Притаптывают. Пять минут. Дополнительные пять минут резерва на непредвиденные трудности, это ведь первый пролет, как ни крути. Все вместе – пятнадцать. За это время остальные номера выдали пять ямок. В двадцать один двадцать у нас расклад такой: в наличии двадцать ямок и один перенесенный пролет. Приступаем ко второму пролету, четверо хватают его за основание, и вся операция повторяется. Она занимает десять минут. В двадцать два пятьдесят выкопаны все ямы и перенесены еще восемь пролетов, в сумме девять. Поскольку мы перетаскиваем по два пролета, получается восемнадцать. Десять минут отдыха.
Януш замолчал и достал сигареты. Четверо остальных пребывали в легком сомнении.
– Может быть, кто-нибудь в курсе, как выглядят тяжелые каторжные работы? – неуверенно спросила Барбара.
– Сдается мне, как-нибудь именно так, – вздохнув, ответил Каролек.
– А в чем дело? – рассердился Януш. – Мы будем переносить эту ограду или нет? Вы что, хотите с этим до будущего года возиться?
– Он прав, – мрачно констатировал Влодек. – Жми на газ, давай темп, иначе накроют нас на этом деле. Отдыхать не придется. Чтоб мне пером обрасти, если с электричеством чего-нибудь не случится.
– Кстати, электричество, – заволновался Каролек. – Освещение должно быть нестандартным. Понимаешь, не очень ярким, чтобы внимания не привлекало…
– Сделай наподобие лунного света, – посоветовал Лесь.
– А соловьев не желаешь?…
– Уж лучше гусей – заглушить шум работ, – подсказал Януш. – Так что? Едем дальше?
– Валяй, – бросил Каролек. – Уж ничего хлеще не будет.
Дальнейшее оглашение графика продемонстрировало просто и ясно, что вся работа закончится в два часа тридцать минут пополуночи. Полтора часа до полного рассвета оставили, чтобы замести следы. Пробуждающаяся ото сна общественность должна увидеть больничный сад в ненарушенном состоянии.
– На первый взгляд, все гладко, – признал Каролек. – И ничего не напортачили. Как у нас дела с инструментом?
– Все в наличии. Есть стояк гидрогеологов, на части не разваливается, а третью ногу мы учли. Что подсунуть, найдется, наверное.
– В случае чего – вокруг здания есть тротуарчик, – заметил Лесь.
– Я видел доски в куче хлама, – одновременно отреагировал Влодек.
– Ну так все в порядке. Что там еще? Лопаты в больнице есть…
– Проверил кто-нибудь? – недоверчиво спросила Барбара.
– Собственными глазами видел, – ответил Каролек. – И лестницу видел, двухметровая, должно хватить.
– Сварочная техника вроде как есть, я ее могу в любой момент взять. Пожалуй, испробую заранее. Как у нас с электричеством?
– Я пока без понятия, – охладил всеобщий пыл Влодек. – Поеду глянуть на месте, сколько кабеля у них в больнице. Все штепсели есть, лампочки должны быть в больнице, если нет – откуда-нибудь выкручу.
– Нужно еще пару кусков металлической полосы, – напомнила Барбара. – Есть у нас?
– Стефан раздобыл и полосу, и цепи, и крюки. Ну как, полный комплект, а?
– Шнурок еще, – сказал Каролек, – но я о нем сам позабочусь. За эти пятьдесят пять сантиметров я головой отвечаю. Больше ничего такого не вижу.
– Стало быть, осталась только эта чертова труба. Влодек, ты когда уматываешь?
– Сегодня, – решил электрик. – Срываюсь в два часа и еду. Но губы не раскатывай, что я буду искать трубу. У меня с электричеством забот полон рот. Пусть насчет трубы еще кто-нибудь хлопочет.
– Хорошо, я с тобой поеду. То есть нет, это ты поедешь со мной, – распорядился Януш. – Тебя оставлю в больнице и обегаю весь город. Строительные леса бросаются в глаза. Потом вместе вернемся.
