самое!
Джессами как следует встряхнул брата:
– Ничего подобного! Зато я обещаю задать тебе трепку, если ты не придержишь язык!
– Да ну? – без особого почтения осведомился Феликс. – Попробуй – поглядим, что у тебя получится!
Заметив гневный румянец на щеках Джессами, маркиз счел благоразумным вмешаться:
– Прежде чем устраивать кулачный бой, пройдем в библиотеку и чем-нибудь подкрепимся. Не знаю, каковы наши ресурсы, Уикен, но надеюсь, вы сможете подать закуску для моих гостей.
Покраснев еще сильнее, Джессами чопорно произнес:
– Вы очень любезны, сэр, но мы… не будем злоупотреблять вашим гостеприимством. Я пришел только чтобы забрать Лафру и… возместить ту сумму, которую вам пришлось выплатить, чтобы избавить его от наказания. Мы… не нуждаемся в угощении.
– Еще как нуждаемся! – возразил Феликс. Устремив на Уикена взгляд страдающего от голода ребенка, он вежливо добавил: – Если вы не против!
– Феликс! – свирепо зашипел Джессами.
Но Уикен, подобно своему хозяину, снисходительный к мальчишеским выходкам, благожелательно отозвался:
– Разумеется, не против, сэр. Если вы будете хорошим мальчиком и пройдете в библиотеку, то получите бисквиты и лимонад. Но вы не должны досаждать его лордству!
– Конечно! – обрадованно воскликнул Феликс. – А потом вы отведете меня в литейный цех, кузен Элверстоук?
Подавленный смешок напомнил маркизу о присутствии его секретаря. Он повернулся, изобразив на лице приятную улыбку.
– Чуть не забыл о вас, мой мальчик! Пройдемте с нами в библиотеку! Хочу познакомить вас с моими… э-э… подопечными: Джессами и Феликс – мистер Тревор. – Маркиз подождал, покуда братья, памятуя о манерах, отвесили поклон, прежде чем обменяться рукопожатиями с мистером Тревором, после чего повел всю группу в библиотеку и закрыл дверь. – Тебе повезло, Феликс: мистер Тревор куда больше меня знает о пневматических лифтах, поэтому он самый подходящий человек для того, чтобы повести тебя в литейный цех.
– Вы льстите мне, сэр! – быстро отозвался Чарлз. – Я не так уж хорошо в этом разбираюсь.
– Более чем достаточно! – возразил его лордство, в чьем голосе послышались суровые нотки.
– Да, но вы сказали, что сами поведете меня туда, кузен Элверстоук!
Вспотев от смущения, Джессами взмолился, чтобы брат перестал заставлять его лордство делать то, что, как должно быть ясно последнему олуху, ему не хочется делать. Это побудило Феликса бросить на маркиза душераздирающий взгляд и произнести голосом смертельно раненного:
– Я думал, вы хотите пойти туда, сэр. Вы сказали…
– Конечно хочу! – поспешно прервал Элверстоук. – Но я как раз собирался отправиться в Ричмонд попробовать мою новую упряжку. Ты бы не хотел поехать со мной туда вместо литейного цеха?
– Нет! – решительно возразил Феликс.
Это уже было чересчур для Джессами.
– Вот дурень! – воскликнул он. – Променять на литейный цех возможность прокатиться на великолепной четверке серых, которую мы видели возле дома? Ты, должно быть, спятил!
– Я люблю машины больше, чем лошадей, – просто сказал Феликс.
В интересах мира маркиз снова вмешался:
– О вкусах не спорят. Если ты предпочитаешь литейный цех, пускай будет так. Хочешь взглянуть на серых, Джессами? Пойди и поговори о них с моим конюхом. Можешь ему передать, что мне они сегодня не понадобятся.
– Благодарю вас, сэр! Конечно, я хочу на них взглянуть! – сразу повеселел Джессами.
