пропускали нас беспрепятственно — нас спасала полицейская форма Хокинса. Солдаты приветствовали Джеффа, махали ему руками.
Нельзя сказать, что город лежал в руинах, но половина магазинов была разграблена, тротуары и мостовые — усеяны битым стеклом. Другая половина магазинов, уцелевших, усиленно охранялась мужчинами и женщинами, держащими оружие на изготовку.
У одного из сыновей фермера был с собой путеводитель по городу. Сначала ребята привезли нас ко входу в «Хонест Зд РВ рентал», где мы надеялись арендовать вездеход фирмы «РВ», но от здания «Хонест рентал» остались лишь дымящиеся руины. В «Аутдорз анлимитед» нам повезло больше. Этот пункт проката не тронули ни огонь, ни мародеры. В дверях скучал жирный детина. Он стоял, привалившись плечом к косяку, и поигрывал охотничьей винтовкой.
— Вездеходы напрокат даете? — крикнул Джефф детине. Мы с Хокинсом сидели на платформе трактора.
— У меня есть три вездехода, — ответил детина.
Мы выгрузили на тротуар свои вещи. Сыновья фермера развернули трактор и с видимым облегчением поехали прочь от нас.
— Нужна машина, — сказал Джефф владельцу магазина. — Смотаться в Кейп и вернуться в Джанесвилл. Туда и обратно — где-то пятьсот километров.
— Это не проблема, — сказал владелец магазина. — Проблема — вернете ли вы мне машину?
— Мне она ни к чему. Я — офицер ФБР. Выполняю спецзадание.
— Вижу, что ФБР. — Три буквы красовались на правом нагрудном кармане Хокинса.
— Если не верну транспортное средство, вы предъявите иск и представите счет правительству. Я напишу расписку, в которой укажу стоимость машины. Поверьте, цена не будет заниженной, — заверил хозяина магазина Хокинс.
— Тут такое дело, — протянул хозяин, — сами знаете, какое теперь у людей отношение к деньгам… Мне по душе бартер. И только бартер.
— У меня есть золото, — сказал Хокинс. — На четыре» тысячи старых долларов.
Владелец пункта проката покачал головой:
— Самый дешевый из моих вездеходов стоит в двадцать раз дороже. Предлагаю: ваша расписка, золото и один из лазеров. И — по рукам!
— Противозаконная сделка, — возразил Хокинс.
— Да уж, никогда прежде мы не следовали букве закона так строго, как сейчас! — усмехнулся детина.
— Хорошо бы взглянуть на машины, — сказал Джефф.
Мы вошли в гараж. Флаттеров там не было. Джефф присмотрел мощный шестиколесный вездеход. Он проверил, заряжены ли аккумуляторные батареи, поинтересовался техпаспортом на машину и книгой учета. Энергии в батареях было вдоволь.
Джефф написал расписку и вручил её, а также две золотые монеты и лазер владельцу пункта проката. Владелец потребовал кобуру в придачу. Затем он передал Джеффу ключи от вездехода.
Мы направились к двери. Вдруг у себя за спиной я услышала мягкий щелчок и обернулась. Усмешка на жирной физиономии детины угасала. Ствол пистолета был направлен на нас с Джеффом. Не успела я до конца осмыслить происходящее, а Джефф уже стоял на полпути между мной и толстяком. Еще мгновение, и Хокинс плавно взмыл в воздух и ударил толстяка ногой в подбородок. Я поразилась изяществу, с которым двигался Джефф. Толстяк рухнул тихо-тихо, словно на пол бросили тюфяк.
Джефф нагнулся, отстегнул от ремня детины кобуру, забрал назад свой лазер.
— Об этом мало кто знает, но на индивидуальном оружии агента ФБР, на рукоятке, есть специальная точка, которая реагирует на отпечаток большого пальца владельца пистолета. Никто другой из моего личного пистолета не выстрелит. Сенсорная фотопластина, дактилоскопический отбор. Отличная подстраховка! — Объясняя мне это, он измерил пульс толстяка. — Живой, — констатировал Хокинс. Он достал из своего кармана тюбик, содержащий вещество, что выводило из строя любое оружие любого противника, и стряхнул несколько капель в ствол охотничьей винтовки, стоящей рядом с толстяком. Затем обшарил его карманы, забрал золото и расписку. — Вот теперь мы с тобой — махровые уголовники, — сообщил мне Джефф. — Пойдем отсюда.
