— Вы — граждане Миров? — спросила женщина.
Я кивнула:
— Из Ново-Йорка. Марианна О'Хара. Женщина полистала страницы записной книжки.
— Клан?
— Скэнлэн, — ответила я.
— А вы кто? — спросила женщина Джеффа.
— Это мой муж, — ответила я.
— Не гражданин Миров?
— Гражданин США, — отрапортовал Хокинс. — Хочу эмигрировать.
— Я вас понимаю, — вздохнула женщина. — Сама жду не дождусь, когда уберусь отсюда! Но вы понимаете, — она повернулась ко мне, — вам придется подождать, пока закончится война. Я хочу сказать, что, если вы намерены жить вместе, а не в разлуке, вам придется остаться на Земле, с мужем.
— Она полетит, — четко выговорил Хокинс.
— Это не вы были похищены? — спросила у меня женщина.
Я подтвердила, что да — именно я.
— Не слишком-то любезно они с вами обошлись, — вздохнула она и обратилась к Хокинсу: — Там, за воротами, двигайтесь прямо. Через километр — перекресток. Свернете направо. Дорога ведет в Кейп- Таун. В самом центре его — станция неотложной медицинской помощи.
— Постойте! — взмолилась я. — У меня в Ново-Йорке есть комната! В ней найдется место и для моего мужа!
— Там и для вас-то комнаты не найдется, — насупилась женщина. — И для меня не найдется. Вы что, ничего не знаете?
— Вы о чем?
— Штаты попытались стереть Миры с лица… неба. Все Миры, кроме Ново-Йорка, погибли, — пояснила женщина. — Ново-Йорк переполнен беженцами, уцелевшими на других комплексах.
Я онемела.
— Ясно, — кивнул Джефф. — Вам сейчас не до кротов.
— Не до них. Последний шаттл отходит утром в девять десять. Почти все уже улетели. А вам я посоветовала бы уехать отсюда как можно скорее. Мы вырубим ток в защитных лазерных системах сразу после взлета последнего шаттла. Пусть Кейп сотрут в порошок. Мы не желаем, чтобы Штатам достался наш космодром.
— Вам самим следовало бы его взорвать, — сказал Джефф, до мозга костей профессионал. — Штаты могут и не ударить по Кейпу после того, как вы отключите защитные системы.
— Да вы просто ничего не знаете! — Женщина сделала круглые глаза. Глаза заблестели. Голос взвизгнул. — Это же война всех против всех! Насквозь задолбанная планета. — И она повторила с чувством: — Насквозь. Задолбанная. Планета.
Меня зашатало. Джефф обнял меня за плечи.
— Продержитесь до девяти десяти? — спросил Джефф.
— Тут все сплошь электроника, — развела руками женщина. — Все отработано, отрегулировано. Вот только ума не приложу, что мы будем делать, если они догадаются бросить на нас десант?
Джефф вытащил из-за пояса лазерный пистолет, свое любимое оружие, и вручил его моей соотечественнице. Но перед тем как вручить, что-то подрегулировал на рукоятке. Потом он подошел к прожектору и направил луч на вездеход.
— В «РВ» есть и другое оружие. Прошу вас, заберите!
Джефф оставил у ворот космодрома автоматическую винтовку, гранаты, миномет и летающий палаш, скорость полета которого равна скорости звука, — целый арсенал! Мы не отдали только лазерную винтовку и мой пистолет. Придержали, на всякий случай
Кейптаун произвел на меня удручающее впечатление. Повсюду была разбросана бумага, оберточная и доллары, великое множество купюр. Тут же высились груды, кучи, завалы книг, одежды, бытовой электротехники. Походные палатки всех форм и расцветок соседствовали с причудливыми строениями, возведенными на скорую руку из обломков дерева, из картонной и пластмассовой тары. Группки людей жались к жиденьким кострам.
Нам на глаза попался дорожный указатель, и мы без труда нашли станцию «неотложки». Она располагалась в красивом современном здании. Здесь и прежде медицинскую помощь оказывали бесплатно. Мы вошли вовнутрь — врач похрапывал на раскладушке; брат милосердия уложил меня на стол, сделал обезболивающий укол, развязал жесткие, в запекшейся крови, бинты. Когда он расспрашивал меня, что же со мной случилось, я отделывалась междометиями, витая в облаках.
Я проснулась и увидела, что лежу на заднем сиденье «РВ». Моя голова покоилась на коленях Джеффа. Небо посветлело, стало ярким.
— Время?
— Почти семь, — ответил Джефф. — Скоро мне пора уезжать.
После того как на шею наложили швы да вдобавок стянули её бинтами, стало трудно и больно вертеть головой. Я села. Прикрыла глаза, ожидая, когда наконец прекратится головокружение. Оно прекратилось.
— Я поеду с тобой, — прошептала я. — Здесь тебя одного не оставлю.
Мы долго молчали, очень долго, а потом Хокинс процедил сквозь зубы какое-то ругательство и поцеловал меня. Он распахнул дверцу.
— Держаться на ногах, я думаю, ты в состоянии?
— Я серьезно, Джеффри.
— Конечно, серьезно. У меня было достаточно времени, чтобы все обдумать. — Он помог мне выбраться из машины и встать на траву. Это была вытоптанная людьми трава. Над болотами таял холодный туман. Мы находились в километре от шаттлов; на каком-то из них, на последнем, я должна была улететь в Ново-Йорк.
— Взгляни на ситуацию под таким вот углом, — сказал Хокинс. — Война не, будет продолжаться вечно. У меня есть оружие, транспорт, форма полицейского. Шансы, которые я, пожалуй, смогу использовать. — Джефф улыбнулся. — Позволь мне, взять с собой золото. Рано или поздно я проберусь, если не в Токио-Бей, так в Заир, не в Заир, так в Новосибирск, туда, откуда ещё летают в космос корабли. И я куплю себе место на корабле.
— Но ведь могут пройти годы, долгие годы, прежде чем они позволят какому-нибудь кораблю стартовать с Земли? — воскликнула я.
— А теперь представь, что ты осталась здесь, со мной, — не ответил на мой вопрос Джефф. — На какое-то время об орбите нам придется забыть. Выжить тут вдвоем, особенно в ближайшие пару недель, будет невероятно сложно. Одному мне, никем и ничем не связанному, и то сложно. — Джефф посмотрел мне в глаза. — Но я попытаюсь! <Тот путешествует налегке, кто путешествует в одиночку>, — вспомнил он пословицу.
— Все-то учел, рассчитал, — протянула я.
— Многое, — кивнул Хокинс.
— Все, кроме одного: как мне жить, зная, что я бросила тебя…
— Мелодрама, — оборвал меня Хокинс. — Перебор сентиментальщины. Мы должны быть прагматиками.
Самое время быть прагматиком. Особенно в этот момент, когда шаттлы один за другим стартуют с космодрома и зависают над землей на анилиново-красном фоне восходящего солнца. В моей душе поднялась целая буря чувств — не передать словами, как я была благодарна Джеффу за все, что он сделал для меня; и в то же время меня мучил страх, и я испытывала чувство вины перед Джеффом, и любила его, и все ещё на что-то надеялась. Я понимала — он прав. Моя воля была парализована.
— Слушай. — Хокинс тронул меня за локоть и повернул лицом к <РВ>. Передняя дверца <РВ> была приоткрыта. На сиденье лежал тот самый дорожный чемодан, который я послала в Кейп с Пенсильванского вокзала. — Пока ты спала, я сходил и получил твои вещи. Тебе бы отобрать семь килограммов, да?
