парень.
Ну да, конечно же! Амелия вдруг вспомнила, что сама попросила Джулиана забрать сумку домой. Сумка была дорогая, ручной работы, и здесь просто негде было ее поставить, чтобы не опасаться за сохранность вещей.
Интересно, что еще она забыла? Высшая школа математических наук доктора Джона Д. О'Брайена находилась на Нью-Дадли. Кабинет Амелии в лаборатории — номер 12—344. Номер телефона Джулиана? Восемь.
Амелия забрала из душевой сумочку
— Мистер Класс на занятиях, — сказал автоответчик. — У вас что-то срочное?
— Нет. Просто сообщение, — Амелия помолчала. — Милый, принеси мне какую-нибудь одежду. Меня выписали.
Она положила комм обратно в косметичку и потрогала затылок. Пальцы наткнулись на прохладный металлический диск в основании черепа. Амелия смахнула набежавшие слезы и коротко ругнулась:
— Черт!
Высокая, массивная санитарка вкатила в палату кресло-каталку, на котором сидела маленькая дрожащая китаянка.
— Это еще что за новости? — возмутилась санитарка, увидев Амелию. — Эта кровать должна быть свободна!
Амелию разобрал смех. Она взяла под мышку косметичку и книжку Чандлера, другой рукой запахнула поплотнее больничный халатик и вышла в коридор.
Я отыскал Амелию далеко не сразу. В ее палате были только крикливые старые склочницы, которые или ничего не говорили, или обманывали меня. Амелия оказалась в приемном покое. Ей нечем было заплатить за комнату и за медицинское обслуживание, но зато ей бесплатно принесли порцию какой-то совершенно несъедобной пищи — хотя она ее и не заказывала.
Наверное, эта еда оказалась последней каплей, переполнившей ее чашу терпения. Когда я подал Амелии одежду, она одним движением сбросила убогий голубоватый больничный халат и осталась совершенно обнаженной. В комнате, кроме нас, было еще восемь или девять человек.
Я застыл, словно громом пораженный. И это — моя скромница Амелия?
Регистратор, кудрявый молодой человек, вскочил с места.
— Стойте! Вы… Что вы такое делаете! Здесь нельзя!..
— Ничего, смотрите, — Амелия первым делом надела рубашку и неторопливо застегнула ее на все пуговицы. — Меня вышвырнули из моей комнаты. И мне просто больше негде…
— Амелия!.. — она и бровью не повела, будто не услышала меня.
— Пройдите в женский туалет! Уйдите скорее!
— Спасибо, но я не уйду, — Амелия встала на одну ногу и принялась натягивать носок, но пошатнулась и чуть не упала — я едва успел поддержать ее. Все присутствующие замерли в почтительном молчании.
— Я вызову охранника!
— Не вызовете, — Амелия, в одних носках и рубашке, совершенно голая от талии до лодыжек, прошагала через всю комнату и остановилась у столика регистратора. Она была на пару дюймов выше парня-регистратора и смотрела на него сверху вниз. Он тоже смотрел вниз — так, будто никогда в жизни не видел рядом со своим столиком треугольного островка женских лобковых волос. — Не вызовете. А то я закачу истерику, — ровным голосом произнесла Амелия. — Можете мне поверить.
Регистратор сел. Его рот открывался и закрывался, но он не мог произнести ни звука. Амелия натянула брюки, обулась, подобрала больничный халат и швырнула его в утилизатор.
— Джулиан, мне не нравится это место, — она протянула мне руку. — Пойдем шокировать народ куда-нибудь еще.
Пока мы не вышли в коридор, в комнате стояла мертвая тишина. Как только дверь за нами закрылась, свидетели этой сцены тотчас же принялись бурно делиться впечатлениями. Амелия смотрела прямо перед собой и улыбалась.
— Плохой день?
— Плохое место, — она нахмурилась. — Я действительно сделала то, что думаю, что сделала?
Я огляделся и прошептал:
— Это же Техас. Разве ты не знаешь, что здесь противозаконно демонстрировать свою голую задницу чернокожим мужчинам?
— Я как-то все время забываю об этом, — Амелия улыбнулась и пожала мне руку. — Обещаю писать тебе из тюрьмы каждый день.
Внизу нас ждало такси. Мы сели в машину, Амелия назвала мой адрес.
— Моя сумка ведь у тебя, да?
— Ага… Но я могу ее принести, — дома у меня был страшный бардак. — Я не очень-то готов принимать у себя изысканное общество.
— А я вовсе и не общество, — она потерла глаза. — И уж тем более не изысканное.
Вообще-то, в моей квартире царил кавардак еще две недели назад, когда я уезжал в Портобелло, и у меня просто не было времени как следует прибраться по возвращении, так что я только прибавлял к старому беспорядку новый. Мы вошли в мой однокомнатный кошмар, пять на десять метров жуткого беспорядка. На каждой ровной поверхности лежали кипы бумаг. Куча грязной одежды в одном углу утонченно гармонировала с завалом грязных тарелок в мойке. Ко всему прочему я забыл отключить кофеварку, когда уходил на занятия, так что к общему аромату затхлости и запустения прибавился интересный оттенок запаха горелого кофе. Амелия рассмеялась.
— Знаешь, это даже хуже, чем я ожидала! — до сегодняшнего дня она бывала у меня только два раза, и оба раза я готовился к ее приходу заранее.
— Да, знаю. В этом месте не хватает женской руки.
— Нет. Чего здесь не хватает — так это канистры бензина и спички, — Амелия огляделась и покачала головой. — Слушай, Джулиан, раз про нас и так уже все знают — давай съедемся, будем жить вместе, а?
Я еще не пришел как следует в себя после ее стриптиза.
— Э-э-э… Но здесь маловато места…
— Да не сюда! — Амелия рассмеялась. — Переезжай ко мне. И закажем себе две спальни.
Я пододвинул кресло к Амелии. Она устало опустилась в него.
— Послушай, ты ведь знаешь, как я хотел бы жить вместе с тобой. И мы не раз уже это обсуждали.
— Ну так давай сделаем это!
— Нет… Давай лучше не будем принимать сейчас никаких важных решений. Подождем хотя бы пару дней.
Амелия посмотрела мимо меня, в окно над раковиной умывальника.
— А, ты, наверное, думаешь, что я сошла с ума…
— Ты просто немного импульсивна, — я сел рядом с ней, прямо на пол, и ласково погладил ее по руке.
— Мне это как будто не свойственно, правда? — она закрыла глаза и потерла лоб. — Наверное, это из-за лекарств, которыми меня напичкали.
Я очень хотел, чтобы это так и было.
— Да, наверняка все дело в этом. Тебе надо передохнуть еще пару дней.
— А вдруг операция прошла неудачно?
— Нет, ведь тогда ты не могла бы ходить и разговаривать.
Амелия погладила мою руку, все еще глядя в никуда.
— Да, наверное, ты прав. У тебя есть какой-нибудь сок или что-нибудь еще попить?
