— Неважно… Уже ничего не важно, — безразлично ответила Изабель.
Затем прижала руки ко рту и бросилась бежать, не обращая внимания на крики Терренса, ринувшегося вдогонку.
3
— «Маркиз X., давно известный как покровитель искусств, вчера вечером превзошел самого себя, появившись на сцене театра собственной персоной!» Проклятие! Что позволяет себе этот мальчишка! — Леди Дороти отшвырнула в сторону газету и нервно зашагала по роскошному абиссинскому ковру, устилающему пол гостиной.
Элизабет Гренвилль, молодая компаньонка леди Дороти, поднесла к губам чашечку с дымящимся чаем и молча наблюдала за своей хозяйкой, кружащей, словно шаман у ритуального костра, вокруг низенького стола, заваленного газетами. Маленькое тело леди Дороти казалось переполненным энергией. Складки ее платья, широкого, сшитого по последней моде, развевались на каждом шагу.
— «Он появился на сцене во время необъявленного заранее номера вместе с дебютанткой лондонской оперы, прекрасной Изабель!» — Леди Дороти с хрустом смяла очередную газету. — Изабель! Что за дурацкий псевдоним! Мерзость!
— А может, это ее настоящее имя? — предположила Элизабет, прихлебывая из чашки.
— Нет, это невозможно! — Леди Дороти яростно рассекла воздух смятой в руке газетой — ни дать ни взять индеец с томагавком. — К тому же эта женщина не умеет играть! И петь совершенно не умеет! «Белокурая пташка выпускала свои трели, не попадая в музыку голоском, едва долетавшим до первого ряда!» О-о! — Леди Дороти швырнула и эту газету на пол, придавив ее каблуком. — Эта девчонка не умеет петь, а Терри появляется вместе с ней на сцене!
— Говорят, что он спас этим весь спектакль, — заметила Элизабет с кроткой улыбкой.
— Спас? Да, спас — эту бездарную певичку от торта, которым ей непременно залепили бы в лицо! И от гнилых помидоров, которыми ее следовало бы закидать! — возбужденно воскликнула леди Дороти — Нет, клянусь, я удавлю этого негодяя! Удавлю! Собственными руками! Крутить любовь с актрисками — это ладно, понятно. Но появляться вместе с ними на сцене — это, согласись, со всем другое дело. Да еще с такими бездарными, как эта!
— Мадам, — раздался в дверях ровный низкий голос. Это был Стилтон, дворецкий леди Дороти, как всегда невозмутимый и серьезный. На серебряном подносе он держал газету и письмо. — Доставили еще одну газету!
— И послание!
Леди Дороти воинственно подбоченилась.
— От кого на этот раз?
— От графини Ливен. — Он приподнял затянутой в перчатку рукой письмо с таким видом, словно имел дело с дохлой крысой.
— Ну-ка, что там?
Леди Дороти стремительно схватила письмо, оставив Стилтона стоять с подносом, на котором сиротливо белела газета. Она быстро распечатала конверт и впилась глазами в строчки. Брови ее нахмурились.
— «Поскольку я не уверена, моя дорогая, что вы можете получать в Лондоне газеты, которые выходят в Девоне, посылаю их тебе. Уверена, что тебе просто необходимо с ними познакомиться!» Старая корова! — Леди Дороти небрежно швырнула письмо через плечо. — Положите это вместе с остальными, Стилтон!
Дворецкий с достоинством приблизился к столику, заваленному газетами, и положил поверх этой кучи еще одну — ту, что до сих пор держал в руках.
— До чего же много у меня милых, добрых и отзывчивых друзей, которые так любят писать письма! — сказала леди Дороти. — Сегодня вечером у нас будет большой костер, Стилтон!
— Слушаюсь, миледи, — кивнул дворецкий. — Я отправлюсь предупредить слуг.
Он поклонился и вышел.
— Что вы собираетесь предпринять? — поинтересовалась Элизабет, покончив наконец со своим чаем.
— Предпринять? — Леди Дороти подошла к дивану и принялась сбрасывать на пол лежавшие на нем газеты. — Пожалуй, поеду в город и…
Она остановилась и задумалась.
— Нет! — Леди Дороти прошуршала по газетам и присела возле стола. — Нет, я не поеду к нему! Я притащу этого дрянного мальчишку сюда! И желательно с этой… Изабель! Пусть лучше сыграют на моем поле!
Она мечтательно улыбнулась.
— Мой Терри всегда был отчаянным храбрецом. Отлично! Сейчас мне это его качество будет очень кстати!
Леди Дороти скинула на пол еще одну газету и поморщилась, потирая кисть:
— Я, кажется, слегка перетрудила сегодня руку! Ну ничего, впредь этого не будет, уж я постараюсь!
— Что я еще могу сделать для вас… э-э… милорд? — произнесла Изабель, не отрывая глаз от листка с ролью.
Сцена, на которой она стояла, была уставлена неуклюжей разномастной мебелью: драный диван, кособокий стол, продавленное кресло. Все это в целом должно было изображать роскошную гостиную в доме «знатного лорда». Сама же Изабель должна была изображать «шаловливую горничную». Играющий знатного лорда Ральф, ведущий актер труппы, тоскливо нахмурился. Пауза затягивалась. Изабель внимательно всмотрелась в листок.
— Ах да! — спохватилась она. — Тут еще есть ремарка: «хихикает».
Изабель скорчила странную гримасу и глупо захихикала.
М-да. Издаваемые ею звуки напоминали что угодно, но только не кокетливое хихиканье горничной.
Она увидела, как перекосилось лицо Ральфа, и вновь уткнулась в свой листок.
— Хозяйка послала меня узнать, не нужно ли вам еще чего-нибудь, милорд Реверанс… — Изабель запнулась и нахмурила лоб. — Нет, не так. Опять я ошиблась.
Ральф скорбно закатил к небу глаза.
— Да, дорогая, я это заметил.
Изабель еще раз сверилась с текстом и сделала быстрый реверанс.
— Хм-м-м… Вы действительно можете кое-что для меня сделать, моя крошка, — сказал Ральф, бегло скользнув глазами по тексту своей роли. Затем с важным видом подошел вплотную к Изабель — совсем вплотную.
Эй, что это он вознамерился сделать? Изабель нервно вчиталась в текст. Глаза ее быстро пробежали по строчкам и выхватили страшное слово: «поцелуй».
— Поцелуй! — воскликнула она и молниеносно приблизила свое лицо к лицу Ральфа.
Тот взвыл и отпрянул, прижимая ладонь к прокушенной губе.
— О, простите, — растерянно пробормотала Изабель.
— Моя губа! — визгливо заорал Ральф. Высокий тенор совсем не походил на вальяжный баритон, которым он разговаривал, будучи «знатным лордом». — Смотрите все! Кровь!
— Стоп! Стоп! — раздался крик Антонио из зала.
Он вскочил из-за режиссерского столика и принялся бегать по проходу между рядами, наполняя воздух итальянскими проклятиями и бешено жестикулируя.
— Мадонна миа порко, Изабель! В чем дело? Ты должна была поцеловать его, а не калечить!
