Не доев фруктовый десерт, Болек выскочил из-за стола и схватился за телефонную трубку. Подождав, когда, дав распоряжение, он вернулся к десерту, я напомнила ему о том, что полицейские могут обнаружить на чердаке и отпечатки моих пальцев, чтобы не сделали поспешного вывода о моей сопричастности к воровской шайке и сотрудничестве с Домиником.
С них станется... Так что пусть Тиран помнит об этом с самого начала, а не спохватывается в конце.
— Да ты не волнуйся, — успокоил меня Януш. — Я думаю, теперь уже поздно, обыскивать чердак следовало еще тогда, по горячим следам.
— Отвяжись! — раздраженно пробурчал поручик, очень недовольный собой. — Не было у нас никаких предпосылок. Ничто в осмотре места происшествия не указывало на связь с чердаком. Пани Иоанна может себе домысливать, ее право, но домыслы писательницы еще не являются доказательством. А вообще, сам знаешь, лучше позже, чем никогда.
И, представьте, уже на следующий же день выяснилось, что поручик Болек был абсолютно прав...
* * *
Естественно, Яцусь оказался в составе следственной бригады, которая поздним вечером прибыла на чердак дома на Вилловой. Оказался, хотя это не входило в его обязанности. Просто кто-то невзначай «проговорился» о готовящейся операции, и чертов щепок добровольно вызвался поучаствовать. Члены бригады встретили Яцуся с распростертыми объятиями. По двум причинам. Во-первых, вся варшавская полиция знала о сверхъестественных способностях Яцуся, во-вторых, коллеги уже давно держали пари на крупные суммы, что нахальный прорицатель вот-вот споткнется и допустит промашку. Коллеги и сами не знали, чего бы им больше хотелось. В участии ясновидящего особенно были заинтересованы те, что поставили крупные суммы на его промашку, — надо же человеку дать шанс промахнуться.
На чердаке следственная бригада со всей определенностью выявила многочисленные следы пребывания людских существ, отчетливо представшие перед полицейскими на толстом, многовековом слое пыли.
Яцусю самому было интересно, что он тут обнаружит, и парень энергично принялся за дело. Сушилка его не заинтересовала, реликты пиров и сиест, заявил самонадеянный щенок, никакого отношения к их делу не имеют. Коллеги немедленно воспользовались возможностью заловить прорицателя на допущенной промашке и тщательно обследовали сушилку. И ничего не обнаружили, кроме двух бездомных кошек!
Значительно больше интереса вызвали у Яцуся комнатки по другую сторону коридора.
— Ага! — радостно заявил чертов щенок, едва переступив порог первого помещения. — На этом ложе совсем недавно некто отдыхал, это я вам говорю! Спал и сны видел. Вон там бомж ночевал месяца два назад, а тут совсем свеженькие следы. Суток не прошло.
— С чего этот самонадеянный тип взял, что сутки назад? — недоверчиво пробурчал один из его коллег. — А может, двое суток?
— А вот об этом ты его спроси сам! — ответил второй. — У него нюх на такие вещи, и, сколько я его знаю, нюх никогда проклятого щенка не подводил. Как у собаки. Собака бы тебе тоже сразу сказала, когда именно тут валялось вонючее человеческое существо.
— А если существо не вонючее? Если оно принимало душ?
— Тогда тем более...
На чердаке работали знатоки своего дела, опытные специалисты. Прежде чем войти в подлежащее осмотру помещение, они все как следует посыпали порошком и обнаружили множество отпечатков, в основном пальцев. Порошка не жалели, а отпечатки тщательно исследовали и с легкостью отличали среди них мужские и дамские. В том числе и среди отпечатков подошв. Случается, конечно, когда мужчина влезает в дамские туфельки на высоких каблуках, чтобы ввести в заблуждение полицию, случается, что и дама ходит в мужских ботинках, но у полиции есть свои способы не попасться на такую удочку.
