тебя о некоторых вещах, но прежде я хочу поиграть в гольф. Как ты на это смотришь?
– Абсолютно согласен, – поддержал его Энтони. – Можно обдумать решение во время раунда, так?
Площадка для гольфа была длинная, с немалым количеством трудных препятствий. Мистер Коркрэн предупредил приятеля, что необходимо прежде всего держаться прямо, и при этом свой первый мяч послал в заросли кустов.
– Благодарю, Энтони, – сказал мистер Эмберли. – Пример – всегда лучше наставлений.
Был уже шестой час, когда они закончили раунд, и стало почти темно. В клубе было довольно пусто, как обычно по воскресным дням, и они без труда нашли укромный уголок.
Первые полпинты пива Энтони уничтожил, рассуждая о своей склонности к затянутым ударам, сопровождая это анекдотами о роковых ударах на площадках для гольфа чуть ли не половины Англии. Он совсем заморочил голову Эмберли, рассказывая о Сэндвиче и Уэнсуорте, Хойлейке и Сент-Эндрюс, пока совсем не опьянел.
Эмберли позволил ему несколько минут поразглагольствовать об их сегодняшней игре, пока заканчивал очередную порцию пива. Когда принесли кружки, Энтони наконец прекратил свои рассуждения и оставил тему гольфа.
– Теперь об убийстве, – сказал он, – Что-нибудь узнал?
– Не так уж много. В этом вся и загвоздка. Чего боится братец Бэзил?
– А, ты заметил это? Господи, если бы я знал! Веселенькая атмосфера в доме, не так ли? Чем быстрее я заберу Джоан оттуда, тем лучше.
– Кстати, когда свадьба?
– В следующем месяце. Насколько я понимаю, меня там принимают за своего, во всяком случае так мне кажется. Я бы с удовольствием удрал оттуда сразу после этой костюмированной пирушки. И почему это женщины тратят столько нервов из-за маскарадных костюмов? Даже Джоан помешалась на этом. Я тебя спрашиваю, Эмберли, неужели я выгляжу таким ослом, чтобы подходить к роли Фауста? – Фрэнк покачал отрицательно головой. – Конечно, нет. Танцы – прекрасно, но зачем напяливать эти маскарадные костюмы? Однако я собирался поговорить не об этом. Так вот, насчет того, что я свой человек в доме. Я уж было собирался отчалить оттуда в четверг, но Джоан хочет, чтобы я остался подольше, да и братец Бэзил, кажется, жаждет того же.
– Получает удовольствие от твоей компании или боится?
– Боится, – согласился Коркрэн. – Он все время в страхе, и Бог знает почему. Единственное, что я знаю, так это то, что он не хочет остаться один в поместье. Эта боязнь у него появилась со времени убийства.
– Что ты знаешь о нем?
– Не так много. Да и знать особенно нечего. Из хорошей семьи, окончил закрытую школу и тому подобное. Всегда был хорошо обеспечен, думаю, за счет старого Фонтейна, сделавшего его своим наследником. Естественно, кое-что я узнал от Джоан во время наших разговоров. Как я понимаю, Бэзил ведет жизнь зажиточного человека, никаких проблем, никаких долгов, никаких разгулов. Обычный порядочный человек. Знаешь, этакий приверженец простых удовольствий и атлетических идеалов. Стрельба, изредка охота, вполне современный человек, как мне думается. Помешан на всех видах спорта на воздухе. Дьявольски здоров. Когда я жил с ним в Литтл-хейвене, то он заставлял меня каждый день перед завтраком купаться. У него там бунгало – довольно скромное, если не считать его чертовой лодки.
– Что за лодка?
– Моторная. По словам Бэзила, на ней можно переплыть пролив, не испытывая морской болезни. Пролив я не переплывал, так что остается только верить ему на слово.
Эмберли рассмеялся:
– Моряк из тебя неважный, это факт.
