его ошметки. В первое мгновение он впал в панику. Несколько минут пытался отгадать, что послужило, причиной ущерба, – вотще. Потом полдня размышлял, как будет выпутываться, ничего не придумал и решил все дело скрыть. Изумление и испуг, охватившие его, совершенно потускнели, когда он углубился в сохранившийся текст. Кошмарное содержание заслонило все остальное.
Он искренне сожалел, что вообще приступил к этому чтению. Самое скверное, что винить было некого. Сам заварил всю эту кашу. Сам, добровольно – никто под локоть не толкал – купил на рынке с лотка пучок морковки и два пучка редиски. Старательно сложив их вместе – для красоты, вошел в отдел с эффектным букетом, обращая на себя всеобщее внимание.
– Эй, посмотрите, разве не красиво? – сказал он гордо, демонстрируя свою цветистую добычу.
Барбара, Каролек и Януш подняли головы. Смотрели на него долго, молча, а Лесь укладывал овощи еще декоративней.
– Даже есть жалко, – вздохнул он с явным сожалением.
– А ты это есть собираешься? – с сомнением спросил Каролек.
Лесь слегка удивился:
– А что же еще? Витамины полезные.
– Ой, Господи… – сказал Каролек еще неуверенней и в смущении умолк.
Теперь Барбара и Януш воззрились на него.
– Ты думаешь?… – встревоженно спросила Барбара.
Януш ничего не спрашивал, с интересом переводил взгляд с Каролека на букет и с букета на Леся. Лесь удивился еще больше:
– А что такого?… Ну, помою, конечно…
Каролек поднялся со стула, подошел к Лесю и очень внимательно осмотрел морковь.
– Одна к одной, как на выставку, – подтвердил он. – Ядреная, аж плохо делается.
– Вот именно, ядреная! – подхватил Лесь радостно. – Так в чем проблема?
– Ничего-ничего, пусть лопает, через пару дней увидим, как он себя почувствует, – ехидно сказала Барбара.
– Никакая не пара дней! – запротестовал Каролек. – Это действует на длинных волнах. Через пару лет – это да, но у меня терпения не хватит столько ждать.
– Не знаю, хватит ли одного пучка, – критически заметил Януш. – Пускай трех вместе с редиской, но тоже мало. Тогда надо есть ежедневно.
– Положим, еженедельно, – оценила Барбара. – Возможно, через год у нас уже были бы результаты…
Лесь стоял над своим букетом, таращась на сотрудников.
– О чем вы говорите? – подозрительно спросил он. – Может, я что-нибудь проглядел?
Каролек вздохнул.
– Самая красивая морковь – это и есть самая вредная, – грустно объяснил он. – Она содержит в себе всякие разные химикалии. Вспомни, что говорил пан доктор в больнице – канцерогенное и так далее. А кроме того, я же вам говорил… А, нет, тебя не было. Если хочешь, могу повторить, хотя сдается мне, что с нас этой болтовни хватит.
Задремавшая в последние дни память Леся вдруг проснулась и отработала свой простой сполна. Она откликнулась мощным гласом, предоставив полное информационное обслуживание. Уже ничего не надо было объяснять.
– Вот черт, – печально сказал обладатель памяти и тяжело плюхнулся на стул.
– Ты ведь сам должен был это тщательно проверить, – говорил дальше Каролек с опенком упрека в голосе. – Ты сам говорил про серу и свинец…
– Про серу говорила Барбара, – поправил Януш.
– Все равно. Ты же должен был проверить факты, говорил, что у тебя есть какие-то там возможности.
– Мы надеялись, ты уже все проверил, – холодно сказала Барбара. – А тебе это, кажется, как об стену горох, никакого внимания не обращаешь…
Три пары глаз сурово и с явным упреком смотрели на проштрафившегося. Полный раскаяния Лесь таращился на букет. Действительно, он дал слово и забыл. Вылетело из головы, хотя он даже одолжил соответствующие научные материалы. Он невольно вытеснил из головы противную тему, и вот результат… Еще немного – и съел бы отраву…
Дрожь ужаса прошла по его спине.
