– Ох, не говорите так! Вы чересчур добры!
Открылась дверь; мистер Ривенхол вошел в комнату, на мгновение задержался на пороге, увидев Чарльбери; казалось, он собрался снова выйти. Чарльбери поднялся и сказал:
– Я рад, что ты дома, Чарльз, так как я, по-моему, решу это дело с тобой лучше, чем с кем-нибудь еще. Мы с твоей сестрой решили, что не подходим друг другу.
– Понимаю, – сухо сказал мистер Ривенхол. – Ничего не могу сказать, кроме того, что мне очень жаль. Полагаю, ты хочешь, чтобы я передал отцу о расторжении помолвки?
– Лорд Чарльбери – самый добрый… самый великодушный! – прошептала Сесилия.
– Верю, – ответил мистер Ривенхол.
– Ерунда! – сказал Чарльбери, взяв ее за руку. – Теперь я оставлю вас, но с надеждой, что смогу посещать этот дом как друг. Я всегда буду ценить вашу дружбу, вы ведь знаете, Возможно, я не смогу танцевать на вашей свадьбе, но, клянусь честью, я желаю вам счастья!
Он пожал ее руку, выпустил ее и вышел из комнаты. Мистер Ривенхол последовал за ним и проводил его до выхода, сказав:
– Это какая-то чертовщина, Эверард. Она не владеет своими чувствами! Но что касается замужества с этим молокососом – нет, клянусь Богом!
– Твоя кузина сказала мне, будто я виноват, что подхватил свинку! – уныло произнес Чарльбери.
– Софи! – воскликнул мистер Ривенхол. Это восклицало было вызвано чем угодно, кроме любви. – Мне кажется, ЧТО с тех пор, как она поселилась в доме, у нас не было ни одного спокойного дня!
– Я так и подумал, – задумчиво сказал его светлость. – Она самая странная женщина, которую я встречал, но она мне нравится. А тебе нет?
– Нет, не нравится! – сказал мистер Ривенхол.
Он проводил Чарльбери до выхода и вернулся в дом в ют момент, когда Хьюберт большими прыжками спускался по лестнице.
– Эй, куда ты так спешишь? – поинтересовался он.
– О, никуда! – ответил Хьюберт. – Просто из дома!
– Когда ты возвращаешься в Оксфорд?
– На следующей неделе. А что?
– Хочешь завтра поехать со мной в усадьбу Торп? Полагаю, я останусь там на ночь.
Хьюберт покачал головой.
– Нет, я не могу. Ты же знаешь, что я на пару дней еду с Харпенденом.
– Я не знал. Ньюмаркет?
Хьюберт покраснел.
– Черт возьми, почему, если мне хочется, я не могу поехать в Ньюмаркет?
– Причины, по которой ты не можешь поехать, нет, но я бы предпочел, чтобы ты более осмотрительно выбирал себе друзей. Ты твердо решил? Если захочешь, мы сможем поехать из Торпа.
– Очень мило с твоей стороны, Чарльз, но я обещал Харпендену и должен сдержать слово! – резко сказал Хьюберт.
– Очень хорошо. Не суетись слишком.
Хьюберт поднял плечо.
– Я знал, что ты это скажешь!
– Я скажу еще кое-что, и ты можешь в это поверить! Я не могу и не буду заниматься твоими долгами на скачках, так что не делай ставки сверх своих возможностей!
Не дожидаясь ответа, он пошел вверх по лестнице в гостиную, где увидел, что его сестра сидит там же, где он ее оставил, и тихо плачет в носовой платок. Он бросил ей на колени свой платок.
– Если ты собираешься стать лейкой, возьми мой! – предложил он. – Ты довольна? А надо бы! Не каждая девушка может похвастать тем, что отказала такому человеку, как Чарльбери!
– Я не хвастаю этим! – запальчиво ответила она. – Но меня совсем не интересуют богатство и положение в обществе! Если нет чувств…
– Однако тебя могли бы заинтересовать достоинства характера! Можешь обыскать всю Англию и не найдешь человека лучше, Сесилия. Не обманывай себя, что нашла такого же в своем поэте! Я надеюсь, ты не пожалеешь о том, что натворила сегодня.
– Я отлично знаю, что у лорда Чарльбери есть все мыслимые достоинства, – подавленно сказала она и приложила к своим влажным щекам платок. – Конечно, я знаю, что он самый деликатный джентльмен среди моих знакомых, и если я плачу, то лишь потому, что мне пришлось причинить ему боль!
Он прошел к окну и остановился, глядя на площадь.
– Теперь уже поздно увещевать тебя. После твоего вчерашнего заявления маловероятно, что Чарльбери захочет жениться на тебе. Что ты собираешься делать? Могу сказать тебе, что отец не согласится на твой брак с Фонхоупом.
– Потому что ты не разрешишь ему согласиться! Чарльз, разве тебе недостаточно твоего выгодного брака, что мы стремимся к такому же для меня? – пылко вскричала она.
Он выпрямился.
– Нетрудно заметить в этом влияние кузины! – сказал он. – До того, как она приехала в Лондон, ты бы не осмелилась так говорить со мной! Мое уважение к Эжени…
– Если бы ты
В этот неподходящий момент Дассет впустил мисс Рекстон в комнату. Сесилия быстро спрятала платок брата, ее щеки залила краска; мистер Ривенхол отвернулся от окна и с заметным усилием сказал:
– Эжени! Мы не ожидали такого удовольствия! Здравствуй!
Она протянула ему руку, но сказала, глядя на Сесилию:
– Скажи мне, что это неправда! Я была ужасно поражена, когда Альфред рассказал мне, что случилось вчера вечером!
Бессознательно брат с сестрой придвинулись друг к другу.
– Альфред? – повторил мистер Ривенхол.
– Когда мы ехали домой с бала, он рассказал мне, что нечаянно услышал, что сказала тебе Сесилия, Чарльз. А лорд Чарльбери! Я не верила, что такое возможно!
Лояльность вкупе с привязанностью заставили мистера Ривенхола встать на сторону сестры, но он казался очень расстроенным, так как считал непростительным для Сесилии, что она поставила его в такое положение. Он подавленно сказал:
– Если ты имеешь в виду, что Сесилия и лорд Чарльбери решили, что не подходят друг другу, то ты совершенно права. Правда, я не знаю, как это касается Альфреда или почему он должен бежать к тебе с тем, что… нечаянно услышал!
– Мой дорогой Чарльз, он знает: то, что касается твоей семьи, касается и меня!
– Я очень признателен тебе, но не хотел бы дальше обсуждать этот вопрос.
– Простите меня! Я должна идти к маме! – сказала Сесилия.
Она выскользнула из комнаты; мисс Рекстон многозначительно посмотрела на мистера Ривенхола и сказала:
– Я не удивлюсь, что ты рассержен. Это было ужасно неприятно, и, я полагаю, не стоит далеко искать причину, заставившую Сесилию поступить так непохоже на нее!
– Я совсем не понимаю, что ты хочешь сказать.
Его тон, в котором звучал запрет, подсказал ей, что с ее стороны было бы разумно сменить тему, но ее неприязнь к Софи, перешедшая в страсть, заставила ее продолжить.
– Ты, должно быть заметил, дорогой Чарльз, что наша милая сестра попала под влияние своей кузины. Я думаю, это не приведет ни к чему, кроме несчастья. Без сомнения у мисс Стэнтон-Лейси есть множество превосходных качеств, но я всегда была абсолютно согласна с тобой, что у нее совсем нет деликатности.
Мистер Ривенхол, который считал, что в поведении его сестры следует винить только Софи, без
