— Пока не нашла, но, может, ты и без свидетельства соизволишь подумать? Одолжил вот этот фолиант, и что? Ну, думай же! Одолжил вместе с алмазом?
До меня наконец дошло и аж в жар бросило.
— Холера, возможно, это как раз исторический момент исчезновения алмаза? Что мы знаем о маркизе?
— Ровным счетом ничего. Однако советую обратить внимание на тот факт, что сокола вернулись на место. Вот они, перед нами, можешь пощупать. Лучше в перчатках. И как ты себе представляешь, маркиз берет почитать книжку с алмазом, а возвращает без? И прабабушка это спокойно восприняла? Ведь ни слова не написала. Кстати, какая из прабабок? Проверь по своему блокноту, на расписке есть дата.
Я проверила. Это оказалась Клементина, супруга того самого Луи-Людовика, который завел шашни с Мариэттой. И что, родной жене ни словечка не проронил об алмазе?
Мы призадумались. Потом я заглянула в дыру. Там ещё что-то торчало.
— Гляди, ещё одна газетная вырезка.
— Не успела прочитать, — оправдывалась Кристина. — Уж больно скоро ты прискакала со своим блокнотом. И не одна вырезка, там ещё что-то белеется. Дыра большая. И если наш алмазик был такого размера...
— Мидоуз уверяет — по словам полковника, размером с кулак. Соблазнить мог любого, в том числе и маркиза. Но пока об этом преждевременно говорить. Покажи!
Очередная газетная вырезка, набранная петитом, извещала о том, что 25 марта 1906 года имущество покойного маркиза де Русильона за долги идет с молотка. Через две недели после того, как маркиз взял почитать книжонку о соколах!
Мы с сестрой опять переглянулись, на сей раз в ужасе. И замолчали надолго.
— Все понятно, — упавшим голосом наконец произнесла Кристина. — Алмаз пошел с молотка. И тот, кто приобрел старинную книгу, был приятно удивлен...
— ...увидев алмаз или дыру в середине? — разозлилась я. — Хоть немного пошевели мозгами! Неужели тебе ни о чем не говорит наличие соколов именно здесь?
— Говорит, а как же, — начала было Кристина заносчиво, но не выдержала и, отбросив притворство, жалобно поинтересовалась:
— А о чем говорит?
— Или о том, что на аукционе обнаружили дыру и не выставили соколов на продажу, или же их приобрел кто-то из наших предков, знающий, в чем дело. Может, прабабка лично.
— Да нет же! — воскликнула воспрянувшая духом Кристина. — Ведь у неё под рукой была шустрая внучка Юстина! Так? Я не ошибаюсь? Вот она и послала внучку. Погоди-ка, а там, в твоей хронологии, нет ли кого, кто бы умер как раз в ту пору?
Я заглянула в блокнот.
— Как не быть! Есть, кузен Гастон! Как звали маркиза?
— Филипп.
— Нет, не он...
— В таком случае соколов купил Гастон, и кто-то его убил! Где твоя макулатура? Слушай, мы должны её постоянно держать под рукой, никогда не известно, что понадобится из старых писем, видишь, вечно всплывают отдельные детали...
— Так что, мне опять бежать?
— А ты считаешь, сами придут?
Побежала, ничего не поделаешь. Можно было, конечно, заставить Крыську проветриться, но она опять бы что-нибудь напутала. Все-таки историк — я.
Я притащила целую охапку исторической документации, всю нашу добычу. Чтобы больше не бегать. Вдвоем мы разложили на столе нужные письма во главе с письмом прабабки Юстины.
Внимательно ознакомившись с документами, Крыська изрекла:
— Выходит, помощник ювелира не убивал нашего кузена Гастона. Зато сбежал в Америку, Но кто- то же должен был убить Гастона, а, учитывая характер минерала, без убийства тут не обошлось.
