что впервые за все время она улыбнулась. Пусть улыбка была слабой и робкой, скорее тенью улыбки, но это был несомненный прогресс.
— Ты и с ней научился общаться, — сказал Винтерфельд.
Он медленно подошел. Астарот повернулся к нему, оскалил зубы и угрожающе зарычал. Винтерфельд застыл на месте и смерил кота мрачным взглядом. Рука его невольно погладила глубокие болезненные царапины, которые оставил на его лице Астарот раньше. Но любопытство пересилило страх, он подошел к кровати и улыбнулся Серене.
И тут Винтерфельд допустил величайшую глупость, которая и ему, да и всем людям на корабле могла стоить жизни. Он протянул руку, чтобы по примеру Майка коснуться девочки.
— Нет! — испуганно закричал Майк. — Только не это!
Но было уже поздно. Все произошло так быстро, что Винтерфельд не успел отреагировать, даже если бы очень захотел. Рычанье Астарота превратилось в резкий грозный рев, в ярости он подпрыгнул и бросился на Винтерфельда с оскаленными зубами. Винтерфельд вскинул руки, защищая лицо, и втянул голову в плечи.
Раздался выстрел. В пустом пространстве изолятора треск выстрела прозвучал так громко, словно выстрелила пушка. Яркий оранжевый пучок метнулся к Астароту, вонзился в него, и кота перевернуло в момент прыжка так, словно в него на полном ходу врезался чей-то мощный кулак. Его грозный устрашающий рык превратился в жалобный вой, а сам он пролетел по воздуху и у изножия кровати Серены ударился о стенку, беспомощно рухнул вниз и… затих.
Винтерфельд яростно обернулся. Кот еще не успел упасть на пол, как он уже подскочил к стрелявшему и вырвал у него пистолет.
— Вы! Идиот! — взревел он. — Кто вам это позволил? Вы с ума сошли?
Он швырнул оружие на пол и повернулся к Майку.
— Я очень сожалею о том, что произошло, — задыхаясь произнес он. — Поверьте, у меня и в мыслях не было…
Он не договорил, так как тут его взгляд остановился на Серене. И Майк ощутил, как его парализует страх.
Серена, словно деревянная кукла на шарнирах, села в кровати. Несколько секунд ее глаза были прикованы к неподвижному телу черного кота, который лежал в медленно растекавшейся луже крови, а затем…
С ней что-то произошло.
Майк почувствовал перемену так, словно она произошла с ним самим. И это была перемена к худшему. Причем у нее не дрогнул ни один мускул, но в глазах проснулось что-то темное и дикое, невероятной силы…
— Нет! Серена, нет! — умоляюще произнес Майк.
— Что все это значит? — Винтерфельд вопросительно посмотрел на Майка. — Что она делает?
Теперь и он начал ощущать, что с девочкой творилось что-то неладное.
— Не знаю, — ответил Майк. — Но я…
Раздался грохот и звон битого стекла. Все резко обернулись на звук. В медицинском шкафу взорвалась одна из тонких стеклянных колб. Это было только начало.
Словно завороженный, Майк с содроганием наблюдал, как жидкости в разных емкостях и пузырьках вдруг начали закипать. Над поверхностью этих жидкостей, похоже, пронеслись маленькие тайфуны. Все взвихрилось, и содержимое этих сосудов начало взрываться одно за другим. Взрывы нарастали. Шкаф задрожал, секунду спустя стеклянные двери распахнулись, словно под ударом молота, и осыпали стоящих дождем стеклянных осколков, крупных и мелких, и брызгами кислот из колб.
Всех охватила паника. Мужчины, стараясь как-то защитить лицо, рванулись к двери. Многие столкнулись и упали на пол. Снаружи в дверь пытались проникнуть матросы, оставшиеся в коридоре и услышавшие грохот и крики.
