Потом самец — а это был самец — с видом отвращения обнажил толстенные желтоватые бивни, однако вновь распростерся на песке, намереваясь поспать.
Другие звери дремали, не обращая на слишком бдительного никакого внимания. Один морской вол даже перевернулся на спину и принялся вроде как лениво обмахиваться плавниками. Вот он повернулся в сторону Рэйна, его ноздри раздулись. Рэйн успел увериться, что сейчас все стадо опять вскочит на ноги и бросится в воду, однако ошибся. Животное прикрыло глаза и, если он что-нибудь понимал, снова преспокойно уснуло.
И тогда в голове у жителя Чащоб созрел охотничий план. Он потихоньку отступил обратно в лес и стал искать под деревьями свалившиеся сучья. Подобрав подходящую ветку — длинную, надежную и прямую, — он крепко привязал к ее концу свой охотничий нож. Никогда раньше ему не приходилось охотиться, он в жизни не убивал зверя, чтобы полакомиться его мясом, однако страха не испытывал. Он собирался подкрасться к одному из сонливых гигантов и убить его ударом копья в жирную шею. Вряд ли это окажется слишком уж сложно. Зато сколько будет свежего мяса — и для него, и для Тинтальи! Когда копье показалось ему вполне подходящим, он подобрал и заострил еще одну палку, чтобы в случае чего не остаться совсем уж с голыми руками. И отправился на пляж кружным путем через лес, чтобы выбраться к дальнему его концу, вновь достигнув открытого места, он стал перебегать от валуна к валуну, оказавшись наконец между животными и спасительным для них морем.
Он полагал, что его вид и запах вызовут у морских волов какую-никакую тревогу, но нет. Лишь один или два повернули головы в его сторону, остальные продолжали мирно дремать, греясь на солнышке. Даже тот осторожный самец, которого заставил взреветь запах драконицы. Осмелев и воодушевившись, Рэйн присмотрел себе жертву на краю лежбища: крупное, жирное животное, несшее на себе шрамы долгой жизни. Мясо у него, наверное, окажется не самым нежным, но зато в каком количестве!
Рэйн сильно подозревал, что именно количество Тинталья оценит в первую очередь.
Он начал приближаться к зверю осторожно, крадучись, но это оказалось пустой тратой времени. Морской вол даже глаз не приоткрыл, пока Рэйн не оказался от него на расстоянии удара копьем. Рэйн замахнулся, чувствуя едва ли не угрызения совести оттого, что убивает такую кроткую, безропотную дичь. Шкура животного, впрочем, выглядела толстой, а он совсем не хотел причинять ему лишних мучений. Он набрал побольше воздуха в грудь — и вложил в удар всю свою силу.
Но за долю мгновения до того, как наконечник-нож коснулся кожи, морской вол взревел и перекатился на брюхо, чтобы вскочить. Рэйн мгновенно осознал, что его суждение о кротком нраве этих зверей было ошибочным. К тому же он промахнулся: копье, нацеленное в шею, глубоко воткнулось ниже плеча, так что из ноздрей зверя брызнула кровь. Рэйн понял, что проткнул ему легкое. Умудрившись не выпустить копья из рук, он попытался всадить его еще глубже, слыша при этом, как вокруг начинает шевелиться и реветь потревоженное стадо.
Его раненый противник завертелся, пытаясь добраться до обидчика. Рэйн крепко держал копье, так что его просто тащило кругами и ноги бороздили песок. Он не бросил и второе копье, вернее заостренный кол, и не собирался бросать. Было похоже, что толку от этого копьеца, как от букетика ромашек, но другого-то оружия у него все равно не было! Извернувшись, Рэйн кое-как подобрал под себя ноги и, ненадолго вновь обретя опору, налег на копье. Зверь утробно заревел, теперь кровь текла у него не только из ноздрей, но и из пасти. «Я должен победить!» — сказал себе Рэйн. Ему показалось, он чувствовал сквозь древко копья, как убывали силы животного.
Но тут другой зверь ухватил его за плащ и крепко рванул. Рэйн опять полетел с ног и на сей раз не удержал древка копья. Раненый морской вол тут же насел на него, разевая клыкастую пасть. Желтые тупые клыки вдруг показались Рэйну сабельно-острыми и очень опасными. Он проворно откатился подальше прочь, замотавшись при этом в собственный плащ. Он еле успел отдернуть ногу, спасая ее от лязгающих челюстей и одновременно стараясь выпутать из плаща свой кол. Это удалось ему, он попытался подняться. Но второй зверь по-прежнему не выпускал его плащ. Животное принялось мотать головой, и Рэйн упал на колени. Остальные морские волы собирались к месту сражения, и вид у них был угрожающий. Рэйн хотел сорвать плащ и бежать, но узлы, крепившие одежду, оказались слишком надежными. Копьецо вырвалось у него из руки, когда подоспевший морской вол боднул его носом, отшвырнув прямо на того, который трепал его плащ. Рэйн успел только заметить, что первый зверь распростерся на песке мертвый. Ох, похоже было, что свеженькое мясо окажется куплено слишком дорогой ценой!
