Пристроившегося в кустах невероятно вздрюченного Каролека насквозь пронизала луговая сырость. Эх, не допер подстелить себе непромокаемый брезент из запасного снаряжения! Никому бы это не помешало. Дай Бог памяти, где этот брезент сейчас валяется… Скорее всего, вкупе с остальным барахлом спрятан в кустах у речки…
Прислонившийся к стогу сразу за металлической сеткой Януш тут же засомневался в правильности дислокации. Возможно ли успеть за этими кабанами?… В сгущающейся тьме и окутавшем землю тумане он таращил глаза, пытаясь вычислить точку соединения сеток. Не стоит ли ему перебазироваться поближе и спрятаться за кротовиной? От немедленных действий его удержало только сомнение в том, что кротовый холмик – достаточное укрытие.
Возле третьего стога главный инженер обливался холодным потом. Он только сейчас полностью осознал, куда влип. У него появилось страшное ощущение неотвратимости далеко зашедшей затеи. Ничего не попишешь – мероприятие непременно состоится, и он сам не может уже ни выйти из игры, ни подвести остальных. Хочешь не хочешь, а придется с честью выполнить свои обязанности…
В трех метрах от него Стефан не испытывал никаких тяжких мук, больше волнуясь, не подведут ли остальные. Он сжимал в руках топорище, ждал и твердил про себя: в конце концов, кабан – это просто неприрученная свинья…
Под стогом, освященным присутствием Барбары, сидели Влодек и Лесь. У Влодека были нешуточные трудности. Он присобачил сетку к стогу воткнутыми как шпильки палочками и искал поблизости место, откуда можно легко стартовать. При этом желательно вне поля зрения приближающегося кабана. Лучше всего, конечно, влезть между стогом и сеткой. Край сетки лежал на земле. Набросать туда немного сена, очень хорошо получится, только вот как из-под всего этого выскакивать?… А сидеть на виду, как сейчас, – кабан засечет его издалека…
По ту сторону стога на коленях стоял взмокший от переживаний Лесь, а кругом него раскинулись петли шнура. Он понимал, что шнура у него слишком много. К тому же был совершенно уверен – пойманный лассо кабан станет вырываться. Лесь слишком усердно об этом читал в детстве, чтобы теперь сомневаться. Любой пойманный зверь начинает дергаться и рваться. И чем меньше у него разгона, тем лучше, поэтому шнур придется укоротить…
Он с трудом разжал руку, судорожно сжимавшую жердину, и сперва размял затекшие пальцы. Потом нашел конец шнура и свернул петлей лишние метры. В голове мелькали какие-то смутные воспоминания из области скалолазания и что-то там о человеке, которого веревкой перерезало напополам. На всякий случай он отринул мысль обернуть излишек веревки вокруг пояса, размотал шнур, протащил конец под ремнем брюк, привязал как следует и снова свернул шнур в клубок. Он сложил все у ног, снял с руки и спрятал в карман часы и с чистой совестью вернулся к своей жердине.
Серебряный диск луны выполз над лесом и осветил луг, покрытый слоем молочно-белого тумана. Туман стелился низко и неравномерно, самая густая его полоса тянулась над рекой и вдоль стены леса. Меньше всего тумана было возле стогов, что указывало на самое сухое место на лугу. Всякое движение замерло, тишину природы нарушали только лягушки и какие-то далекие лесные шорохи.
Насквозь промокший Каролек пришел к выводу, что больше не выдержит. Он добрые пять минут рассчитывал, как и каким путем ретируется со своего места, подкрадется к речке, схватит брезент и вернется, причем все ползком. Стелющийся по земле туман обеспечивал конспирацию. Он ровно сложил веревку, разместил рядом шпагу и пополз в сторону смутной в тумане верхушки стога.
В это же время Януш принял решение. Замечательная завеса тумана давала возможность перепрятаться так, чтобы в нужный момент оказаться в тылу у кабанов на середине ловушки. Это, конечно же, было предпочтительнее. Януш оторвался от стога и потихоньку, на четвереньках, начал движение вдоль металлической сетки, на два метра разминувшись с ползущим навстречу Каролеком.
Главный инженер и Стефан никуда не рыпались. Мало ли что кажется, а прошло-то не больше получаса. Лесь двадцать два раза сменил положение, все еще не уверенный в том, какое из них самое удобное. Предпринял несколько попыток поднять и опустить жердину с петлей, после чего снова замер, таращась в туманную темноту прямо-таки до слез.
