родителей не должно было возникнуть подозрений.
@int-20 = Утром, около одиннадцати, мы, теперь уже впятером, собрались на автобусной остановке. Наташка волновалась, ее волнение передалось мне, и я чувствовала себя преступницей по отношению к ее родителям. Ребята посмеивались над нашими страхами и уверяли, что никто ничего не узнает. Но напряжение не покидало нас и тогда, когда удалось втиснуться в переполненный автобус, и позже, когда Наташка увидела кого-то из знакомых и готова была впасть в истерику.
– Я выйду, – шептала она. Но автобус тронулся, и выйти из него не было никакой возможности. Мы висели на поручнях, наши тела бились о мешки, набитые зерном и семечками, об оцинкованные ведра, узлы и сумки. Зажатые со всех сторон плотными и потными пассажирами, мы потихоньку проклинали соседей с их непомерным грузом.
Наконец, автобусная пытка окончилась, и нас выбросило на пыльный деревенский пятачок.
– Ничего, – изрек помятый Данька, – сейчас поймаем попутку, она нас подбросит до места.
Мы пили воду из-под колонки, а потом пошли узнавать расписание автобусов. Автостанция, по совместительству столовая, имела одну достопримечательность – огромное, во всю стену зеркало.
– Да красивая, красивая, – мимоходом бросил мне Данька, и я застыдилась своего беглого взгляда, скользнувшего по отражению.
Нас согласился подвезти парень на ветхом грузовике. Мы с Наташкой уселись в кабине, а ребята полезли в кузов. Данька, подсаживая нас, сетовал, что больше нет места, и мне показалось, что он с большим удовольствием одну из нас точно отправил бы в кузов, чтобы самому разместиться рядом с водителем, а не глотать пыль по дороге. Правда, ехать было совсем недалеко, мы могли бы пройти пешком.
Водитель остановился у общественного пляжа, и нами было решено искупаться, чтобы смыть с себя пыль и пот.
Я, уже достаточно натерпевшаяся от дороги и почти жалеющая о том, что согласилась поехать, немедленно сняла бриджи и топик – оранжево-желтый купальник был надет весьма предусмотрительно; и, бросив друзей на произвол судьбы, побежала по горячему песку туда, где берег был полон людей: молодых и старых, с визжащими и гомонящими детишками, с резвящейся молодежью, туда – в самую гущу. Я бежала ровно. На ходу сорвала заколку с волос, чтобы они красиво колыхались в такт движению лопаток. Я ни на кого не смотрела, но чувствовала, как в меня впиваются десятки взглядов. Мне это было необходимо, чтобы подавить некое состояние ущербности, появившееся благодаря поведению моего принца. Загорелая кожа, яркий купальник, длинные волосы…
Наконец, я нашла место, с которого мне удобно было зайти в воду. Несколько прыжков, и я врезалась в течение реки, окунулась, проплыла немного вперед, выровняла дыхание, остыла немного и повернула обратно. Выбралась на берег, и только теперь огляделась в поисках друзей. Они медленно шли почти у кромки воды, высматривая меня. Генка нес мою одежду, аккуратно перебросив через локоть, а в другой руке – обувь.
Неожиданно Наташка побежала. Она высоко подбрасывала колени, делая короткие прыжки, как на зарядке «Раз-два! Выше колени! Выше!», и это было смешно. Я снова испугалась: а вдруг я тоже так выглядела?!
Когда все приблизились, Данька сказал:
– Умеешь ты создать эффект…
– А что я такого сделала?
Данька стоял напротив и слишком откровенно разглядывал меня. Наташка, Генка и Вовка бросились в воду, а мы все продолжали свое противостояние. Данька не торопился раздеваться, он лишь снял обувь и чуть подвернул брюки. Под его взглядом я казалась себе голой, но это только сильнее заводило меня.
– Я сейчас искупаюсь, – медленно сказал он, – а ты постарайся не привлекать к себе излишнего внимания лиц противоположного пола. Только драки мне здесь не хватало! – Это последнее прозвучало, как пощечина.
– Знаешь, я, пожалуй, поеду домой, чтобы ты так не напрягался.
– Ага, поедет она! – Данька сощурил глаза и неожиданно рассмеялся. – Ну извини, я шучу. Мы же еще в пещерах не были, а там знаешь, как красиво. А еще здесь родник есть, рядом – прямо по пляжу. Неужели ты откажешься попробовать самую вкусную в мире воду? – он был почти нежен, это меня растрогало.
– Ладно уж, иди, купайся.
Он стянул с себя майку, брюки и, не спрашивая разрешения, повесил их мне на плечо, после чего медленно пошел в воду, покрякивая и ежась.
– Генк, ты себе ничего не отморозил?
– Не-а! – радостно крикнул подплывший Генка и нырнул. Данька нырнул следом. Я увидела его голову далеко впереди, почти на середине реки, он пытался плыть против течения.
На песок выбрались Генка с Наташкой, потом Вовка, а я стояла с чужой одеждой на плече и смотрела, как плавает мой принц. Опомнившись, бросила одежду Генке и тоже кинулась в воду.