– Тогда я с вами, – заявил Каролек. – Я и так работать не могу – весь на нервах, а в Люблине для одалживания трубы понадобятся двое.
– Никаких глупостей я лично в этом плане не вижу, – оценила Барбара, возвращаясь на свое место. – Похоже, один раз в жизни нам удастся выполнить порядочную работу без сюрпризов и неожиданностей…
Главный инженер все теснее сводил дружбу с участковым и получал самые свежие сводки об образе жизни паразита. Объект слежки вел весьма прихотливую жизнь, однако удалось заметить некоторые закономерности. После пребывания на вилле в течение нескольких дней в многочисленном и шумном обществе он испарялся и отсутствовал по крайней мере сутки. В другое же время его видели то раз в две недели, то каждый день по несколько часов, а то всю ночь. Деваться некуда – оставались эти самые сутки после гостей, единственная точка опоры. Никто из заинтересованных лиц не имел понятия, когда сумасбродный юноша почувствует приступ хлебосольства. Коллектив напряженно ждал со дня на день.
Телефонный звонок участкового мобилизовал всю бригаду внезапно, в самый полдень, и с этой минуты о работе не могло быть и речи. Все стало из рук валиться. Посредством сверхчеловеческих усилий и страшного напряжения смогли выехать через два с половиной часа после вызова.
За время дороги страсти несколько улеглись. В битком набитых трех машинах пассажиры непрерывно дергали друг друга – все ли взято, нервозно подсчитывали накиданные кое-как материалы и инструмент. В автомобиль Януша, кроме Барбары и Каролека, втиснулась одна только труба. Барбара требовала подробного отчета о поисках рычага, и Каролек охотно выплескивал пережитые эмоции.
– На стройплощадках все у них смонтировано, подогнано один к одному, просто как нарочно. Говорю тебе, такой порядок кругом – с души воротит. Даже малюсенький кусочек днем с огнем не отыщешь…
– Разве что на железной дороге, – поправил Януш.
– Ну да, на рельсах лежала одна труба, но короткая – метра два с половиной. В больнице Влодек нашел четырехметровую. Опять не слава Богу, но, когда мы на обратном пути колесо меняли и Януш его домкратом поднимал, тут нас и озарило. Понимаешь, надо в эту четырехметровую трубу воткнуть что- нибудь, то есть не что-нибудь, а надежную железяку. Арматурный прут, к примеру, или какую-нибудь палку покрепче…
– Если бы не колесо, до смерти бы голову ломали, – снова вставил Януш.
– Мы уж прикидывали, не отвинтить ли ночью там, наверху, кусок лесов.
– Мне было бы спокойней с цельной трубой, – мрачно вздохнула Барбара. – Действительно не удалось бы?
– Да ты что?! С шестого этажа швырять?… Снизу рискованно разбирать, леса могут рухнуть. А домкрат послужил замечательно!
– То, что воткнем в трубу, я могу даже приварить, – самоуверенно заявил Януш. – Сварное соединение всегда крепкое…
Не успели въехать в Люблин, как дали себя знать потребности организма, временно заглушенные сильными переживаниями. Группу заговорщиков сразил тривиальный, прозаический голод. Остановиться где-нибудь и пообедать никому даже в голову не пришло, но до безумия взволнованный замдиректора по административным вопросам подсуетился насчет провианта в больничной кухне. В стремлении скрыть пребывание на подведомственной территории семи до неприличия здоровых человек он затолкал их всех в кабинет ординатора. Туда же лично начал доставлять одно блюдо за другим. Украдкой шмыгая туда-сюда с подносом, полным тарелок, он сумел в кратчайшие сроки заинтриговать весь не посвященный в тайну персонал. В ординаторской сделалось невыносимо тесно, суп ели с кушетки для обследования больных, что доставило свежие и оригинальные впечатления.
К восемнадцати ноль-ноль стало ясно – ожидания «нулевого часа» никто не вынесет. Кабинет ординатора опустел, а семь человек перебрались вглубь сада, где в закутке за больницей их поджидал вспомогательный инвентарь. Каролек не утерпел, наклонился и с усилием выволок на газон стальную трубу