— Вот здесь ножки, а здесь ручки, — радовался Яцусь. — Хмелевская собственной персоной, это я вам говорю. Посмотрим, что эта холерная баба тут делала, и оставим наконец ее в покое.
— Это еще почему?
— А потому, что не она спала на этом царском ложе, а совсем другой человек. И я знаю кто. Глядите, вот пальчик, а вот еще пальчик, а вот и вся ручка целиком. И если это не ваш паршивый Доминик, можете плюнуть мне в рожу.
— И себе тоже! — пробормотал глава следственной группы.. — Где мы только этого Доминика не искали... Ну вы у меня и орлы...
Закуток за первым помещением оказался еще интереснее. Там кто-то основательно потревожил пыль и паутину, пробираясь в угол за поломанной этажеркой. И что-то в этом углу искал, переворошив горку старых цветочных горшков с остатками земли в них. С лупой в руках Яцусь долго изучал оставленные неизвестным следы и наконец поставил диагноз: племянница.
— Здесь копалась ваша распрекрасная Кася. Видно, любит рыться в грязи, вот и тут рылась. Это я вам говорю. А если очень попросите, могу сказать и больше: они тут были не вместе.
— Кто не вместе?
— Кася и Доминик. Каждый из них но отдельности посещал чердак. Кася раньше, Доминик позже.
Сообщение о Касе не сразило наповал сотрудников полиции, ибо они знали о том, что девушка забрала с чердака свои вещи, еще раньше припрятанные здесь из-за тетки. Теперь узнали, что прятала она их в цветочных горшках. Коллеги как-то забыли о своем пари и сразу поверили в то, что Кася с Домиником не имела ничего общего, их взаимный контакт ограничился битвой бутылками.
В данной ситуации, естественно, больше всего внимания посвятили логову Доминика. Яцусь упорно твердил, что бандит провел на чердаке лишь три ночи. Из этого следовало: он покинул свою малину и переселился на чердак после того, как прикончил библиотекаря. А до тех пор не паниковал, жил спокойно, возможно, у какой-нибудь отзывчивой девушки.
К сожалению, Доминик не оставил после себя ничего достойного внимания, ничего, что могло бы навести полицию на его след, подсказало бы, где он теперь может затаиться. Только под самый конец обыска следственной группе наконец улыбнулась удача: на скомканном обрывке пачки от сигарет обнаружили накарябанные карандашом семь цифр.
— Телефон, — безапелляционно заявил Яцусь. — Кореша или запасной малины. Это я вам говорю!
Поиски владельца телефона велись в таком невероятном темпе (сказались и сделанные на Яцуся ставки), что буквально через десять минут выяснилось: это телефон гражданина Романа Брузды. Еще полчаса понадобилось, чтобы установить: упомянутый гражданин уже более года пребывает в тюрьме за вооруженное нападение. Правда, сам он не нападал и оружия в руках не держал. Роман Брузда работал охранником при складах с оружием, и следствием неопровержимо была доказана его связь с вооруженными грабителями, напавшими на склады и похитившими оружие. Роман Брузда получил пять лет строгой изоляции, что несомненно весьма затрудняло ему контакты с Домиником. А между тем найденный на чердаке обрывок пачки из-под сигарет с телефоном Брузды не производил впечатления очень уж старого, наверняка ему и полугода не было.
С другой стороны, выкурив сигареты, пачку обычно выбрасывают, а тут этот клочок с телефоном хранили целых полгода. Спрашивается, зачем?
— Сейчас Брузда в тюрьме, — рассуждал поручик Болек, — но ведь до этого он жил в квартире вот с этим телефоном. Кто там теперь живет? Жена? Да нет, Брузда не женат.
Недолго думая, Болек поднял трубку и набрал номер телефона Романа Брузды. К телефону никто не подходил, с каждым гудком улетучивалась надежда, Болек собирался уже положить трубку, как вдруг в пей отозвался заспанный женский голос.
