и бани… да и психиатра тоже. Что делать. У них под камуфляжем могли быть бронежилеты. Ладно, с этим потом.
Не обращая внимания на поднявшийся хай Сима метнулась к ближайшему тамбуру. Вовремя! Привлеченный звуками выстрелов бандит явно собирался посмотреть, что же произошло. Получив свою пулю, он мешком повалился на пол.
– Остается еще один… в другом тамбуре, точнее уже входит в вагон.
Бежать ему навстречу она не собиралась – вдруг полоснет очередью вдоль вагона? Сима открыла пространственное окно и без затей застрелила его в упор. – Пассажиры, надеюсь, не заметили этой неувязки. Может я такой снайпер, что могу попасть из Макарова с такой дистанции.
Сима вернулась к своей плацкарте, сделала контрольный выстрел в голову умнику, с которого все и началось – не стоит нагружать лишней работой суды. Покопалась в его карманах в поисках запасной обоймы – только в кино пистолеты стреляют без конца. Перезарядила оружие. – Кто знает, сколько зарядов понадобиться? – В дополнение прихватила и финский нож, тоже обнаружившийся у покойника в карманах.
– Так, теперь вторая пятерка. – Сима вздохнула и направилась в хвост поезда. У первого тамбурного стража она просто перерезала горло, неожиданно появившись из-за спины через портал. Потом четырьмя выстрелами, еще раз воспользовавшись порталом, покончила с остальными.
– Вот и все, дело сделано! – Сима вернулась в свой вагон. Там возбужденно гомонили пассажиры, плакали женщины и дети, а кое-кто и блевал – в вагоне стоял противный запах крови. При Симином появлении – многие примолкли. Она молча прошла к своему месту, бросила на пол нож и пистолет и залезла на свою полку.
Очнувшаяся не без помощи ударной дозы валидола от пережитого шока соседка, пыталась, было начать читать мораль об опасности, которой Сима подвергла окружающих из-за каких-то паршивых денег.
Сима хмыкнула, вспомнив о своем тощем кошельке, и демонстративно отвернулась к стенке, не желая вступать в бесплодный спор. Разошедшуюся соседку одернули другие пассажиры. Постепенно все более-менее успокоились. Большая часть пассажиров перебралась подальше от трупов и луж крови на полу. Сима осталась в одиночестве в своем отсеке.
Выспаться ей, правда, не пришлось. На ближайшей станции в поезде появилась бригада транспортной милиции, которая принялась переписывать свидетелей и снимать предварительные показания. – Что делать, ни одно доброе дело не остается безнаказанным, – философствовала Сима, которой пришлось отдуваться больше всех. Она подробно изложила свою версию событий, умолчав, ясно дело, о тонкостях с использованием порталов. Больше напирала на то, что является инструктором по Кун- Фу.
Милиция, впрочем, разговаривала с ней весьма благожелательно и уважительно. Не мудрено, ведь двое их коллег сопровождавших состав были найдены убитыми. Вся эта бодяга продолжалась до самой Караганды, да и по прибытии на место Симу не оставили в покое. Отвезли в соответствующее учреждение, где заставили повторить все по новому кругу. Раздраженная и теряющая терпение она заявила, что в результате опоздает с прибытием к месту службы, и ее могут взгреть за это дело. Данный аргумент частично подействовал. Беседа, правда, не прекратилась, но по ее окончании Симе выделили милицейскую машину, которая и доставила ее на место. Учебно-тренировочный лагерь Службы расположился в десятке километров от города на территории бывшей военной части. Об этом недвусмысленно говорили ворота КПП по традиции украшенные звездой. Никакой вывески, что характерно, не наблюдалось.
Распрощавшись с водителем, Сима направилась к КПП где и предъявила свои документы парню в камуфляже. Тот вызвал по телефону сопровождающего, который отвел ее к начальству, где пришлось представляться по полной форме. Начальнику лагеря было ближе к пятидесяти, но выглядел он еще вполне… – Похоже, что бывший спецназовец, – подумалось Симе. – Головорез в отставке, судя по манере держаться.
– Итак, товарищ младший лейтенант таможенной службы, придется вам некоторое время побыть простым курсантом, – сообщил бывший головорез с явным сарказмом.
Сима хмыкнула… про себя, естественно. Род войск она не выбирала. Военная кафедра университета, на которую она подала заявление еще в начале учебы, готовила ее именно по этой военно- учетной специальности. – Довольно логично, если подумать.