– Не буду я этого есть, – пообещал он твердо. – Я это нарисую.
– Я от него просто заболеваю, – в бешенстве зашипела Барбара. – Завтра же доложишь все конкретные сведения! Завтра! Осознал?! Ешь что хочешь, но на глаза не показывайся без обещанных материалов! Чтоб черным по белому!…
Таким образом, Лесь засел за чтение разодранного опуса, и его содержание лишило его последних остатков спокойствия.
По меньшей мере половины он вообще не понимал. Чувствуя, что в мозгу ничего не задерживается, кроме общего впечатления полной катастрофы, он сосредоточился, оторвал отупевший взгляд от стены и потянулся за ручкой. Ручку он не нашел, под рукой оказались лишь толстый черный фломастер и твердый карандаш номер шесть. Он не мог встать и поискать чего-нибудь более подходящего, ибо разодранные странички по прочтении раскладывал на коленях, на поручнях кресла, на ногах и на полу вокруг. Разлетятся – вообще не соберешь. С хаосом в мыслях, страшно огорченный, он стал делать пометки на полях подвернувшейся газеты и на каких-то обрывках бумаги. Фломастер писал слишком толсто, скоро не осталось свободного места. Тогда Лесь переключился на твердый карандаш номер шесть. Трудолюбиво царапая, он стал заполнять практически невидимыми записями пространство между толстыми черными строками. Часть разорванных страничек удалось сложить по порядку, их он сгреб и вместе со своими оригинальными записями впихнул в портфель. Остальное спрятал там же, где и раньше, то есть под телефонным справочником. Он отправился спать совершенно измотанный, не способный к дальнейшему усвоению информации.
Коллектив встретил его наутро в крайнем напряжении и нетерпении. Януш принес известие об очередном запаханном поле клубники, Барбара – от подруги, работающей в пищевой промышленности, – о вредности порошкового молока, а Каролек в третий раз повторил слышанное в универсаме от элегантного пана. Видно, тот навеки запечатлелся в его памяти. Беспокойство в умах нарастало, и решение вопроса научным и точным образом становилось абсолютно неизбежным.
Атмосферу усугублял Януш. Он упорно искал по всей комнате письмо от заказчика с требованием использовать крупные панели при строительстве оздоровительного центра. Письмо пропало, и никто не мог сказать куда.
– Да на кой оно тебе сдалось, ты же хотел им отказать, – уговаривал его Каролек, пытаясь смягчить раздражение Януша. – Просто доведи до их сведения, и готово.
– Как я им могу отказать, раз нет заказа! Довести до сведения я могу в ответ на что-то, правильно? Вообще не помню, что они там понаписали!
– А копии у нас нет?
– Нет, мать их такая нехорошая, оригинал прислали, в одном экземпляре! Куда эта бумаженция могла подеваться?
– Меня кондрашка хватит от твоих бесконечных поисков! – рассердилась Барбара. – Позвони заказчику, пусть пришлют копию, и перестань тут носиться! С ума сойти можно!
– Не могу я ему звонить, ты что, совсем не соображаешь?! Они подумают, что я согласен работать с крупной панелью, а я – фигу им! Дошло?! Я не дам впутывать себя в отравительские махинации!
– Вообще-то мы еще не знаем точно, как обстоит дело с отравительством, – вздохнул Каролек. – Где этот Лесь?
– Тут я, тут, – откликнулся Лесь, вбегая рысцой с портфелем в охапке. – Пожалуйста… А что стряслось? Мы переезжаем?
– Нет. Януш ищет письмо от заказчика.
– Не лезь сюда копытами, ты же мне рулоны помнешь! – сердито завопил Януш. – Садись и посиди
