И Торкил с радостью ответил:
– Да, это она! Если вы не найдете фигурки, то мы сможем использовать шашки, но мне хотелось бы, чтобы вы увидели, какой набор фигурок изготовил для меня Филипп в подарок ко дню рождения! Он выточил их из дерева и раскрасил гусей в белый цвет, а лисицу – в красный. Лиса задрала хвост вверх, а у одного гуся было ужасно смешное выражение, а два других – перекособочены. Дайте-ка я сам поищу!
Он опустился на колени перед шкафом и принялся вытаскивать оттуда разные коробки, но тут вмешалась леди Брум, заявив:
– Займешься этим после обеда, сын мой!
– Нет, мама, сначала я найду фигурки, а потом пойду обедать, – воспротивился Торкил.
– Нет, вы должны сначала пообедать! – решительно заявила Кейт, поднимая его на ноги. – Я знаю, что будет, если вы их найдете. Вы начнете меня учить, как нужно играть, и в результате я останусь без обеда! Пойдемте!
Говоря это, Кейт улыбнулась ему и успокаивающе пожала руку. Торкил хотел было возразить, но слова Кейт и ее рукопожатие возымели свое действие – суровые морщинки на лбу у него разгладились, он улыбнулся ей в ответ. Глаза его засверкали, он поднес ее руку к губам с такой силой, что Кейт стало больно, и произнес:
– Я сделаю все, что вы пожелаете, кузина!
– Весьма признательна вам, Торкил, – ответила Кейт ровным голосом и, высвободив свою руку, добавила. – Но только все эти подвиги ни к чему! Лучше порадуйте вашу маму, которая ждет, когда можно будет пойти обедать!
Торкил вспыхнул, казалось, что он вот-вот взорвется, но он покусал губу, бросив искоса взгляд на Кейт, и рассмеялся. Он хихикал всю дорогу до столовой, словно глупый мальчишка, и это ужасно раздражало Кейт. Он посерьезнел, только когда леди Брум спросила Кейт, видела ли она, что розы совсем не пострадали от грозы. Неожиданно Торкил сказал:
– Я ужасно хочу есть. Что в этой супнице, мама?
– Телячьи ножки со спаржей, – ответила она.
– Прекрасно, я их очень люблю, – заявил Торкил.
Кейт слегка удивилась, услышав эти слова, поскольку Торкил редко интересовался тем, что ему подавали. Но она удивилась еще больше, когда увидела, что Торкил, обычно съедавший несколько ложек, а потом отставлявший тарелку под тем предлогом, что блюдо совершенно несъедобно, сегодня вдруг быстро расправился со своей порцией телячьих ножек и потребовал, чтобы ему положили говядины, которую резал доктор Делаболь. Кейт с трудом проглотила несколько кусочков, ибо только усилием воли ей удавалось подавить подступавшую к горлу тошноту, а когда Кейт увидела кровь, сочившуюся из куска мяса, который положил себе на тарелку Торкил, ей пришлось вообще отвести глаза. Однако Торкил заявил, что мясо зажарено как раз так, как он любит, и с жадностью, как показалось Кейт, вонзил в него зубы.
– Я вижу, долгий сон пробудил в тебе зверский аппетит, – игриво заметил доктор.
– Неужели я спал очень долго? Я не помню, когда я лег.
– Да, ты спал очень долго. Баджер с трудом разбудил тебя.
– А, это-то я как раз помню! Я проснулся, почувствовав, что меня кто-то трясет, и чуть было не набросился на Баджера за то, что он не дал мне досмотреть сон.
– А что вам снилось? – спросила Кейт. – Наверное, что-то очень приятное? Зато я, когда мне снится сон, слишком напоминающий какую-нибудь жизненную ситуацию, бываю только рада, если меня разбудят и сон прервется.
– Я не помню, что мне снилось! Самое ужасное, что я забыл свой сон. Но помню, что это было что- то очень приятное. – При этих словах все, сидевшие за столом, дружно рассмеялись, а Торкил обвел их недовольным взглядом, в его глазах вспыхнул гнев.
– Откуда же ты знаешь, что тебе снилось что-то приятное, если ты позабыл свой сон? – спросила Торкила леди Брум.