Мотор «РВ» завелся с легким, не мешающим разговору шумом. Кресла были глубокие, мягкие.
— О, спортивная модель! — обрадовался Джефф. Он нажал на клавишу — окна затянули стекла. Джефф объяснил мне, что стекла на машине — противоударные. Вот только неизвестно, пробивает ли их пуля. Джефф приказал мне держать винтовку под рукой.
Мы довольно-таки спокойно проехали через весь Джанесвилл, и только однажды нам пришлось слегка поволноваться. На левой стороне улицы, на крыше дома, мы заметили силуэт человека с ружьем. Джефф бросил машину на левую полосу, потом на тротуар, и мы прошли почти впритирку со стеной под карнизом. Хокинс зачем-то жал при этом на клаксон. Если человек и стрелял по нашему вездеходу, я выстрелы не слышала.
Машина катила по улицам города, и Джефф выверял направление движения по компасу. Несколько раз нас останавливали патрули — и военные, и полиция, но к нам они не придирались.
Наконец мы выбрались на южную окраину Джанесвилла, вырулили на бетонку, предназначенную для тяжелых грузовиков, и понеслись по ней со скоростью сто пятьдесят километров в час.
— Если осмелимся остаться на бетонке, будем в Кейпе через пару часов. Однако много шансов нарваться на контрольно-пропускные пункты полиции или на засады мародеров, — вздохнул Джефф. — Поэтому лучше, как только минуем пригород, свернуть с трассы и двинуть на юговосток, на Оскальский заповедник.
Я смотрела по сторонам и всюду видела унылый пейзаж: грязные заводики и низенькие обшарпанные домишки бедняков.
Впереди наметился поворот. Мы проскочили его, и Джефф резко затормозил. В пятистах метрах от нас, прямо поперек трассы, лежал на боку трейлер. Возле него копошились люди. Их было как минимум четверо, и по крайней мере один из них был вооружен. Джефф снова взялся за руль — наш «РВ» съехал на гравий под знак «Резервная дорога». Она увела нас на задворки мрачного, сложенного из бетонных блоков строения. Я решила, что это чья-то фабрика. На. ней, повидимому, не осталось ни души. Мы покатили через двор, но вскоре наткнулись на стену кустарника, Я удивилась, какой высокий кустарник! Выше крыши нашего вездехода.
— Держись! — сказал мне Хокинс.
С минуту он медлил, дергая за какие-то рычаги, а потом надсадно взвыл мотор, и «РВ» пополз на таран.
Я сразу поняла, что эта попытка обречена на неудачу. Перед нами, как ни крути головой, стояла сплошная зеленая стена. Нам удалось одолеть несколько метров, круша стволы и ветки, но потом мы застряли, и Джефф вновь переключил передачу, дал задний ход, отвел машину вправо и принялся таранить кусты в новом месте. Через полчаса мы все же выбрались на простор. Джефф поздравил меня с победой, постучал по дереву, и вездеход поплыл по яркому, радующему взгляд лугу.
— Смотри, конеферма! — Хокинс указал на табунок лошадей, пасущихся на лугу. Лошади издали поглядывали на нас. Нам бы держаться как можно дальше от людей. За день один визит к фермеру, палящему из ружья, — более чем достаточно.
Это была нервотрепка, а не езда. Что ни километр — кусты, через которые приходилось продираться, или забор, который приходилось ломать. Направление выверяли по компасу. По пути нам попалось большое о5еро, и мы решили обойти его по суше, хотя и делали при этом громадный крюк. «РВ» работал и в режиме амфибии, но Джефф счел, что скорость передвижения по воде у «РВ» очень низкая, — амфибия на плаву будет идеальной мишенью для любителей пострелять.
После озера нам предстоял короткий бросок через поле, а там и до Оскальского заповедника — рукой подать.
Понятно, что в лесу растут деревья. Джефф, как заводной, крутил руль; «РВ» болтало из стороны в сторону; и я, ежесекундно подсказывая Джеффу: «Вправо! Влево!», «Чуть южнее бери! А теперь сюда, на восток!» — всерьез засомневалась: при таком слаломе есть ли смысл следить за мечущейся стрелкой