— А вот нам не обойтись без глоточка доброго вина. Так что давай-ка пошевеливайся, я уже ног под собой не чую. Очень уж в этом замке неудобные лестницы! Ключи от погребов в нашем распоряжении, а прислугу будить в полночь не стоит.
Вопреки ожиданиям, Кристина охотно подчинилась.
— И бокалы прихвачу, а ты пока почитай вот это.
И подсунула мне два документа, извлеченных из все той же бездонной дыры в соколах.
Первым оказалась квитанция, из которой стало ясно — соколов приобрел на аукционе антиквар, который вскоре после этого скончался, оставив полное сомнений и страхов письмо. Копию данного письма, судя по почерку, сняла собственноручно прабабка Юстина. Наконец-то стала понятной её навязчивая идея насчет яда в соколах. Антиквар тоже предостерегал насчет яда, а тот факт, что он вскоре умер, говорит о многом.
А из очередной газетной вырезки мне наконец стала понятна причина смерти кузена Гастона. Виконт Гастон де Пусак погиб в гостиной собственного дома в результате трагического стечения обстоятельств: ему на голову свалились мраморные Тезей с Минотавром. Правда, поначалу подозревали умышленное убийство, но в результате тщательного расследования всех обстоятельств была установлена истина. Следствием руководил комиссар полиции месье Симон.
— Боюсь, у нас нет никаких шансов рассчитывать на месье Симона, — сказала я Кристине, возвратившейся с бутылкой, бокалами и штопором. — Нас отделяют от него две мировые войны, а Франция — это тебе не Англия. Сомневаюсь, чтобы нам второй раз улыбнулось счастье.
— Что стоит попробовать! — отозвалась моя легкомысленная сестра, осторожно расставляя принесенное между драгоценными бумагами. — Как думаешь, справимся мы с этим штопором? Ну, и что ты теперь скажешь?
— Жаль, пока не обнаружили никакого письма от прабабки Клементины наподобие того, что нам оставила Каролина. И ничего от Флорека. А судя по намекам прабабки Клементины, они должны быть. Меж тем дыра опустела.
— Зато под дырой что-то есть постороннее, видишь, как топорщатся страницы. Загляни, только осторожнее, кто там знает, вдруг и в самом деле сохранился какой средневековый ад?
Осторожно, с помощью ножа я перевернула слепленные страницы вместе с опустошенной дырой. Под ней оказалось, можно сказать, недостающее продолжение. Прабабка Клементина оставила потомкам настоящее послание, по пунктам, хотя в нем нигде не упоминалось слово «алмаз». Предполагалось, что адресовано оно людям, знавшим, в чем дело.
В числе прочих в послании разъяснялось происхождение и смысл отрывка письма, адресованного какой-то неизвестной бабе. Оказалось — маркграфине де Эльбекю, урожденной Людвике де Нуармон. Овдовев, упомянутая Людвика вернулась в родительский замок, но не имела никакого желания платить долги брата. Как раз в это время её брат, тогдашний граф де Нуармон, тяжело раненный, вернулся из Индии. Сведения на интересующую тему уже давно раздобыл Флорек. От старой ключницы, которая ещё девочкой состояла при будущей маркграфине.
Маркграфиню чрезвычайно разгневало легкомысленное отношение брата к материальным ценностям.
— Баба из себя выходила, потому как братишка вернулся без алмаза, — прокомментировала я в этом месте. — Самым глупейшим образом потерял фамильное сокровище.
Смакуя каждый глоток великолепного вина, Кристина одновременно со мной знакомилась с посланием прабабки.
— А кто такой Флорек? — задумалась она. — Где-то нам уже встречалось это имя.
Это уж слишком!
— Ну, знаешь, твоя нелюбовь к истории уже переходит границы! Ведь это же старший из Кацперских, приемный отец Ендруся. Сейчас бы ему было... минуточку... кажется, около ста двадцати лет.
— В таком случае разреши мне усомниться в его отцовстве...
