словами — значит, мы испытывали одинаковые чувства:
— Не будь он настоящим, непременно бы решила — поддельный!
Вздрогнув, Крыська бросила на меня всполошенный взгляд, схватила сверкающую глыбу и, осмотревшись, устремилась к старому шкафу, в дверце которого ещё сохранился кусок стекла. С силой проехалась по стеклу алмазом.
Глубокая царапина подтвердила — алмаз настоящий.
Сразу воспрянув духом, Крыська повернулась ко мне. Ее глаза сияли не хуже алмаза.
— Сейчас я стану рассуждать логично, а ты не смей мне мешать! Пыль на данном чердаке ясно свидетельствует... нет, будем точны, свидетельствовала о том... нет, пыль — доказательство того, что камню не меньше пятидесяти. Нога человеческая за полвека не ступала на сей чердак, и рука человеческая не могла сюда ничего подбросить. Подбросила, а потом опять покрыла толстенным слоем пыли? Такие штучки отпадают. А пятьдесят лет назад не было материала тверже алмаза и не умели его искусственно производить. Теперь, в эру космических путешествий, не стану столь же категорически утверждать, но сдается мне, алмаз по-прежнему побивает все рекорды...
Я предложила ещё один тест на подлинность алмаза:
— Можно бросить его в огонь, посмотрим, превратится ли в уголь.
— Сейчас же сплюнь через левое плечо, не хватает еще, чтобы тут вспыхнул пожар! Не забывай — мы на чердаке. Не сбивай меня, я продолжаю рассуждать. Значит, он настоящий, раз режет стекло. Кстати, стекло тоже настоящее, полвека назад ещё не было плексигласа.
— Ладно, ты меня успокоила. Пошли к себе, там побольше света...
— ...и в случае пожара выскочить легче. Со второго этажа я уж рискну выпрыгнуть в окно.
— А кроме того, по пути сюда меня как что вдруг толкнуло, и я купила бутылочку Chateau Neuf du Раре. Красного.
Кристина явно растрогалась.
— О, кажется, первый раз в жизни совершенно искренне поверила, что ты не такая глупая, какой кажешься...
С чердака мы спустились спокойно. Не приплясывали, не испускали диких криков восторга, не лишились от счастья рассудка и не принялись будить весь дом. Думаю, лишь потому, что находка нас порядком-таки оглушила. Мы знали, что где-то когда-то существовал наш фамильный алмаз, даже питали слабую надежду его отыскать и, пожалуй, могли в конце концов предположить, что найдем. Но когда воочию узрели алмаз, он нас просто ошеломил. Да и любого бы потрясли размер и идеальная чистота этой сверкающей громадины. Даже в кинофильме «Сокровища царя Соломона» показывали алмаз поменьше нашего, даже «Кохинор» в подметки не годился нашему, хотя огранен был получше.
Мы уселись в кресла с бокалами в руках. На столе стояла откупоренная бутылка благородного вина. И лежал, ослепительно сияя, Великий Алмаз. Мы забыли о вине, будучи не в силах отвести глаз от этого сияния.
— Кажется, то, что там, в середке, просто огнем горит, и есть изъян, — не очень уверенно предположила Кристина. — И если пилить на две части, то аккурат в этом месте.
— Ну, не знаю! — возразила я. — Разделим его на две части, и он сразу утратит половину своей привлекательности. И вообще, это варварство — такую красоту рушить!
— Точно, варварство! Наверняка варварство. Но ведь по-другому камень не поделишь.
— Ладно, поделим, и что дальше? Ты продашь свой кусок?
— Да ты что! Ведь обе половинки идентичны, и ценность его как раз в том и заключается, что состоит из двух совершенно одинаковых половинок. Уверена, второго такого на свете нет. И никогда не было! Нет, одна я бы продавать не стала.
— Значит, если бы решилась продать, то обязательно вместе? Чтобы покупатель офонарел, увидев две одинаковые уникальные глыбы?
— Вот именно. А для этого необязательно камень разделять на две части. Продавать — так целый. Наверняка это выгоднее всего.