– Не совсем понимаю, зачем тебя сюда прислали, но начальству, как известно, виднее. Ты уже вторая…хм, женщина в моем лагере. Так вот, никаких там особых условий я вам обеспечить не могу. Спать будете в общей казарме со всеми остальными. Не нравиться? Ваши проблемы. В конце концов, сами напросились. Поблажек – тоже не ждите.
– С тобой все ясно, – подумала Сима стоя навытяжку. – Было бы дело в приснопамятных США, стукнула бы я на тебя в ближайший офис феминисток, и поперли бы бравого вояку со службы за неполиткорректное поведение и мужской шовинизм.
– И еще… у нас тут служба точно по уставу, – с улыбкой акулы сообщил головорез.
Сима понимающе кивнула и улыбнулась. Кто интересуется, тот знает, что это такое. А она специально интересовалась. Это вам не безобидная дедовщина и тому подобные армейские прелести. Точно по уставу служат в дисбате, что, согласитесь, не сахар.
Собеседник, похоже, сообразил, что она правильно поняла его слова и по его лицу скользнула тень удивления.
Несколько следующих месяцев составили один нескончаемый кошмар. Невзирая на приличную физическую подготовку и помощь браслета, неплохо восстанавливающего силы, Симе пришлось туго. Несмотря на то, что, на вербовочном пункте в Питере превалировал народ средних лет, в данном конкретном лагере собрали молодежь и гоняли ее на всю катушку. Похоже, что намеки Симы на «орден меченосцев» запали Верховному в голову. Программа обучения представляла собой нечто среднее между подготовкой армейского спецназа и новой редакцией Высшей Партийной Школы. Идеологическое наполнение, впрочем, было совсем другим. Да и методы отличались. Большая часть материалов давалась на видео. Сделаны они были на довольно высоком уровне.
После некоторого размышления Сима решила, что так даже лучше. Не возрождать же институт политработников. Страшно подумать, как могут опошлить хорошее дело недалекие, но шибко активные личности. Дед рассказывал, как в советское время их замполит пытался спорить с местным попиком на религиозные темы. Эрудированный попик бил его цитатами знаменитых философов и классиков марксизма-ленинизма. А пентюх политрук, из хохлов, только блеял – «Бога нет, бога нет». Жалкое, надо думать, было зрелище. Со всей этой теорией, естественно, у Симы проблем не было. На политзанятиях она отдыхала. А вот со всем остальным…. Командование лагеря явно задалось целью показать курсантам, какую роковою ошибку они совершили, записавшись на Службу. Бесконечная муштра, кроссы до потери пульса, ночные тревоги и, как водится, садюга-сержант. Многие не выдерживали – через три месяца отсеялась треть. Подали рапорта об отставке. Никто их не удерживал. Кормили не роскошно, но более-менее сносно. Жить в одной казарме с кучей мужиков было не слишком здорово, но можно. Тем более что практически единственным желанием каждого курсанта, оказавшегося в казарме, было доползти до своей койки и соснуть часик-другой. Тут не до амурных игр. У пары-тройки двужильных индивидуумов, понятное дело, нашлись силы и на это. Но Сима к тому времени успела заработать себе определенный авторитет позволяющий гасить подобные поползновения в зародыше. Особенно когда на базу просочились слухи о геройствах в поезде. Мелкие словесные подколы – не в счет, тем более что и собственный язык был подвешен совсем не плохо. Плюс к тому Сима неплохо показала себя на занятиях по рукопашному бою. Еще на первом занятии ей удалось точным ударом сбить с ног инструктора, явно не ожидавшего этого от хрупкой девушки. Второй такой ошибки он тогда не допустил, да и весовые категории были далеко не равными. Не так уж просто пробить развитый мышечный каркас. На третьей минуте возобновившегося боя Сима пропустила удар, от которого оказалась на полу. Инструктор, впрочем, остался Симой весьма доволен и даже подрядил оказывать ему помощь в обучении других курсантов.
Вторую девушку, которая волею судеб оказалась в лагере, звали Вика. Высокая брюнетка, довольно симпатичная. Родом она была из южной Осетии. Отец Вики был русским, а мать местная. Отца застрелили девять лет назад на улице, когда он возвращался поздно вечером с работы. Убийц, как обычно, не нашли.