Пронзительное «ки-и-и-и!» пикирующей Тинтальи распороло зимнее небо. Самец, державший плащ Рэйна, задрал голову кверху (не выпуска, впрочем, добычи). А в следующий миг все стадо уже неслось неуклюжим галопом к воде. Рэйна они тащили с собой: его плащ так и застрял у морского вола на клыках.
Когда Тинталья ударила самца — именно этого, надо заметить, — Рэйн в первую секунду решил, что вот сейчас у него сломается шея. Они со зверем вместе покатились по песку. Пасть Тинтальи сжимала шею морского вола, и тот верещал на удивление тонко, предчувствуя смерть. И точно: драконица одним усилием наполовину оторвала ему голову от плеч, и эта голова — по-прежнему сжимая край плаща Рэйна — кособоко повисла, пока тело еще подергивалось под лапой Тинтальи.
Оглушенный Рэйн подполз на четвереньках и наконец-то высвободил изодранный, перепачканный плащ.
— Мое! — взревела Тинталья, делая в его сторону угрожающий бросок головой. — Это мое! Я убила! Моя еда! Пошел прочь!
Рэйн со всей поспешностью откатился подальше. Тинталья наклонилась и запустила зубы в брюхо добытого зверя. Рванула, отсекла приличный кусок — и высоко подняла голову, чтобы запихать в рот и проглотить болтающиеся кишки. Рэйна обдало вонью вывернутых потрохов.
— Мое мясо, — вновь грозно предупредила Тинталья. И потянулась за очередной порцией кровавой пищи.
— Вон там лежит еще один. Кушай на здоровье, пожалуйста, — сказал Рэйн и ткнул пальцем в сторону туши морского вола, сраженного его копьем. Сам он совершенно без сил поник на песок и только теперь сумел распутать завязки плаща. Плащ был сплошь в песке и крови, и Рэйн брезгливо отбросил его. И с какой стати он решил, будто из него выйдет охотник? Вот глупость-то. Рэйн был копателем подземелий, мыслителем, исследователем, ученым. Какое из него охотник?
Между тем Тинталья так и замерла, забыв проглотить выдернутые внутренности, и они свисали у нее из угла рта. Она смотрела на Рэйна, и ее глаза поблескивали серебром. Потом она дернула головой, сглотнула, облизнулась и недоверчиво поинтересовалась:
— Твоя добыча? Я могу ее съесть? Я правильно тебя поняла?
— Так я для тебя и убил, — пояснил Рэйн. — Не думаешь же ты в самом деле, что я способен слопать такого большущего зверя?
Она смотрела на него так, словно впервые увидела.
— Честно говоря, — сказала она, — я вообще удивилась, что тебе это удалось. Я еще подумала: ну и изголодался же он, наверное, если на такое отважился!
— Нет, — повторил Рэйн, — это для тебя. Ты же говорила, что есть хочешь. Хотя я, пожалуй, тоже не отказался бы взять с собой немножко мяса на завтра!
А про себя понадеялся, что к тому времени у него пройдет отвращение, вызванное видом ее пиршества, запахом крови и потрохов.
Тинталья поудобнее повернула голову, чтобы откроить от туши жирный загорбок. Раз, раз — могучие челюсти размололи мясо, и она проглотила его.
— Так ты, — спросила она, — предназначал его мне? Когда убивал?
— Да, — был ответ.
— А что ты от меня за это потребуешь? — подозрительно спросила она.
— Ничего сверх того, о чем мы уже договорились с тобой. Помоги мне отыскать Малту, и все. Я просто понял, что вряд ли ты здесь найдешь обильную дичь. А тебе вправду надо кормиться как следует, чтобы хорошо и долго летать. Примерно так я рассуждал.
— Да уж, — проворчала Тинталья, и Рэйн не понял, что она имела в виду. Хромая, он подошел к морскому волу, которого заколол, и с третьей попытки высвободил копье. Сняв с древка нож, он как следует вычистил его и убрал в ножны.