Чуть раньше Влодек надумал переменить место. Разумеется, для оптимального решения задачи. Для этого он должен затаиться позади стога, поодаль от края сетки. Кабаны, если придут, его не заметят, начнут пастись и будут этим поглощены. Поэтому он успеет протиснуться между сеткой и сеном, схватит этот край и выскочит в нужный момент. Он не может просто попятиться назад, потому что сетка частично стоит на земле и под ней не пролезть.
Лесь, невероятно напряженно всматриваясь в неясные колеблющиеся полосы тумана, не обратил ни малейшего внимания на пролезающего прямо за его спиной Влодека. Влодек полз на четвереньках медленными, плавными движениями, свято веря, что любой другой способ передвижения спугнет всю живность в радиусе километра. Ему понадобилось десять минут, чтобы скрыться на противоположной стороне стога.
В итоге в тот момент, когда в туманной тьме появились долгожданные черные силуэты – сперва один, а потом другой – на посту находились только трое. Остальные были кто где: Януш пытался окопаться на полпути между первым стогом и постом Каролека, Каролек с брезентом как раз доползал до стога Януша, а Влодек, отделенный от своей сетки диким количеством сена, пытался зубами вытаскивать иглы сухого чертополоха, на который он оперся рукой. Черные силуэты увидели только Лесь и Барбара.
Барбара на стогу, а Лесь под стогом совершенно окаменели. Две первые, неясно маячившие в тумане громадные фигуры проплыли всего в нескольких метрах от них. За ними почти сразу же показались следующие. Вне себя от страшного волнения, Лесь пытался сосчитать их, но уже на четвертой фигуре сбился со счета. Все поочередно пропадали у него из виду где-то там, возле ловушки…
Кабаны шли вперед согласно, без спешки, но и не колеблясь. Их вел невообразимо прекрасный запах. Каких-то три дня назад в ямке с гулькин нос под самой травой были закопаны плохо очищенные банки с остатками паштета. За эти дни паштет приобрел изысканный вкус и запах. Чарующий аромат, которому в подметки не годились запахи рыбы и мышей, без труда приманил неизбалованных подобными деликатесами зверюг. Перво-наперво все стадо направилось туда, где ждали редчайшие лакомства. Тем более что привезенная Влодеком приманка, пусть тоже соблазнительная, сконцентрировала свой аромат под плотным укрытием ветвей и листьев, ее дух уже не заглушал все прочее. Ее предназначили на второе.
Главный инженер и Стефан сперва что-то услышали и только потом увидели. Черные подвижные громадины неясно маячили во тьме. Слабый свет луны и густой туман усугубляли картину. Оба охотника внутренне дрогнули, сильнее сжали орудия промысла и напрягли мышцы. Януш за кротовиной замер на полпути, попытавшись сменить положение. Каролек застыл с брезентом в руке возле стога. Ему вдруг стало так жарко, как никогда в жизни: он сообразил, что он здесь, а должен быть там, а там, где он должен быть и где осталась его шпага, как раз роются кабаны…
Черные громадины столпились в одном месте, вблизи зарослей. Оттуда вдруг начали доноситься четкие и ясные звуки. Что-то зазвенело. К позвякиванию присоединилось хрюканье. Раздалось металлическое потрескивание…
Компания охотников помертвела от ужаса. Все, за исключением Влодека, отгороженного от происходящего стогом и потому не разобравшегося в ситуации, безошибочно определили источник характерных звуков. Никто не сомневался – это пост Каролека. Только один Каролек знал, что его там нет, и он один предположил, что по непонятным причинам кабаны перекусывают шпагу. Остальные не кинулись ему на помощь только по причине панического оцепенения, сковавшего им руки-ноги.
Творилось нечто непостижимое. Казалось невозможным, что такого рода звуки возвещают о пожирании Каролека, а жертва переносит это в абсолютном молчании. Тем не менее кабаны совершенно очевидно пренебрегли любовно приготовленными приманками, столпились у него над головой и чем-то там трещали и похрустывали. Не было никакой возможности осмыслить происходящее, тем более что-то предпринять.
После неслыханно долгих минут, месяцев или, возможно, лет кабаны перегруппировались. Несколько зверюг остались возле Каролека и по-прежнему чем-то позвякивали, а четверо из них разбрелись по всему лугу. Два направились к главному инженеру и Стефану, один рыл прямо под носом у Януша, последний приблизился к стогу, на котором сидела онемевшая от потрясения Барбара. Эти чудища,