– Хуже не бывает, – сказал Коркрэн. – Любой может иметь суперсовременную моторную лодку, и я тоже, если захочу. Джоан тоже так думает. Она терпеть не может эту лодку, чем выводит Бэзила из себя. Они между собой не очень-то ладят на самом деле, ты же знаешь. Хотя, по ее словам, они жили в согласии, пока не умер старый Фонтейн. Она клянется, что это как-то связано с поместьем. Конечно, суть в том, что она не любит этот дом, поэтому вбила себе в голову, что с домом не все в порядке. Ко всему прочему, еще Коллинз.
– Да, меня изрядно интересует этот Коллинз, – сказал Эмберли. – Из старой прислуги остались в доме только Даусон и Коллинз.
– О, Боже, нет! Практически вся прислуга осталась. Домоправительница, которая работает с незапамятных времен, и повар, и двое садовников и еще целая свора прислуги, кстати, я их даже не знаю. Они могли уйти, когда старик Фонтейн сыграл в ящик, но старая гвардия осталась. Понимаешь, Бэзил не был для них новым человеком. Старик Джаспер, кажется, очень любил его, приглашал жить у себя подолгу. Поэтому они все знали его и по-своему любили. Говорю тебе, загвоздка не в этом.
– Я начинаю думать, что в словах сержанта что-то есть, – заметил Эмберли. – Странное дело. Небольшая головоломка на выходные.
– Слушай, если тебе понадобится Уотсон, не забудь про меня, ладно? – сказал Коркрэн. – К слову об Уотсоне. Ты помнишь Фредди Холмса? Парень с веснушками.
– В Меррит-Хаузе? Да, помню, а что?
– Я тебе расскажу, – сказал Коркрэн, пододвигая стул поближе.
С этого момента все разговоры об убийстве были отложены, и друзья переключились на школьные воспоминания. Это продолжалось больше часа, а могло длиться и дольше, если бы Коркрэн случайно не взглянул на часы. Он тут же убежал, вспомнив, что дал обещание своей невесте забрать ее из гостей еще полчаса назад.
Эмберли тоже лениво поднялся и вышел из клуба. Затем сел в свой «бентли» и направился в Аппер Неттлфоулд, чтобы купить табаку по дороге домой. Выйдя из магазина, он обнаружил, что подойти к машине невозможно. Темноволосый, дикого вида парень в серых фланелевых брюках, свитере и твидовом пиджаке навалился на машину, мрачно уставившись на стрелки на щитке управления. Шляпы на нем не было, и прядь темных волос в беспорядке нависла на лоб.
Эмберли помедлил, стоя у дверей магазина, и начал набивать трубку, задумчиво поглядывая на молодого человека.
Парень продолжал все тяжелее наваливаться на машину.
– Могу чем-нибудь помочь? – спросил Эмберли.
Взлохмаченная голова повернулась:
– Ничего мне ни от кого по надо, – сказал парень.
– Хорошо. Не возражаете, если я сяду в машину?
Парень не обратил внимания на его вопрос.
– Да вы знаете, чем я занимался?
– Да, – откровенно сказал Эмберли.
– Я пил, я пил чай с приятелем, – объявил парень. – Крепкий чай.
– На вашем месте я бы пошел домой.
– Вот это я и собирался сделать, – сказал молодой человек заплетающимся языком. – Этого парня я встретил , встретил как-то. Он прекрасный парень. Мне плевать, что говорят о нем, он отличный парень. Ширли, Ширли он не нравится. Что я хочу сказать, сказать , это все проклятый снобизм. Вот что.
Презрительное удивление мистера Эмберли сменилось внезапным интересом.
– Ширли… – повторил он.
– Совершенно верно, – кивнул молодой человек.
Мутным взглядом он посмотрел на Эмберли, но лицо его приняло хитроватое выражение.
– Она моя сестра.
– Если вы сядете в мою машину, то я доставлю вас к ней, – сказал Эмберли.
Парень прищурил глаза.
– Кто вы такой? – требовательным голосом спросил он. – Я не собираюсь ничего вам рассказывать. Поняли?
