только перебороть искусственную хандру. К хандре же теперь примешивалось неприятное ощущение, что если ее экспедиция успехом не увенчается, то самое лучшее, что суждено ей — остаться в этом мире на положении рабыни. В худшем же случае ее ожидает смерть. Кроме того, ей начало казаться, что Антрига уже давно нет в живых. В самом деле, ведь инквизиторы взяли его не для того, чтобы содержать под стражей. Тем более, что там все наперебой говорили об ожидающем Виндроуза суде. Его взяли как раз ровно полтора месяца назад. Появилась даже настойчивая мысль подняться на ноги и броситься в деревню. Ну и что, что где-то поблизости бродит чудовище. Ведь чудовище направилось за крестьянами, подумала девушка, при чем тут она? Тут сидеть тоже не слишком приятно.
Наконец забрезжил рассвет. Джоанна с облегчением убедилась, что местность прекрасно просматривается и никакая опасность ей покуда не грозит. Ну что же, пора было подумать и о маскировке. Раскрыв ридикюль, девушка вынула из него то самое платье из тонкой материи и переоделась, что было совсем непросто, поскольку при этом нужно было еще наблюдать за окружающей местностью. Упадок настроения пока что не покинул ее. Так, сегодня суббота. Ну конечно, с чего это рассеяться плохому настроению, если Гэри-Сураклин как раз наверняка сидит за компьютером. Уж до полудня он как пить дать провозится. Кстати, завтра точно будет то же самое.
Ну и что, ну и что, как заклинание повторяла она себе, рассматривая поросшие сочной травой холмы, по крайней мере она попала куда нужно. Ведь могло быть намного хуже. Но Антриг говорил, что Сикерст громадная степь с высокими травами, озерами и болотами, протянулась почти на две тысячи миль с запада на восток. Именно по Сикерсту направлялись они из Кимила в город Ангельской Руки. Кстати, холмы эти были здорово похожи на те, что она видела в прошлый раз. Если так, то тогда найти верный путь будет намного легче.
Только бы не оказаться у черта на куличиках, думала Джоанна.
Постояв, она решительно направилась по следам ночной процессии — они хоть куда-то, да приведут. Вдруг девушка рассмеялась: длинный подол платья довольно удачно сочетался с кроссовками, которые она предпочитала любому виду обуви и с которыми не мгла расстаться даже здесь. В сторону беспокойства, самое главное, что она попала именно в от самый мир.
Но действительно ли туда?
Нет, наверное, уж лучше было сесть на десятичасовой автобус и уехать обратно в Энсино. Машинально она посмотрела на часы. Странно — по меньшей мере, она бежала по Пустоте полчаса, но теперь готова была поклясться, что это время как-то не было отражено на циферблате. И сколько она еще тут просидела, а часы показывали куда меньше.
Тем временем темнота исчезла вовсе, утро вступило в свои права. Засияло солнце, и глаз Джоанны уловил небольшую деревню в узкой долине между холмами. Она заметила работавших в поле жнецов. Даже отсюда было хорошо видно, что работали они не слишком энергично. Солнце между тем пригревало все сильнее. И Джоанна неожиданно рассердилась на себя, даже не позаботилась о том, чтобы захватить какую-нибудь панаму. Да и кусок ткани или большой платок не помешал бы, ведь ночью она сидела на голой земле. Так и ревматизм наживешь из-за собственной беспечности. И тут она поняла, почему люди в поле работали без энтузиазма, ведь она и сама ночью чувствовала, что силы покинули ее. Это все Сураклин с его компьютером. Сознание девушки, как и в прошлый раз, словно разделилось надвое. Одна половина говорила, что поскольку жнецы работают скверно, то урожай не будет вовремя убран, а это значило в свою очередь голод. Другая же часть рассудка была к этому абсолютно равнодушна.
Все, чего ей хотелось в эту минуту, так это еда и кровать. Спать, спать, спать, а разные проблемы все равно никуда не денутся от нее.
Вдруг в лицо ей резко ударил порыв ветра, и Джоанна моментально уловила запах крови.
Уж что-то, а запах крови ей знаком был хорошо. Ведь в конце лета она сама прикончила двух инквизиторов. Страх тогда буквально пропитал ее. Антриг, помнится, затащил ее на речку и принялся смывать кровь, которой она была покрыта — ведь стреляла Джоанна почти в упор. Кровь отмылась, но вот сладковатый запах крови она запомнила на всю жизнь.
Оглядевшись, девушка увидела на соседнем холме какую-то бесформенную кучу, над которой кружились стаи мух. И Джоанна, превозмогая желание направиться в противоположную сторону, направилась туда, где виднелась эта куча.
Кучей оказалась огромная свиная туша. Труп был облеплен мухами, которые равномерно гудели, спешив отложить в тело яйца. Кое-где даже были видны кости, кожа отвалилась, хотя Джоанна была уверена, что свинья была убита недавно, возможно, даже ночью. Ведь запаха разложения еще не было. Девушка обратила внимание, какой страшной смертью умерло животное, вся шкура свиньи была покрыта тысячами отверстий, забитых запекшийся кровью. Казалось, что свинью пронзили одновременно тысячи иголок. Тут Джоанна припомнила преследовавшее ее ночью на дороге чудовище.
Спотыкаясь на неровностях земли, девушка круто развернулась и пошла прочь. Она медленно спускалась с холма, но не к деревне, где люди наверняка только задержали бы ее, засыпав ненужными вопросами, а к дороге, которая уводила ее на юг. Несмотря на крайний упадок сил, девушке захотелось уйти из этой проклятой местности как можно дальше.
Из деревни по дороге мчалась повозка. Причем на бешеной скорости, возница явно не жалел ни лошадь, ни тележные колеса. Ведь качеству дороги было довольно далеко до современного шоссе. Вообще- то не стоит просить его подвезти, подумала она, уж лучше подождать следующей повозки. Но тут она сообразила, что из-за малых размеров деревни и движение тут не слишком оживленное, к тому же стоит уборочная страда, все заняты полевыми работами и раскатывать по дорогам в такое время не в обычае селян. Возможно, это единственная повозка, которая проезжает по дороге в течение всей этой недели. Как только Джоанна вспомнила о ночном чудовище, так ноги сами понесли ее к дороге.
— Стойте! — закричала она по-английски, отчаянно надеясь, что заклятье Антрига, помогавшее всем понимать ее и ей понимать всех в этом мире, действует. — Помогите мне!
Возница натянул поводья, и Джоанна увидела, как с губ коня падают хлопья пены. Человек этот когда-то был статным, но теперь почему-то исхудал, его лицо нездорового землистого оттенка было искажено от гнева.
— Чего тебе нужно от меня, девка? — спросил он раздраженно.
— Мне нужно добраться до города Ангельской Руки, — воскликнула Джоанна, радуясь, что заклятье Антрига продолжает действовать. — В дороге на нас напали разбойники. Они убили моего брата. — Джоанна понимала, что эта версия звучит не слишком убедительно, — но вам не трудно отвезти меня в самый ближайший город? Я заплачу.
— А что, разбойники не забрали у тебя деньги? — осклабился возница. — Наверное, ты украла у кого-нибудь эти деньги. Наверное, когда тебя выгнали с работы? А хороших людей не выгоняют, — и человек хлестнул лошадь кнутом.
В следующую минуту стук колес доносился уже издалека, а пыль еще вилась в воздухе.
Девушка стояла, злясь одновременно на себя и несговорчивого возницу. Ей хотелось каким-т образом догнать этого слишком подозрительного человека и осыпать его ругательствами, вместе с его семьей и деревней. Вдруг ей даже захотелось выхватить пистолет и…
«Грабитель пивной убил трех человек», — вспомнила Джоанна заголовки газет криминальной хроники. — «В перестрелке между двумя бандами погибло пять человек!», «Женщина убивает свою несовершеннолетнюю дочь!». И так далее…
А упадок сил и хандра особенно способствует нервозности, в которой нажать на курок легче всего.
Джоанна вздохнула. Конечно же, возница наговорил ей грубостей из-за этой же самой хандры. И теперь ей стало неловко, что она хотела сорвать свое зло на человеке, который страдал также, как и она сама. И, продираясь сквозь заросли ежевики, Джоанна побрела куда глаза глядят, только бы подальше от деревни.
Вдруг повозка возвратилась. Все тот же возница, лицо которого сначала было неприятным и злым, теперь виновато улыбался.
— Извини меня, подружка, — промямлил он. — Я уж не знаю, как получилось, что накричал на тебя. — И с высоты сиденья парень протянул ей руку, ладонь которой была размером с добрую лопату. В его глазах металась растерянность и усталость. А где-то за ними таился еще и страх. — Просто все произошло