Когда Данька вышел на берег, он долго и нудно отчитывал нас за то, что Генка положил его вещи на песок, и теперь все это имеет вид «как из задницы», да еще и колется. Но Генка и Вовка лишь беззлобно смеялись, а Наташка ввернула шуточку по поводу сибаритских привычек, от которых пора избавляться. Таким образом Даньку удалось заставить на время замолчать.
Вода в роднике была пронзительно-холодной, и мы долго пили ее, потому что не во что было налить и взять с собой.
Наш путь начинался с узенькой тропинки, поднимающейся к гребню горы; пройдя какое-то время по верху, мы спустились немного и очутились у круглого лаза, похожего на вход в естественную пещеру. На площадке перед ним расположились несколько человек. Они только что вышли из горы и отдыхали, грелись на солнце.
Мы поздоровались, и Данька спросил:
– Вы из пещер? Вход здесь?
Оказалось, что вход был где-то в другом месте, но он завален, а этот лаз – что-то типа вентиляционного отверстия. Когда-то люди взорвали часовню на горе и попытались уничтожить монастырь. Спустя много лет любопытные туристы обнаружили и расширили этот проход, теперь бывший монастырь стал доступен, его облюбовали многочисленные молодежные тусовки.
У нас не было с собой ни фонаря, ни факела, пришлось одолжить свечку, а факел Данька соорудил из палки, намотав на нее старую тряпку и полив бензином из Вовкиной зажигалки.
Факел скоро погас, а свечной огарок не мог осветить густую темноту многочисленных переходов. Пройдя несколько коридоров и спустившись по узкой лестнице, мы все-таки решили вернуться, чтобы не заблудиться без света и не растерять друг друга.
На поверхности все сразу загрустили, Наташка вспомнила свои страхи, знакомых, которые видели ее в автобусе, родителей… Ее вяло успокаивали. Всю обратную дорогу мы говорили мало. Торопились, подгоняемые Наташкиной тревожностью.
Опасения подтвердились. Бабушка смотрела на меня с укоризной. А телефонный звонок Наташкиной мамы совсем расстроил.
– Где вы были?
– На пруд ходили, – я старалась врать убедительно.
– Ах, Кира, Кира! – услышала я в ответ, и трубка коротко запикала.
Наташка смогла позвонить только на следующий день, она быстрым шепотом сообщила, что дома был скандал, и ей запретили со мной дружить. Стало обидно, такого еще никогда не было. Я всегда считала, что если родители запрещают с кем-то дружить, то этот кто-то не совсем хороший человек. Себя к нехорошим я никак не причисляла.
– Как хочешь, – я попыталась быть равнодушной.
@int-20 = Без Наташки стало как-то сразу очень скучно. Пару дней я места себе не находила, все пыталась понять, почему именно я оказалась виновата перед Наташкиными родителями?
Попыталась поговорить с бабушкой, по ее словам выходило, будто я подбила подругу обмануть родителей. Как будто Наташка не знала, что делала. Странно.
Зарядили дожди. Я валялась на диване с книжкой, но читать не могла, мысли путались. Данька куда-то пропал. Точнее, на следующий день позвонил Генка и радостно сообщил, что Данька уехал на несколько дней, и сразу же предложил сходить куда-нибудь.
– Куда? – довольно вяло отозвалась я.
– В заводском клубе дискотека, – доложил Генка.
– Нет уж, спасибо…
Прибежала Валька. Со сломанного зонта стекали капли дождя на крыльцо. Она попыталась закрыть его, но зонт не хотел.
– Проходи…
Валя бросила зонт на веранде и первым делом начала выспрашивать, что да как у нас с Данькой.
Я целый час втолковывала ей, что мы просто друзья, но Валя недоверчиво качала головой.
– Так не бывает, – заявила она.
– Что не бывает?
– Ну, всякие там дружбы между парнем и девушкой. Не бывает! Это все для первоклашек.
– Послушай, – терпеливо внушала я ей, – я каждый вечер встречаюсь с тремя парнями. Ты их всех знаешь. По твоим словам выходит, что все они – мои парни?
Валя задумалась. Очевидно, довод прозвучал неожиданно веско. Но ее не так-то просто было сбить с толку:
– Генка тебя познакомил с Даней, так?
– Ну да.
– Все знают, что Генка в тебя влюблен, а ты повелась на Даньку. Генка не дурак, он сразу сообразил, что Данька неспроста с ним задружил, до тебя они просто изредка пересекались, а теперь везде вместе. Вот и выходит, Генка тебя сторожит, чтоб Данька не увел окончательно. А Вовка – это же старый Генкин друг, куда Генка, туда и он. – Она посмотрела на меня с вызовом. – Так?
– По-моему, ты фантазируешь.
Валя неодобрительно посмотрела на меня и сказала с горечью:
– Конечно, Шерхан тебе не пара, а как появился этот Данька, так ты и парня своего забыла, да?
– Валь, ну не усложняй ты все, – я поморщилась, – и так настроения никакого, да еще родители Наташкины на меня наехали. Наташку дома заперли, не