Какое-то время я раздумывала над выгодой, а потом заявила честно и твердо.
— Нет. Мне жалко.
— Мне тоже жалко, — как эхо отозвалась сестра.
Мы все ещё были ошеломлены и не очень хорошо соображали, но до сознания уже смутно добиралась потрясающая правда: мы нашли Великий Алмаз, самый большой алмаз мира, который к тому же законно являлся нашей фамильной собственностью и теперь по наследству достался нам. Был наш! И мы могли это доказать с помощью официальных документов.
— Ущипни меня, — попросила Крыська, поставив на стол бокал с недопитым вином. — Уж не снится ли мне сон?
— Не люблю я щипаться. Не выношу и даже тебя не стану щипать. Хочешь, уколю?
— Ну так уколи.
Сделала это я с помощью штопора, благо оказался под рукой. Крыська дернулась.
— Почувствовала! А ты уж не могла поосторожнее, обрадовалась! Значит, я не сплю. И алмаз в самом деле есть?
— Есть. Можешь пощупать, — великодушно предложила я.
Крыська воспользовалась разрешением. Схватила алмаз, ощупала его, подбросила и поймала, потом даже полизала. Трудно поверить, что это правда. Отыскали фамильное сокровище, и это в наше-то время! И в собственном доме, можно сказать! И как раз тогда, когда оно нам было просто жизненно необходимо!
— А теперь ты! — попросила я сестру, отобрав у неё алмаз. — Уколи меня, мне тоже не верится.
— С превеликим удовольствием!
Крыська охотно оказала мне эту услугу. Боюсь, дырку в бедре провертела до кости, зато я сразу почувствовала — нет, не сплю. И в голове как-то вдруг прояснилось.
Положив алмаз на стол, где он опять неимоверно рассверкался, я задала деловой вопрос:
— Так что же будем делать?
— А ничего. Сиди и смотри. Наслаждайся. Такого больше нигде не увидишь. Гляди во все глаза, наслаждайся этим потрясающим зрелищем, чтобы на всю жизнь хватило. Знаешь, он с каждой секундой кажется мне все прекраснее, я даже стараюсь не мигнуть, чтобы не потерять ни мгновения...
Молча сидели мы за столом, попивая вино и не сводя глаз с чудесного алмаза. А он словно притягивал к себе, отвести глаза уже просто было невозможно. Время от времени одна из нас протягивала руку, чтобы прикоснуться к сокровищу, убедиться, что оно на самом деле существует.
Кристина, похоже, как и я, обрела способность мыслить, ибо вдруг спросила:
— Слушай, а как же ключик?
Я не поняла.
— Какой ключик?
— Ну, точнее, замочек и ключик. Те, что мы обнаружили в саквояжике, ещё собирались поискать, что бы такое было заперто, а мы смогли бы найти и спилить замок. Помнишь?
— Тебе так хочется ещё поработать? — удивилась я. — Так что же мешает? Тут полно старых бебехов, запертых и незапертых, найди подходящий и принимайся за работу. Я не возражаю.
— Балда! Ну как ты не понимаешь? Просто тут что-то не сходится. Не правильно получилось. Замочек с ключиком непременно должны были что-то запирать. Ну, скажем, какая-нибудь шкатулка, нет, старинный ларец, запертый на висячий замочек, а внутри — алмаз! На кой черт этот придурок носил в своем саквояжике замочек с ключиком и на кой черт Антося так старательно их сохранила?
Долго думала я, но ничего путного так и не пришло в голову.
— Боюсь, этого мы так никогда и не узнаем, Как видишь, с алмазом это не имело ничего общего. И очень хорошо, что я насмерть забыла о замочке с ключиком, иначе, как знать, и впрямь принялась бы спиливать подряд все замки. А могло случиться и так, что замочек и ключик были как раз от желтого саквояжика. Может, Шарль Трепон имел обыкновение постоянно его запирать, а перед тем как войти к злополучному виконту, отпер и сунул в сумку? Чтобы не потерять. По-моему, самое простое