Торкил задумался, а потом натянуто улыбнулся:
– Да, я понимаю, это звучит ужасно глупо, но я знаю, что сон был очень приятным, хотя и не могу объяснить почему, Кейт. Вы ведь меня понимаете, правда?
– Отлично понимаю, – заверила его Кейт. – Я не помню своих плохих снов, но хорошо знаю, что они мне снятся!
– А вам тоже снятся плохие сны? – спросил Торкил, повернувшись к Кейт и пытливо вглядываясь в ее лицо.
– Да, время от времени мне снятся очень неприятные сны, – призналась Кейт.
– А кошмары? Такие сны, от которых приходишь в ужас и просыпаешься в холодном поту?
– Нет, слава Богу! Кошмары мне снятся крайне редко.
– А мне часто, – признался Торкил. – Иногда мне снится, что за мной гонится ужасное чудовище. Я бегу, бегу, а ноги тяжелые, словно ватные! Это чудовище меня еще ни разу не поймало, но однажды схватит, я в этом уверен! А иногда мне снится, что я совершил нечто ужасное и это…
– Ради Бога, прекрати, Торкил! – воскликнула леди Брум. – От твоих рассказов у меня кровь стынет в жилах! – Она передернула плечами, словно содрогаясь от страха, и добавила тоном, каким обычно любящие матери журят своих детей: – Противный мальчишка! Он еще, чего доброго, начнет рассказывать истории о привидениях, и после этого нам будет страшно подняться наверх в свои спальни. Знаешь, Кейт, нам здесь, в Стейплвуде, не хватает только привидений! Знаешь, какое разочарование охватило меня, когда сэр Тимоти привез меня в Стейплвуд в качестве невесты, и я узнала, что здесь нет привидений. Я ведь была такая романтическая девица! Однако со временем я поняла, что от владельцев домов, в которых обитают призраки, сбегают слуги, поэтому я возблагодарила Бога, что в нашей усадьбе не бродят по ночам привидения, а к дверям в полночь не подъезжает невидимая карета, чтобы предупредить всех о скорой кончине хозяина дома.
– Да, миледи, нужно возблагодарить Бога за то, что мы избавлены от всех этих прелестей, – сказал доктор. – Все это напомнило мне об одном странном происшествии, случившемся со мной много лет назад, когда я еще проживал в Дербишире.
Торкил пробормотал:
– О Боже!
Но леди Брум попросила доктора рассказать об этом происшествии, бросив укоризненный взгляд на сына.
К тому времени, когда доктор заканчивал свой рассказ, подали второе блюдо, и Торкил показал пальцем на сырный пирог, приглашая Кейт отведать его. Девушка отрицательно покачала головой, от чего Торкил воскликнул, перебив доктора, что кузина, наверное, заболела, поскольку она совсем ничего не ест. Кейт поспешила сказать, что съест немного желе.
– Но вы ведь и вправду больны? – обеспокоенно спросил Торкил.
– Нет, нет! Я просто… просто не хочу есть, – заверила его Кейт, тронутая заботой о ней.
Торкил радостно улыбнулся:
– Как я рад это слышать! Я боялся, что вы используете нездоровье как предлог, чтобы не играть со мной в «Лису и гусей».
Кейт чуть было не подавилась при этом, но быстро справилась с собой:
– Нет-нет, я с удовольствием с вами сыграю!
Тут на помощь ей пришла леди Брум, упрекнувшая Торкила за то, что он так грубо перебил доктора.
– И разреши мне заметить тебе, что обращать внимание на отсутствие аппетита у Кейт было с твоей стороны еще более бестактно! Она, как и я, страдает от жары, но ты почему-то не заметил, что я тоже потеряла аппетит! Дорогое мое дитя, если ты кончила есть, я предлагаю подняться наверх.
Кейт еще не закончила, но с радостью отодвинула от себя тарелку с желе и последовала за ее светлостью. Когда они поднимались по парадной лестнице, тетя Минерва неожиданно сказала:
– Доктор Делаболь сообщил мне о том неприятном происшествии, которое случилось с тобой в лесу. Конечно, все это очень ужасно, и меня не удивляет, что за обедом ты почти ничего не ела, но не стоит придавать слишком большое значение таким пустякам, любовь моя. Люди, живущие в деревне, вечно