Велев Феликсу следить, чтобы Лафра не безобразничал, он быстро вышел из комнаты. Когда Джессами вернулся, Феликс поглощал пирог со сливами, щедро запивая его лимонадом и не переставая разглагольствовать о предохранительных клапанах. Мистер Тревор, извлекая из недр памяти элементарные знания об управлении паровой энергией, которые ему удалось когда-то приобрести, едва успевал ему отвечать, а маркиз, развалившись в кресле, наблюдал за ними со злорадной улыбкой.
С появлением Джессами тема разговора сразу же изменилась. Посоветовав Феликсу не быть занудой, он высказал маркизу свое восторженное мнение о серых лошадях:
– Они безупречны! Широкая грудь, тонкая шея, крепкие сухожилия! И они так подходят друг другу! В жизни не видел такой великолепной четверки! Ваш конюх прокатил меня вокруг площади – он сказал, что вы не станете возражать, – и мне особенно понравилась их скорость! Высокий шаг хорош для четырехместных колясок и ландо, но для фаэтонов и двуколок я предпочитаю скорость красивой походке.
– Я тоже, – согласился Элверстоук. – Как насчет лимонада?
– О, благодарю вас, сэр! – Джессами взял стакан у Чарлза Тревора. – Нет, спасибо – пирога не нужно.
– Возьми – пирог отличный! – посоветовал Феликс, великодушно желая разделить удовольствие со старшим братом.
Игнорируя это вмешательство, Джессами выпил лимонад и сказал:
– Простите, сэр, но сколько вы заплатили этим людям – сторожам парка и пастуху?
– Не имеет значения! – отмахнулся Элверстоук. – Завтра я уезжаю в Ньюмаркет и буду отсутствовать неделю, но когда вернусь в Лондон, обязательно попробую серых. Хочешь прокатиться со мной?
Ответ явственно читался на внезапно покрасневшем лице и в заблестевших глазах Джессами.
– Сэр!.. – взволнованно начал он, но внезапно его лицо помрачнело. – Я бы очень этого хотел, сэр, но… но я должен выплатить вам сумму, которую вы истратили, вызволяя Лафру!
Это заявление сразу же поставило Элверстоука лицом к лицу с абсолютно новой ситуацией и вытекающей из нее дилеммой. До сих пор никто из членов его семьи не чувствовал себя обязанным выплачивать ему суммы, которые он время от времени на них тратил, – все воспринимали его щедрость как нечто само собой разумеющееся, – и не прошло и двух часов с тех пор, как он дал молчаливую клятву не принимать на себя ни малейшей ответственности за сыновей Фреда Мерривилла. Однако маркиз никак не мог позволить подростку компенсировать из своего, безусловно, крайне маленького денежного содержания сумму, выплаченную Чарлзом Тревором за спасение Лафры от наказания.
– Уверяю тебя, в этом нет никакой необходимости! – сказал он, борясь с судьбой. – Я не знаю, во сколько это обошлось, а если ты будешь досаждать мне этим скучным делом, я не приглашу тебя, когда буду испытывать новую упряжку!
Последовала напряженная пауза, а когда Джес-сами поднял глаза, они уже не блестели и стали суровыми.
– Хорошо, сэр, – спокойно отозвался он. – Будьте любезны сообщить, сколько я вам должен.
– Ничего я не стану тебе сообщать, юный упрямец!
– Прошу прощения, сэр, но мне неизвестна причина, по которой вы обязаны платить за дурное поведение моей собаки.
– Выходит, ты не знаешь, что твой отец… э-э… поручил вас всех моим заботам? – осведомился маркиз, отступая на последний рубеж.
– Моя сестра говорила мне о чем-то подобном, – нахмурился Джессами, – но я не понимаю, как такое могло произойти. Ведь я знаю, что отец не оставил завещания.
– Так как дело было оговорено между нами двумя, было бы удивительно, если бы ты это понимал. Но это тебя не касается. Что до поведения Лафры, то я больше не желаю о нем слышать. Только не приводи его снова в Грин-парк!
Высокомерный тон маркиза произвел эффект, на который он рассчитывал. Щепетильность Джессами вытеснили смутные опасения насчет допущенной им бестактности.
– Д-да, сэр! – запинаясь, пробормотал он. – Это… это очень любезно с вашей стороны! Я не знал…
