Эльжбета, спокойствие которой казалось просто нечеловеческим, очнулась от задумчивости:
– Что я говорила? Подожди. Что кое-кто мог бы быть важным свидетелем. А ты спросила: кто? Я сказала, что один тип, который тут был в пятницу.
– И меня, как всегда, кто-то позвал, – дополнила Алиция с раздражением. – А этот все услышал. Кто-то, кого не было на террасе...
– Большое открытие, – язвительно заметила Зося.
– Не мешай! Нужно вспомнить, кого не было на террасе.
– Мы с Павлом уже пробовали вспомнить. Ничего это не дало. Чисты как снег только Лешек и Хенрик.
Алиция задумчиво мешала кофе. Потом очнулась:
– Я себе сахар положила?
– Да, – произнесла Зося.
– Нет, – добавил Павел.
– Сойдитесь на чем-нибудь!
– Может, попробуешь? – посоветовала я.
Алиция попробовала.
– Нет, – констатировала она, потянулась за сахарницей, вытянула из нее окурок и немного пепла и задумчиво бросила все это к себе в чашку. – Что-то здесь не так. Его убили, чтобы он мне ничего не сказал. Откуда они могли знать, что он сюда попадет? Эльжбета, может, ты говорила как-то иначе?
– Возможно, – согласилась Эльжбета. – Возможно, сказала, что я кое-что знаю и завтра уточню. все возможно...
– Но это же огромная разница! Если говорила, что ты что-то знаешь, скорее пытались бы убить тебя. Хотя мы с Зосей должны были вернуться раньше, вы позже, а Эльжбета еще поздней. Не знаю, как он себе это воображал...
У меня вдруг что-то мелькнуло: мы раньше, вы позже...
– Повтори еще раз. Что-то здесь не так.
Скрип калитки и шаги за дверью возвестили о прибытии г-на Мульгора. Алиция поднялась со стула.
– Что не так? – спросила она уже из прихожей.
– Не знаю. Что-то у меня такое мелькнуло. Сейчас нет времени. После поговорим.
– Ради бога! – закричала Алиция, поворачиваясь ко мне. – Говори сейчас же! Не желаю тут еще и твоего трупа!
Г-н Мульгор уже стоял в дверях и слышал эти слова. Вместе с ним и следственной бригадой приехал врач. Мы взяли себя в руки и вошли в комнату, где сидел покойник.
Врач с минуту держал за руку несчастного Казио, и на его лице возникло выражение любопытства. Я успела подумать, что, видимо, Казио умер каким-то необычайно редким, интересным способом... И тут покойник моргнул!
Мы замерли. Покойник моргнул снова. Я услышала за спиной чей-то стон. Врач быстро уложил моргающий труп на диван и продолжил осмотр.
– Жив! – сказал он уверенно. – В санитарную машину, быстро!
Произнес это по-датски, но поняли все. Прежде чем мы успели опомниться, санитарная машина с Казио, мигая и воя, понеслась к больнице.
– Как это жив? – сказал Павел с некоторой претензией. – Где это видано, чтобы так выглядеть и быть живым!
– Жив, жив! – сияла Алиция. – Его усыпило, парализовало. Какой-то быстродействующий яд, но, кажется, мало съел. Еще долго будет без сознания... Зося, ради бога!
Зося, глубоко дыша, села на сумку с продуктами, уминая разом паштет, салат и крем в порошке. Кротко позволила вытянуть ее из-под себя, но взамен потребовала успокоительного.
Полицейские забрали фрукты со стола, разнообразные лекарства и часть нашей косметики, сопровождая конфискацию версальскими реверансами.
Г-н Мульгор приступил к опросу свидетелей.
– Какого трупа пани желает себе тут? – поинтересовался он любезно, открывая свой блокнот. – Ухо мое слышало. Какого-то трупа желают.
– Секундочку, – Алиция сделала жест, отодвигающий г-на Мульгора куда-то далеко в сторону. – Кажется, ты начала говорить что-то важное. Что ты имела в виду?
– Он же не мог знать наверняка, что Эльжбета вернется раньше, – неуверенно сказала я.
– Я прошу рассказа вещей поочередно, – строго прервал нас г-н Мульгор. – Сначала было, какого трупа пани себе желает?
Некоторое время казалось, что мы никогда не поймем друг друга. Но в конце концов до него все- таки дошло, что Алиция себе не желает никаких трупов. Не только моего, но вообще ничьего. Ее потребности в этой области полностью удовлетворены.
После некоторого колебания мы рассказали ему о моих вчерашних наблюдениях и сообщили сведения Эльжбеты. А также дали понять, что Эдек хотел чем-то поделиться с Алицией, но ему помешала таинственная рука. Г-н Мульгор слушал внимательно и кивал, будто все ему было понятно. После чего заявил совершенно обратное:
– Я не понимаю ничего. Он не сказал перед убийством?
– Нет, не сказал.
– Почему?
– Он был пьяный, и я не стала слушать, – произнесла Алиция с тяжелым вздохом.
– Второй труп также? Не сказал ничего?
– Нет, – ответила на этот раз Эльжбета.
– Почему? Пани спрашивала?
– Нет.
– Почему?
– Чтобы сразу сказала Алиции. Зачем ему было два раза повторять?
Г-н Мульгор посмотрел на нее как-то странно и снова обратился к Алиции.
– Пани никакими домыслами не обладает, о чем убитый желал поведать? Пани не знает ничего?
– Нет, не обладаю. И ничего не знаю, – заявила Алиция.
– Не понимаю, – покачал головой г-н Мульгор и погрузился в глубокую задумчивость.
Не знаю, как долго он оставался бы в этом состоянии, если бы не телефонный звонок. Из полицейской лаборатории передавали последние новости.
– Да, – сказал г-н Мульгор, отложив трубку. – Наше суждение такое. Тонкая игла, инъекция. Маленький кусочек около руки. Он съел два фрукта, всего шесть фруктов – яд. Другие нет.
– Бога ради, что он говорит? – побледнела Зося.
– Что кто-то вколол это свинство в виноград, – объяснила я. – В оторванную гроздь, которая лежала на самом верху.
– Это же был виноград для Алиции!!!
– Вот именно. – Все вдруг встало на свои места: Алиция должна была вернуться домой раньше, а о ее страсти к винограду знали все...
– Яд был тоже для Алиции, – заявила я с бессмысленным торжеством. – Ясно было, что она слопает виноград прежде, чем кто-нибудь успеет глазом моргнуть. Он вообще не хотел убивать Казио и Эльжбету!
Алиция посмотрела на меня с сомнением.
– И Эдека не хотел убивать? Спутал со мной?
– Дура! Эдеку заткнули рот, но ты можешь узнать...
Я замолчала, спохватившись, что Алиция решила не говорить о письме.
– Выражаю подтверждение, – сказал г-н Мульгор. – Я не понимаю. Это отрава для женщины, которая первая поест. Неживая особа, – он показал пальцем на Эльжбету, – должна прийти последней.
