезая с его спины после Ватерлоо я считаю это его достоинством!

– Да, конечно, – сказала мисс Рекстон, игнорируя неприличную претенциозность, показанную такой небрежной ссылкой на национального героя Англии. – Позвольте представить вам моего брата, мисс Стэнтон-Лейси, – Альфред!

Мистер Рекстон, бледный молодой человек со скошенным подбородком, вялым влажным ртом и хитрым взглядом поклонился и сказал, что счастлив познакомиться с мисс Стэнтон-Лейси. Затем он спросил, не была ли она в Брюсселе во время великой битвы, и добавил, что собирался пойти волонтером в разгар паники:

– Но по некоторым причинам ничего из этого не вышло, – сказал он. – А вы хорошо знаете Герцога? Он великий человек, не правда ли? Говорят, он чрезвычайно любезен. Осмелюсь предположить, вы с ним в отличных отношениях, ведь вы знали его еще в Испании, не так ли?

– Мой дорогой Альфред, – вставила его сестра. – Мисс Стэнтон-Лейси подумает, что ты безумен, если ты будешь нести такую чушь. Она скажет тебе, что у Герцога есть дела поважнее, чем думать обо всех нас, бедных женщинах, которые так им восхищаются.

Софи очень развеселилась.

– Ну, нет, не думаю, что я скажу это, – ответила она. – Но я никогда не была предметом его ухаживания, если вы это имеете в виду, мистер Рекстон. Уверяю вас, я совсем не в его стиле.

– Может мы поедем, – предложила мисс Рекстон. – Вы должны рассказать мне о своем коне. Он испанец? Очень красивый, но, по мне, немножко слишком нервный. Но я избалована. Мой дорогой Доркас так хорошо воспитан.

– На самом деле Саламанка не нервный, он просто игривый, – сказала Софи. – Что касается воспитания, то ему нет равных. Хотите, я заставлю его пройти перед вами различными аллюрами? Смотрите! Вы ведь знаете, его вырастили мамелюки!

– Ради Бога, Софи, только не в парке! – резко сказал Чарльз.

Она бойко улыбнулась ему и подняла Саламанку на дыбы.

– О, пожалуйста, будьте осторожны! – воскликнула мисс Рекстон. – Это очень опасно! Чарльз, останови ее! Все будут смотреть на нас!

– Вы не будете возражать, если он немного разомнется? – крикнула Софи. – Он рвется в галоп!

С этими словами она развернула Саламанку и помчалась по дороге для экипажей.

– Но! – закричал мистер Рекстон и пришпорил своего коня следом.

– Мой дорогой Чарльз, что нам с ней делать? – спросила мисс Рекстон. – Галопировать в парке и в такой амазонке, которую я бы постыдилась надеть! Я никогда не была так возмущена!

– Да, – согласился он, не сводя глаз с уменьшающейся вдали фигуры. – Но, клянусь Богом, она прекрасно держится в седле!

– Конечно, если ты одобряешь такие ее выходки, тогда мне нечего сказать!

– Не одобряю, – коротко сказал он.

Ей это не понравилось, и она холодно заметила:

– Должна признаться, ее стиль не вызывает у меня восторга. Она очень напоминает мне наездниц из Амфитеатра Астли. Давай поедем легким галопом?

Так спокойно они ехали по дороге бок о бок, пока не видели Софи, несущуюся им навстречу. Мистер Рекстон скакал следом. Софи натянула поводья, описала круг и пристроилась рядом с кузеном.

– Как здорово! – сказала она, ее щеки горели от возбуждения. – Я не садилась на Саламанку больше недели. Но скажите мне, я сделала что-то не так? На меня уставилось столько чопорных людей, как будто они не могли поверить своим глазам!

– Тебе не надо было носиться сломя голову в парке, – ответил Чарльз. – Мне следовало предупредить тебя.

– Конечно, следовало! Я боялась, что так может быть. Неважно! Теперь я стану паинькой, а если кто-нибудь заговорит об этом, ты скажешь, что это просто твоя бедная маленькая кузина из Португалии, которая так плохо воспитана, что уже ничего нельзя сделать.

Она нагнулась вперед, чтобы обратиться через него к мисс Рекстон:

– Мисс Рекстон! Вы хорошая наездница! Как вы выдерживаете такой галоп, если так хочется скакать милю за милей без остановки?