И тут задрожали более крупные флаконы и пузырьки: некоторые взорвались сразу, а остальные запрыгали в диком беспорядочном танце на стеклянных полках или же полетели вдруг по воздуху, словно брошенные невидимой рукой призрака, достигали стен, людей, их спин, втянутых голов или плеч, ударялись о них и с грохотом рвались. Раздался многоголосый стон. Люди Винтерфельда были серьезно ранены этими стеклянными бомбами.
Майк, когда на его глазах начал происходить этот кошмар, растерянно отступил на шаг. Но он, по крайней мере, понимал, как и Винтерфельд, кто был виновником неожиданной катастрофы. Согнувшись и закрыв руками голову, чтобы осколки не попали в лицо, он попытался повернуться к Серене, но тут его словно настиг невидимый кулак, да так, что ему нечем стало дышать и перед глазами замелькали искры. Он беспомощно рухнул на пол.
Когда он наполовину пришел в себя и начал видеть — в изоляторе царила полная неразбериха. Почти все члены команды Винтерфельда лежали на полу, у многих хлестала кровь из порезов, а те, кто был на ногах, отчаянно пытались выбраться из этого сумасшедшего дома.
— Серена, прекрати! — завопил Майк.
Невидимая сила бешено промчалась по комнате и начала крушить все, что попадалось на ее пути. Свет замигал, к воплям боли и ужаса и звону бьющегося стекла добавилось жуткое, накатывающее волнами завывание: то сильнее, то слабее.
Майк, пошатываясь, поднялся на ноги и снова попытался добраться до Серены. Он понял, что все это только цветочки. Ягодки же будут такие… Серена вызвала к жизни те самые немыслимые силы и стихии, которыми умела управлять, подобно своим предкам, волшебникам Атлантиды. Эти силы не погибли вместе с затонувшим царством, а атаковали сейчас людей Винтерфельда и взрывали стеклянные колбы с кислотами.
Но добраться до Серены ему так и не удалось.
— Ты совсем рехнулся? — закричал Винтерфельд и рванул его за руку к двери.
Майк изо всех сил пытался вырваться.
— Понимаете, я должен…
— Хочешь, чтобы она тебя стерла в порошок? — перебил его Винтерфельд. — Прочь отсюда!
И, не слушая никаких возражений Майка, поволок мальчика за собой. Прежде чем они выскочили в коридор, Майк успел еще раз оглянуться. То, что он увидел, заставило его содрогнуться до глубины души. Серена стояла в кровати, выпрямившись во весь рост. Лицо ее было теперь маской гнева и боли, а волосы и платье развевались невидимым штормовым ветром…
Винтерфельду удалось наконец выбросить Майка из изолятора, так что он пролетел несколько метров и упал прямо в руки поймавших его матросов. Тут же Винтерфельд начал отдавать приказы.
— Закрыть дверь! — крикнул он. — И забаррикадируйте ее! Девочку нельзя выпускать ни в коем случае!
— Да послушайте же меня! — взмолился отчаявшийся Майк. — Вам не удастся удержать ее! Поверьте мне! Только я мог бы попытаться сделать это!
Единственной возможностью объясниться с Сереной оставался Астарот. С его помощью еще можно было как-то усмирить Серену. Но теперь, когда кот был мертв, рассчитывать приходилось лишь на собственные силы. Майк должен был сам переговорить с девочкой. И что-то внутри подсказывало ему, что это их единственный шанс спастись. Он внезапно вспомнил то, что узнал от Арронакса — Атлантида погибла, потому что ее властители разучились управлять необузданными стихиями, которые сами же и вызвали…
Но Винтерфельд даже не обратил на него внимания. Дверь, которую он захлопнул за собой, начала содрогаться от жутких ударов изнутри, и в массивном металле появились большие выпуклости и вздутия, как будто по ту сторону двери бушевал взбесившийся слон. Четверо или пятеро солдат тут же подскочили к двери, пытаясь прижать ее поплотнее, но этого явно было недостаточно.
— Винтерфельд! — завопил Майк во все горло, чтобы перекричать весь этот гвалт и грохот. — Пустите меня к ней! Может быть, мне удастся уговорить ее!
Но Винтерфельд только помотал головой. Он решительно махнул двум матросам:
