который тащится с полуспущенными воздушными шарами, его обугленная гондола завалена разрушенными осколками механизмов на конце каната, другой конец которого был схвачен драконьим железным клювом. На груде обломков, скрестив ноги, сидел Джон с телескопом в руке и картой на коленях и делал пометки.
Мой бедный Моркелеб! Она протянула к нему руку. Это было очень, очень благородно с твоей стороны.
Благородство чуждо драконам. Его шипы встали дыбом, как у Худышки Китти, когда ее стаскивали с буфета. Твой Стихоплет сейчас в своих стенах, и с ним носятся его дуры-тетки. Но не ради любви к тебе покинул я Последний Остров, моя колдунья, и не ради твоего отродья.
Приподнявшись, он подставил лунному свету перламутр исцеленной плоти на животе и боках. Они демоны, которые поедают души драконов, равно как и магов, как они съели душу этого мага-южанина; как они съели душу твоего сына. А демоны всегда будут стараться открыть дорогу другим демонам. У этих есть сила, которой я не видел со времени Падения Эрнайна, тысячу лет назад. Я не знаю, те же самые это демоны или другие с той же властью, но они могут поглотить мою магию — мою, Моркелеба! — и они могут и хотят поглотить твою и всех, кого захотят.
Замолчав, они какое-то время рассматривали друг друга, дракон — черный и сияющий в звездной ночи, и женщина — хрупкая в своем пледе, юбке и кожаном корсаже. Все старинные легенды предостерегали против встречи с драконьими глазами, но, будучи сама драконом, Дженни не имела в разуме и душе ничего, что Моркелеб мог захватить. Скорее это она вникала в его мысли, его желание, что было сердцевиной и сущностью драконьей магии: магия в сердцевине драконьего тела и драконьих снов. Это было похоже на погружение в ночное небо.
На какой-то момент их разумы соприкоснулись, его горечь и ее скорбь о том, что каждая личность, каждое существо имеет только одно будущее, а не два.
Все является тем, чем является, колдунья, сказал он наконец. А теперь пойдем отсюда. Там мужчина, ожидающий тебя в этой каменной лачуге, которую ты называешь домом, и двое других твоих детенышей. И мы должны поговорить, ты, этот Стихоплет и я, о демонах, и о том, что делать дальше.
— Откуда ж вы взялись, мой господин? О, и вы тут, леди Дженни? — Тот же самый стражник впустил его месяц назад. Он оглядел деревенскую улицу позади них, грязную в пепельном свете зари, потом оглянулся, недовольно нахмурившись. — Креггетова борода, эти бандиты зарываются! Вы были ранены? Не то чтобы вы оба не могли справиться с любым бандитом в стране, — добавил он торопливо, отдавая салют. — Но эта банда…
— Мы не ранены. — Дженни смотрела по сторонам, пока они проходили под наполовину приподнятой подъемной решеткой и по пустому парадному двору. Прошли только несколько слуг и ординарцев, хотя из пекарен пахло дымом. Рядом с часовней два священника в желтых клобуках и флейтист ожидали, пока прорицатель объявит им время, когда надлежит приступить к утренним обрядам.
— Сынок, я Драконья Погибель — и не очень-то хорошая — а не Алкмар Божественный. — Джон глянул в сторону часовни. — Думаю, командир встала к службе.
Моркелеб ссадил их на отдаленном гребне холмов, после того, как они летели почти всю ночь. Отдых в течение дня дал Джону хотя бы возможность побриться — двумя ночами ранее, когда Дженни сбежала по каменным ступеням Холда и бросилась в его объятья, он походил на какого-то безумного очкастого отшельника — но он все еще выглядел отчаянно худым, лицо истаяло до кости. Его плечи под залатанным полотном рубашки были костлявее, чем хотелось бы, а руки забинтованы.
Дженни поражало, как он еще не умер.
— Нет, сэр, тут, видите ли, Ледяные наездники. — Стражник коснулся лба в примирительном полу-салюте. — Не то чтобы Ее светлость бывает когда-нибудь в Храме, но вот нате вам! Старый Огнебородый все равно дарует ей победу. Но вчера, когда пришло известие о них, выехало полгарнизона. Они сожгли две фермы там, за Древним Лесом.
— Вдобавок они были на Кайр Дхъю, — Дженни вовремя удержалась, чтобы не сказать четыре дня назад. Она никак не могла покрыть это расстояние, разве что на драконе. Она с трудом завершила на одном дыхании, — неделю назад; их видела женщина в Холде. Госпожа Изулт еще здесь?
— О, да. Хотя еще не встала, конечно. — Стражник велел ординарцу показать им кухню, где повар дал им хлеба, сыра и подогретого сидра с пряностями, а Джон скинул поношенный камзол, закатал рукава и помог с овсянкой для завтрака гарнизона. Дженни тихо сидела в углу, с определенным удовольствием наблюдая за его рассказом о том, как у них отняли лошадей: «Господин, господин, — говорит этот нищий, — на мою ферму свалилась целая армия, три тысячи бандитов. Им пришлось ждать очереди, чтобы ограбить дом, потому как в комнату больше двенадцати за раз не помещалось, и по тропинке до двух других ферм тянулся целый хвост. Жена моего соседа Коба Рашлея сидр продавала — ну, тем, что дожидались своей очереди…
— Они становятся невыносимы. — Лорд Пелланор перешагнул через скамью и занял место рядом с Дженни, с четвертинкой хлеба в одной руке и кувшином сидра в другой. — Мы будем смотреть в оба, когда выступим в Палмогрин.
— До них еще несколько миль. — Дженни покачала головой. Ее удивило присутствие здесь барона. Когда она покидала его десять дней назад, ничто не указывало, что он покинет свою разоренную осадой крепость. — Но все равно спасибо. Я вызвала их образы в огне, как только мы узнали, что скот разбежался, и наложила на них заклятье, так что лошади вернутся к Алин Холду, только неизвестно когда.
Барон вздрогнул, затем усмехнулся в седые усы. — Совсем забыл, глупец. Может, вы можете снова вернуться в Палмогрин и наложить маленькое заклятье на мое стадо. Балгодорус не вернулся, но мелюзга в лесах осталась. Время от времени мы все еще теряем скот.
— Я это сделаю, — пообещала Дженни. — Я в Алине так и делаю. Но заклинания Возвращения для скота быстро слабеют, если на нем нет амулетов, чтобы их удержать.
— И, конечно, амулеты — это первое, от чего воры отделываются, — вздохнул Пелланор. — Это просто мысли вслух, дорогая.
— Вы собираетесь учить нашего старика-отца чему-нибудь типа этого? — К ним присоединился молодой человек, одетый в экстравагантный желтый дорожный костюм — другой, явно его брат, стоял недалеко от печи, попивая сидр и шумно смеясь над тем, как Джон имитировал собственную охоту за пропавшими лошадьми по скалам и в кустах. Сквозь кухонные окна Дженни видела во дворе конюшни конюхов, которые седлали лошадей и связывали упряжь мулов под непреклонным взглядом седого сержанта, готовя конвой, который соберет последние налоги для Бела и юга. По периметру места действия суетился маленький, довольно хрупкий пожилой джентльмен, закутанный в серую меховую шубу, время от времени бросаясь вперед, чтобы нацарапать красной охрой знаки на багаже — и каждый раз, когда он это делал, люди заметно вздрагивали и сержанту приходилось вмешиваться и тактично оттаскивать его обратно. Блайед, подумала Дженни. Половина знаков была с ошибками, и ни один из них не обладал Источником или Ограничениями. Они были бы опасны, если бы не были совершенно бесполезны.
Дженни рассмеялась. — Если он захочет. Это приворот — удерживающая магия. Мне пришлось наложить похожие заклятья на Джоновы очки, чтобы они не пропали или не разбились.
— Разрази меня гром, это звучит куда практичней, чем кое-какие заклятья из папиных книг. — Молодой человек улыбнулся — Дженни припомнила, что его звали Абеллус, он был сыном Блайеда. — Я и сам всегда считал их немного глупыми и отвратительно непристойными, старьем столетней давности, но они ничто по сравнению с тем, что принес этот парень, мастер Карадок.
— Мастер Карадок? — сказала Дженни. — То есть командир нашла еще одного волшебника?
— Пришел два дня назад, — сказал лорд Пелланор. — Уехал с ней верхом вчера, после этих Ледяных Наездников. — Во внутреннем дворе мастер Блайед сотворил руками впечатляющие пассы над одним из мулов, который тут же пнул конюха. Сержант взял мага за руку, мягко что-то объясняя, а за их спинами конюх показал кукиш и тайком стер начертанные мелом знаки. — Он с острова Сомантус, на той стороне бухты Бела. Крупный торговец. Думаю, он, как и мастер Блайед, помалкивал из предосторожности, когда на юге едва не правила леди Зиерн. Но они с командиром знали друг друга по двору.
— Командир сказала, что она едва не упала от удивления, когда обнаружилось, что он ведьмак. — Абеллус рассмеялся, неосознанно использовав уничижительный вариант этого слова. От его движения на
